— Ох, умеете вы интригу нагонять, — отмахнулась Любомира Брониславовна, слегка позеленев от смущения. — Показывайте!
Шагнув к столу, Абрам своим коронным жестом вновь распахнул крышку. На этот раз его усилия не пропали даром — стоило жене посадника увидеть содержимое, как вся её веселость моментально улетучилась. Чуть подрагивающими руками она достала одну ложку и принялась её рассматривать, осторожно водя подушечками пальцев по изгибам столового прибора. Когда очередь дошла до гравировки «DeepSleep», женщина едва слышно вздохнула…
— Сколько вы хотите за это чудо? Пятьсот рублей? Тысячу? Две? Назовите любую сумму! — требовательно произнесла она, обернувшись к гостям.
На посадника страшно было смотреть. Откинувшись на спинку кресла, с болью и изумлением орк смотрел на свою супругу, не оправдавшую доверия. С каждой новой суммой, которую она называла, зеленокожий великан вздрагивал и уменьшался в размерах, словно ощущая, как в крышку его гроба вколачиваются всё новые и новые гвозди. В конце концов, он нерешительно протянул руку через стол, подергал жену за платье и пробормотал:
— Дорогая, ты уверена? Это же всего лишь ложки…
— Заткнись, Яр! — моментально отозвалась Любомира Брониславовна голосом, в котором явно слышался скрежет клинков. — Ты хоть знаешь, голова твоя чугунная, что в Российской империи существует всего одиннадцать наборов, рассчитанных на десять и более персон?
— Нет, но…
— И пять из них принадлежат императорской семье?
— Нет, но…
— Не перебивай меня! Если мы не получим двенадцатый, я с тобой разведусь! И спать ты будешь у своего Твердислава в казарме! Или вообще в городской ратуше, пока этот гадкий мэр не насыплет тебе яду в чашку с чаем. Ты понял?
— Да, дорогая, — покорно произнёс посадник.
— Вот и замечательно! Ты самый лучший муж в мире! — вновь растянулась в улыбке женщина и чмокнула супруга в щёку. — А теперь прошу меня простить, господа. Вам ещё нужно поговорить о финансах, а мне готовиться к званному ужину!
— Какому ужину?
— Званному. Ты же не думаешь, дорогой, что заполучив такое чудо, мы будем хранить его в чулане?
— Вообще-то, я подумывал о сейфе, — пробормотал орк.
— Милый, не дуйся! — снова чмокнула его жена и тут же привычным жестом стерла помаду с щеки. — Ну, всё, я побежала! И Натан Иосифович…
— Да, Любомира Брониславовна?
— Надеюсь, вы не слишком серьёзно отнеслись к словам взбалмошной женщины насчёт любой суммы? Вы же не оставите своих постоянных клиентов без средств к существованию?
— Что вы! Даже и в мыслях не было!
— Вы просто лапочка! Кстати, жду вас всех на нашем ужине! Через три… Нет, пять дней. А вас, Святослав Владимирович, особенно — мне просто не терпится услышать историю об этих приборах! — с этими слова орчиха подхватила коробку со стола и быстро вышла за двери.
В кабинете ненадолго повисла тишина. Каждый из присутствующих обдумывал сложившуюся ситуацию. Археолог и его служанка пытались осознать произошедшее и понять, можно ли как-то отказаться от очередного приглашения. Натан Иосифович, сохраняя максимально приветливое выражение лица, лихорадочно обдумывал сумму, которую можно запросить за уже проданный товар. посадник, в свою очередь, сверлил взглядом своего постоянного поставщика ювелирных изделий и пытался придумать способ, чтобы хоть как-то минимизировать финансовые потери. И только Абрам с печалью отметил, что у него опять пропадёт день, который он мог бы просидеть в мастерской. Как-то так вышло, что он не унаследовал коммерческой жилки своего отца и большую часть времени предпочитал проводить за созданием новых украшений или же шкатулок, в которых они хранились. Поэтому в магазине деду помогал маленький Эфраим, но, к сожалению, паренька на ужин не приглашали…
Первым не выдержал орк. Ткнув пальцев в ювелира, он почти прорычал:
— Вы знали! Знали и всё подстроили!
