Прошло несколько боев, прежде чем глашатаи вызвали на исходную позицию Виктора и его противника. Уже по проверенной схеме участники низко-низко прижались к гривам своих лошадей и, пришпорив их, начали поединок. Виктор снова воспользовался силой рун, на этот раз трюк вышел эффектнее и дался стократ легче – копье эльдормена Джеймса Берка угодило сэру Теодору Лонгсворду прямо в грудь, с громким хрустом переломившись надвое и отправив беднягу в долгий полет к лавкам, где сидели и ждали своего часа помощники участников.
Такое событие не могло остаться в числе заурядных. Когда тело сэра Лонгсворда вынесли с территории арены, турнирный инспектор почти десять минут изучал обломки пики Виктора, после чего пришел к заключению, что древко действительно переломилось от неимоверной силы удара. После такого заявления не оставалось никаких сомнений: все трибуны буквально влюбились в чертовски удачливого рыцаря из Марлонно, и одобряющие возгласы были словно бальзам на душу. Виктор мысленно подмигнул Даше и рассвирепел: адмирал Шарп опять обнимал девушку и всячески к ней приставал, но та, видимо, давала небольшой отпор.
– Жаль, что ты не участвуешь в поединках, – пробурчал Виктор, глядя на Николаса. – Иначе я бы тебя насквозь пронзил…
После еще нескольких боев этап закончился, и Герберт Чаризз объявил новый перерыв. Теперь рыцарей не только отпаивали водой, но еще и сытно накормили вареным мясом с картошкой и маринованными овощами. Оставшиеся семь участников смотрели на восьмого, Виктора, уже не просто со страхом в глазах – теперь они желали повернуть время вспять и проиграть в предыдущем раунде, лишь бы не иметь шанса оказаться в паре с этим чудовищем. Но было уже поздно – каждый мог теперь оказаться против эльдормена и испытать на своей шкуре мощь его пики.
После перерыва четыре пары показали все, на что они были способны. Обреченный на поражение рыцарь, поставленный в паре с Виктором, удостоился невиданной доселе участи быть пронзенным тупым турнирным копьем. Правда, наконечник прошел только сквозь латную пластину с поддоспешником и лишь слегка задел кожу, но зрителям казалось, будто копье перемолотило внутри противника Джеймса Берка все внутренности.
Теперь перерывов не устраивали. Четверо бойцов разделились на две пары, после чего, как и предполагалось, победителями вышли двое – Виктор и сэр Шоль Воупе из восточных лесов. Он, осознавая, что ему предстоит, подошел к своему сопернику и, крепко пожав руку, пожелал удачи, после чего занял позицию на ристалище. Виктор, встав напротив, искупался в очередном фонтане поддержки трибун и под удар гонга направил коня в стремительный и смертельно опасный разгон. Теперь уже чувством окаменелости наливалась не только правая рука, но и все тело. На миг даже показалось, что его правая ладонь цела и невредима, будто никто не вырывал у него палец, заставляя страдать и испытывать мучительную боль.
По всей видимости, сэр Шоль Воупе был заранее настроен на поражение, а оттого перед самым столкновением отвел свое копье в сторону и опустил голову. Пика Виктора врезалась ему в живот и, как всех остальных, выкинула из седла на землю. Рыцарь еще не коснулся травы, а герцог уже кричал от восторга, призывая всех присоединиться к его ликованию. А Виктор, довольный собой, самостоятельно спрыгнул с коня на землю, бросил свое оружие и громогласно прокричал:
– Кельте хельде! Кельте хельде!!!
Трибуны разом подхватили эту фразу, повторяя ее вновь и вновь, вновь и вновь. Его светлость Герберт Чаризз лично спустился к ристалищу, чтобы тепло поздравить нового чемпиона Авельона и объявить всем-всем-всем о том, что леди Оливия вскоре вступит в брак.
– Друзья! – сказал он. – В этот знаменательный день я безумно рад тому, что эльдормен Джеймс Берк из Марлонно стал абсолютным победителем турнира в честь моей дочери, чем снискал мое безграничное уважение! За сим торжественно объявлю: я дарую этому знатному мужу почетный титул графа, отдаю в его владение ровно треть территорий герцогства со всеми горами, лесами, полями и реками, провинциями и городами, крепостями и лагерями! Также теперь уже граф Берк получает в пользование пятую часть государственной казны и право распоряжаться этими деньгами так, как он хочет, но самым главным подарком станет рука моей дочери Оливии!
– Вздор! – прокричал кто-то с трибун. – У Джеймса Берка уже есть жена! Это что же, многоженство, как у пепельников?
– Да! – поддержали другие. – Нельзя нарушать традиции!
– Позвольте мне разрешить этот вопрос, ваша светлость, – вдруг раздался голос адмирала Шарпа, спускающегося по ступеням вниз, на арену. – Ни для кого не секрет, что отношения Джеймса и Лары Берк оставляют желать лучшего. Этот брак – ошибка! И я собираюсь отвоевать у невежды право на прелестную леди Лару…
Николас помахал Даше, отчего та смущенно отвернулась.
