— Как быстро мы вернёмся домой? — задала вопрос брюнетка, являющаяся геологом.
— Зависит от того, как пойдёт инспекция, но не так долго. Я понимаю, что за пару дней вы не сможете провести какие-то серьёзные изыскания по своей линии, но имеете все шансы определиться в каком направлении двигаться вашим коллегам, а заодно сможете подсказать, кого именно из них стоит привлечь.
— На Пятёрке, я так понимаю, никто не в курсе, что проверка вообще будет? — поднял руку здоровый детина, вторую конечность которого заменял протез. Собственно тот факт, что он был покалечен на работе, а затем стал инспектором по охране труда и пожарной безопасности, был определяющим в моём выборе данного кандидата в проверяющие. Уж если он ничего не найдёт крамольного, то значит, действительно несчастные случаи — не более, чем стечение обстоятельств. Статистика статистикой, но всякое же в жизни бывает.
— Совершенно верно, Кирилл Андреич. Они о нас узнают, когда мы выйдем из шаттла, — кивнул я. — Заодно мы прикрепим к каждому из вас по парочке мордоворотов из моей охраны. В вопросах инспектирования они не разбираются, но у них отлично получается иметь грозный вид и строить страшные рожи.
На этом обсуждение по большому счёту закончилось. Гражданские углубились в документы по Пятёрке, которые я им передал. Моя скромная персона отправилась в выделенную мне каюту. По-хорошему бы тоже стоило заняться бумажками, но я наглым образом завалился на кровать и начал давить на массу. Последние дни выдались суматошными, мы разбирали результаты учений и действия бойцов, что затягивалось дольше, чем хотелось бы. Перед сном приходилось читать файлы, с которыми обычно разбирался после обеда. Ну, а этой ночью ещё и моя благоверная решила оторваться перед моим отлётом на несколько дней. Так что я решил отоспаться, и ни о чём не жалею.
Путь до ещё одного спутника газового гиганта был не долгим, даром, что мы не спешили и шли эконом ходом. В конце концов ресурс двигателей по возможности надо беречь, главное в этом вопросе — не впадать в фанатизм. Прибытие случилось как раз под утро, как и было задумано. Я надеялся сесть за полчаса до начала рабочего дня и быстренько прибыть к кабинету главы администрации, проверив, с каким заспанным лицом он меня встретит. Зато это один из вариантов, как выяснить, приходит ли он обычно на работу вовремя, не влезая в его голову своими способностями. Я их вообще в таком ключе старался применять по меньше, чтобы не создавать лишнего напряжения между собой и подчинёнными.
Шаттл оторвался от палубы, но на этот раз внутри десантного отсека сидел не только взвод охраны, но и трое гражданских. Франческо подключился к каналу связи с пилотом и я услышал:
— Серый, ты только, уж будь добр, сядь аккуратно, а не как всегда. Тут ни в чём неповинные люди.
— Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю, — хохотнул пилот. Всем была известна привычка боевых летунов и в мирной обстановке сокращать время посадки, когда шаттлы наиболее уязвимы, буквально ударяясь опорами о землю из-за высокой скорости снижения. Десанту в такие моменты каждый раз кажется, что ещё бы чуть-чуть — и хребет сломается.
— Если не сможешь, пересядешь на БТР, — хмыкнул я на волне.
— Не слишком жестоко? — спросил итальянец.
— Ну я вообще надеюсь, что он справится, — улыбнулся под шлемом я.
Следующие несколько минут полёта прошли в молчании, потом шаттл начало мотать в воздухе. Я поинтересовался:
— Что за х@рня?
— Не знаю, командир. Электроника сбоит и в атмосфере буря, держитесь крепче.
— Всем сохранять спокойствие, — сказал я в основном для гражданских. — Мы попали в буру, скоро болтанка закончится.
