Первой моей мыслью было прекратить покупку рабов для храма и запретить их приобретение частным лицам. Если мы не будем покупать рабов, то северяне перестанут их захватывать, это будет бессмысленно. Однако не приведет ли это к еще худшим последствиям? Если они не прекратят грабежи, а бесполезных теперь пленников будут просто убивать? Немного познакомившись с нравами этого мира, я не исключал и такой возможности. Мне до сих пор снятся те головы на городской стене Адажиона.…
* * *
Встает вопрос и нашей собственной безопасности. Северяне хорошо знают дорогу к нам, торговые связи действуют постоянно. Не нападут ли они и на нас? Ведь здесь возможностей для грабежа намного больше, чем на бедном севере.
— Не было ли нападений на наших границах? — спросил я Джамарта.
— Бывает, но нападают не северные варвары, а местные — тессагиты. В основном — для грабежа. Людей похищают редко — их просто негде продать. На наших рынках это невозможно — племя похищенного отобьет его, как только его приведут в наш город. А на север их отправлять невыгодно — там нет хороших покупателей.
— А если орда северян решит напасть с целью завоевания?
— Им будет трудно сделать это. Надо пересечь полупустыню Ордос шириной примерно 60 фарсангов, то есть около 250 км., чтобы достичь берегов Станубиса. Но, в общем-то, дорога им известна. Они неоднократно приводили сюда свои караваны. Двигаясь от оазиса к оазису, от одного колодца в степи до другого, они достигнут наших границ через 10–15 дней!
— Джамарт, нам надо быть готовыми к самому худшему развитию событий. Тебе придется заняться укреплением армии и всей моей власти!
Чтобы получить крепкую армию — нужен хороший, эффективно работающий госаппарат. Поэтому административной реформе я выделил остаток своего времени в этой сессии.
— Отныне — сообщил я жрецам — двое из жрецов будут главными — как бы премьер-министр и его заместитель — остальные должны подчиняться им в период моего отсутствия. Джамарт, главным будешь ты. Выбери себе заместителя и помощников.
— Шестеро — по двое на каждый город — должны заниматься продовольствием, ведать как храмовыми, так и общинными полями. В их распоряжении будут амбары и токи, также им следует заняться строительством новых каналов и водохранилищ. Их число пришлось увеличить до шести — по два на каждый город.
— Двое пусть занимаются наполнением арсенала и учетом военнообязанных, отрядами храмовых стражей и ахайров.
— Трое пусть занимаются улаживанием дел между фарами — участвуют в заседаниях коллегии фаррахов, то есть судопроизводством.
— Еще шестеро должны вести дела храмов в городах — по два на каждый. Они будут выполнять обряды и собирали приношения, они же должны выяснять настроения и сообщали населению мои распоряжения.
— Далее, двое жрецов пусть занимаются наукой — контролируют ход разработок нового знания.
— Проследите, чтобы в каждом городе назначались несколько руководителей — начальник обороны, начальники над колодцами, над стенами, над воротами, над рынками, начальник дорог и полиции.
— Горожане назначают этих чиновников сами, ваше святейшество — сообщил мне Джамарт. — Только среди них нет единства, как их назначать. Где-то бросают жребий. Где-то проводят выборы, как племенного вождя, а вот люди дема Симмуридов давно уже заявляют, что Адажионом должны править только потомки Симмурга, ведь только у них в жилах течет кровь богов!
Ничего себе заявки!
— Да пошли они в @%$#, боги хреновы! — не сдержался я. — Пусть горожане избирают всех самостоятельно, и лучше — ежегодно, с отчетом на перевыборах. Самоуправление, при всех недостатках, самое лучшее, что мы можем придумать. Немедленно дать оракул!
От этих слов несколько жрецов, по случайному совпадению — все из дема Симмуридов, как-то сразу погрустнели.