— Ничего подобного, — с достоинством парировал тот. — Я, конечно, знаю, что Любомира Брониславовна у нас натура увлекающаяся и целеустремлённая, но даже в мыслях не мог представить, что она знает, сколько именно наборов на десять и более персон существует в Российской империи.
Несколько мгновений Ярополк Ратиборович с подозрением вглядывался в старенького еврея, своевременно принявшего покаянный вид, после чего тяжко вздохнул.
— Будем считать, я вам поверил. Их и правда всего одиннадцать?
— Истинная правда. После того, как война между людьми и эльфами закончилось, в новом мире возникли определённые трудности с ресурсами. Поэтому серебряные и золотые приборы переплавляли в монеты, а обычные — на оружие и доспехи. Конечно, в наше время можно найти немало древних вилок и ложек, но вот наткнуться на целый набор… Это уже гораздо сложнее.
— Ясно. И сколько же вы хотите за это… эту чудесную находку?
Натан Иосифович медлил с ответом, рассеяно уставившись на собеседника. Святослав прям физически чувствовал, как внутри старичка борются желание содрать с уже готовенького покупателя по максимуму и опасения перегнуть палку.
— Полторы тысячи! — наконец выдал ювелир.
Орк открыл рот, собираясь что-то возразить. Подумал. Закрыл рот. Поскрёб лапищей затылок. И с новым тяжёлым вздохом полез в стол.
— Сами понимаете, столько монет мы в доме не держим, — пробормотал он, доставая из ящика маленькую книжечку в обложке с золотым тиснением. — Вас же устроит вексель?
— Вполне, — великодушно согласился старичок. — Только будьте любезны, два векселя. Один на тысячу двести, Святославу Владимировичу, и второй на триста — мне.
— Триста? Это же всего двадцать процентов! — удивился посадник, оторвавшись от заполнения бумаг. — Святослав Владимирович, вам удалось уломать этого старого скупердяя на двадцать процентов? Как?
— Сам не знаю, — ответил археолог, покосившись на своего торгового представителя. — Подозреваю, в тот момент у него было очень хорошее настроение.
— Да полноте вам! — расплылся в добродушной улыбке Натан Иосифович. — В конце концов, деньги это не главное в жизни. А вот помочь хорошему человеку дорогого стоит!
— Ну да, мы в курсе — триста рублей минимум, — хрюкнул орк, вернувшись к заполнению бумаг.
Несколько минут по кабинету разносился скрип пера по бумаге, прерываемая периодическим тюканьем, когда посадник опускал его в чернильницу. Закончив заполнять векселя, он приложил к каждому листочку печатку, не используя при этом сургуча. Затем выдрал оба листочка из книжицы, встал из-за стола и протянул их гостям.
— Прошу. Обналичить можете в городском банке, хотя не рекомендую — таскать столько золота с собой чревато последствиями, — подмигнул орк Святославу. — Особенно сейчас.
— Народ прослышал о нападении на караван и теперь выказывает своё возмущение? — сочувственно поинтересовался ювелир, пряча свой вексель во внутренний карман.
— Типа того. Собираются по барам и тавернам, обсуждают, а потом начинают выяснять отношения. Каждый день минимум одна-две драки. Полиция уже не справляется. Пришлось у Твердислава попросить сотню на усиление. Чувствую, ещё немного и придётся вводить чрезвычайное положение.
— Вот этого пока не стоит. Эдак люди к вам под забор с вилами придут. А так за выпивкой пар выпустят и успокоятся. Вы лучше Правдоруба этого в кутузку посадите на пару недель — пусть посидит и подумает, как задавать «неудобные» вопросы в своей газетёнке. А как выйдет, там уже и поутихнет всё.
— Да как его посадишь, сынка мэрского! — скривился посадник. — Его папаша через час у меня будет ручками трясти и Тайной канцелярией угрожать.
— Добрый вы, Ярополк Ратиборович, даже чересчур, — пожурил его старичок. — Эдак сковырнёт он вас с поста, и будете уже вы к нему на поклон ходить, да о налоговых льготах упрашивать.
— Кишка у него тонка! Пусть сначала дворянский титул получит, а там посмотрим, кто кого упрашивать будет, — отрезал орк. — Ладно, господа, если у вас больше не осталось никаких сюрпризов по полторы тысячи рублей, тогда не смею вас больше задерживать. Сами понимаете, дел невпроворот, особенно с учётом предстоящего ужина.