– Что ж, – хмыкнул герцог. – Это разумное предложение, хоть и слегка незаконное. Но каким же я окажусь правителем, если не позволю моим верным подданным взглянуть на еще один прекрасный поединок?
Зрители активно поддержали своего господина.
– Даю вам десять минут на раздоспешивание, граф, – фыркнул Николас. – Я надеру вашу, простите, рыбацкую задницу, а потом заберу леди Лару на «Принципио»!
– Стесняюсь спросить, – нахмурился Виктор, – а мою жену вы спросили, а? Хочет ли она этого?
– Да какая разница, – махнул рукой герцог. – С помощью вашего поединка мы в один момент сможем решить все надоедливые формальности, связанные с твоей, граф, женитьбой на моей дочери и разводом с леди Берк. Предлагаю не терять драгоценное время даром – снимай свой панцирь и возвращайся как можно скорее. Оружие, кстати говоря, по правилам выбирает вызываемая сторона, то есть ты, Джеймс.
Виктор согласно кивнул и направился раздоспешиваться в специально отведенное для этого место. Помощники, постоянно осыпая его поздравлениями, стянули с него пропахший потом и грязью нагрудник, насквозь промокший шерстяной поддоспешник и выдали его обыкновенную, праздничную одежду. Виктор с огромным удовольствием надел облегающие штаны и рубаху, камзол и кафтан, плотный пояс с рапирой в ножнах и лакированные туфли. В последнюю очередь, тяжело вздохнув, он облачился в длинные фехтовальные перчатки, предварительно набив полость для большого пальца правой руки плотным комком ткани.
– Ну я готов, – сказал Виктор и, поблагодарив помощников, вернулся к трибунам.
За то время, пока его не было, все немного изменилось. Теперь центральная перегородка на ристалище отсутствовала, а вместо нее из земли торчали небольшие жердочки для отсчета расстояния – на тот случай, если вдруг дуэль станет проводиться с применением огнестрельного или иного стрелкового оружия. Но Виктор решил, что победить в последнем пешем бою он сможет только одним способом: если вложит всю свою руническую силу в ударную руку и клинок, а в разум – уверенность и непоколебимость.
Герцог не стал возвращаться туда, откуда он смотрел турнир. Вместо этого он, презрев все традиции и возмущения со стороны организаторов, уселся неподалеку от оруженосцев, и этот жест был положительно расценен народом как духовная близость правителя и его подданных. Николас Шарп в нетерпении ходил туда-сюда, а когда Виктор все-таки прибыл, адмирал громко воскликнул:
– Вот и он – наш чемпион! А что ты можешь без коня и пики, герой?
– То же, что и ты, только могу это сделать с закрытыми глазами и гораздо эффективнее, – ответил Виктор. – Я выбираю поединок на рапирах!
Герцог одобрительно кивнул, и адмиралу в тот же миг поднесли длинный тонкий клинок с красивейшей узорчатой гардой, инкрустированной ярко сверкающими при солнечном свете драгоценными камнями. Такое оружие, сделанное на заказ, могло стоить целое состояние, и Виктору вдруг захотелось в случае победы забрать эту рапиру себе. Но тут его сердце замерло: побеждать-то ему и не нужно. Надо дать заносчивому и самовлюбленному адмиралу победить себя, и тогда он сможет забрать леди Берк, то есть Дашу, а Виктор тем временем закончит все свои дела с леди Оливией и ее отцом. Конечно, глубоко в душе хотелось победить, отомстить этому выскочке за весь его слащавый интерес к Даше, но Виктор собрал волю в единый ком и принял верное решение: ради дела необходимо проиграть.
– Я тебя в порошок сотру, глупец, – разулыбался Николас, глядя сопернику прямо в глаза. – Слышишь, Джеймс? В порошок!
– Не надорвись, щегол, – усмехнулся Виктор, гордо выпрямляя спину и становясь в одну из фехтовальных позиций.
В последний раз за этот турнир прозвучал гонг, и Шарп, не медля ни секунды, бросился в атаку. Сперва он бил коротко, но резко, потом размашисто и сильно, но каждый его удар был легко отражен рапирой Виктора. Всякий раз натыкаясь на успешный блок, Николас все свирепел и свирепел, совершал все больше и больше ошибок, но продолжал свой самоубийственный гамбит и снова оставался с носом. Виктор, многократно увеличивая свою мощь рунами, несколько раз без труда оказывался за спиной противника и совершал унизительный для адмирала удар – пинок под зад. Толпа в эти моменты смеялась так, что закладывало уши, а Шарп, падая и со злостью в глазах поднимаясь, пыхтел и продолжал натиск. Казалось, что он вовсе и не был искусным мечником и прославленным адмиралом. Не понимая, почему простой эльдормен его побеждает, он с каждым мигом терял толику самообладания, а потому и от былого мастерства не оставалось ни следа.