Отправляясь в этот раз в стасис, я раздумывал о том, правилен ли мой подход к переселенческой политике. Все больше городов строится в долинах Станубиса и Реоны, сейчас их уже семнадцать, не считая мелких поселений. Но, ни одному из них я не указал своего места — поселенцы сами выбирают, где строить новый город. Возможно, в будущем это создаст проблемы в налаживании дорожной сети, и особенно — в торговле. У нас нет специализированных городов — все это, прежде всего сельскохозяйственные поселения, ремесла там на втором плане. Но сейчас это единственно возможный подход.
И надо подумать об обороне новых поселений. Как же много дел. Как много дел….
Глава 18
Тревожный «биип» и мерцание красной подсветки в капсуле заставили меня подскочить. Снаружи происходило что-то катастрофическое — раздавались удары и шум, весь цилиндр сотрясался. Бросив взгляд на монитор, я увидел, что от моего ухода в стасис прошло всего 6 лет — то есть пробуждение было аварийным. Я уже и забыл о такой возможности! Выполняя протокол выхода из стасиса по ускоренной процедуре, я пытался понять, что произошло и что с этим делать.
Меня давно уже пугала мысль о возможном мятеже. История с сожжением Адажиона 60 лет назад могла повториться по любому, столь же ничтожному поводу, но в этот раз могло прилететь и по мне. Пугала мысль о том, что мой модуль, хоть и прочен, но не неуязвим. Длительный нагрев его система термозащиты могла не выдержать. Корпус его сделан то ли из титана, то ли из какого-то алюминиевого сплава, с довольно тонкой толщиной стенки. Удары топора или кувалды могли пробить обшивку или помять впускной сегмент так, что он не откроется.
Но это был не мятеж и не пожар.
Произошло сильнейшее землетрясение. Мой храм был разрушен. Над головой я увидел голубое небо среди изломанных балок. Внутри был завал из изломанных бревен, стеблей бамбука, глинобитных кирпичей и циновок, упавшей с крышей дранки. В воздухе стоял столб белой пыли, так что почти ничего не было видно. Выйти из цилиндра я не мог, все было засыпано этим мусором. Толчки все еще продолжались, хотя и не такие сильные.
С трудом протиснувшись среди обломков, я все же сумел выкарабкаться наружу. Спасло меня то, что храм все-таки не был многоэтажным сооружением, а крыша у него была легкая — бамбуковые стропила, покрытые деревянной дранкой.
В городе был бардак. Большая часть домов была разрушена — где-то провалилась крыша, а где-то и весь дом развалился вхлам, открыв на общее обозрение нехитрый быт хозяев. Кое-где полыхали пожары от разрушившихся очагов, и люди, ругаясь и горестно подвывая, спасали свое имущество из огня. Вот немолодой торговец-адаже яростно откапывает из-под завалов кого-то из родственников; лишь рука торчит из-под груды изломанного дерева и глины, пока девочка-подросток, видимо-дочь хозяина, держит ее в ладонях и, зажмурившись, шепчет какую-то молитву. Рядом молодой парень ловит разбегающуюся скотину. Дикие крики на противоположной улице привлекли мое внимание — там гоняли мародеров. На моих глазах толпа схватила подростка, который, видимо, что-то спер их чужого дома, и швырнула его прямо в огонь. Он дико закричал и сверкая голыми пятками, выбежал из огня — его снова поймали, избили, и тут же закинули обратно.
Мое появление поначалу оказалось незамеченным. Никто меня не встретил, ведь пробуждение было внеплановым! К тому же, жрецы явно бросились спасать свои дома и семьи, пострадавшие не менее остальных.
Поймав спешившего куда-то паренька, я на ломаном языке адажей попросил его привести кого-нибудь из жрецов. С третьего раза он меня понял и привел двоих незнакомых мне ранее людей в жреческой одежде. Те, через некоторое время, привели старших жрецов, но, как оказалось, они почти не знали эсперанто. А я все еще почти не знал языка адаже! К счастью, тут, наконец, появился и Джамарт. Он был весь перепачкан сажей и глиняной пылью — на него, как и на многих тут, упал потолок собственного дома.
— Джамарт, где наши люди?
— Работают в полях, конечно же. В разгаре уборка урожая!
— Давай их сюда, срочно! Ячмень подождет!