Но лучше не становилось, скорее наоборот. А через пару минут какая-то дичь начала твориться и у меня на экране шлема: индикаторы произвольно гасли и загорались, что наводило на неприятные мысли. Что в нашей птичке, что в доспехах вся электронная начинка была надёжна защищена от всего чего можно, и нельзя, чтобы её, к примеру, не было возможности спалить электромагнитными импульсами. То, что происходило, было чем-то очень нездоровым. Однако же реальность, данная нам в ощущениях, твердила об обратном. А для полного счастья я начал чуять что-то в своём псионическом восприятии. В наушнике раздался голос итальянца, сдобренный помехами:
— Командир, я какую-то дрянь чую. Не так, как тогда, на Земле, но есть что-то общее.
— Не ты один, к тому же, что бы это ни было, оно влияет на технику, — ответил я, а затем связался с Рюгеном: — Капитан Миятзаки, меня слышно?
— Так точно, но мы уже несколько секунд не видим вас на радарах… — ответил мне голос японца. И вновь с помехами: — У вас всё в порядке?
— Пока да, но возможно это временно. Тут какая-то странная буря, сдобренная псионикой. Электроника от неё с ума сходит. Подготовьте десантный наряд к вылету и вызовите на всякий случай группу А. Только лучше бы им садится за пределами этой аномалии и дальше двигать по земле.
— Понял вас, — ответил офицер.
— Серый, с Пятёркой связывался? — спросил я у пилота.
— Пробовал, молчат, — коротко отозвался он, борясь с управлением. Так себе ситуация. Возможно, что внизу приборы окончательно взбесились и просто уже не работают, но мой седалищный нерв явственно намекал, что дело ещё хуже. Вдруг раздался крик пилота:
— Держитесь!
Спустя секунду мы встретились с землёй и проскрежетали опорами по посадочной площадке. Приземление вышло жёстким, можно сказать, что Фома накаркал.
— Все живы? — спросил я на общей волне и, дождавшись утвердительных откликов, скомандовал: — Тогда отстёгиваемся и идём внутрь одной группой. Пилотов тоже касается.
— А шаттл? Без связи ведь останемся, передатчики доспехов не добивают до орбиты, — спросил Серый.
— Да чёрт с ним, из диспетчерской попробуем связаться, — ответил я. — Берите заодно оружие из аварийных комплектов.
Через минуту препирательств и немного мата, чтобы успокоить штатских, мы двинулись вперёд. Оставалось только порадоваться, что сервоприводы бронекостюмов работали нормально, страдали только более тонкие вещи типа системы наведения, отображавшей место прицеливания на забрале шлема или датчиков внешнего давления. Могло быть хуже, без искусственных мышц двигаться в доспехах проблематично. Гражданские и пилоты, правда, таких проблем бы не испытали: они были в обычных защитных скафандрах от агрессивных сред. Когда аппарель открылась, перед нами предстала пелена вулканического пепла, которую кружила буря. К счастью, видимость была достаточной, чтобы мы увидели шлюзовые ворота здешнего мелкого космопорта, через который металл отправлялся шаттлами на орбиту к грузовикам. Бойцы вышли из нашего транспорта и установили периметр, после этого по рации пришли доклады, что всё чисто. Затем мы двинулись вперёд, солдаты рассыпным строем, гражданские в центре. Шлюз был стандартным и отозвался на коды доступа, внешняя дверь открылась.
— Костюмы держать герметичными, — скомандовал я, рассматривая два трупа: один в лёгком гражданском скафандре с отметкой техника, второй в обычной одежде и с дыркой посередине лба от выстрела. Стрелял, похоже, техник, пистолет всё ещё был в его руке. Только начерта чиновник-то за ним вообще полез? Открылась бы дверь наружу и ему пришла бы кабзда от местной атмосферы. — Вас, Жека, осмотрите трупы.
Через несколько секунд пришёл доклад:
— Техничка, похоже, скончалась от кровотечения, внутри весь скафандр кровью заляпан. У мужика в руке до сих пор зажат нож.
— Всё чудеснее и чудеснее. Отелло и Дездемона, млять, — пробубнил, отводя гражданских к стене, когда начала открываться дверь внутрь комплекса. Тут обнаружились ещё два трупа в скафандрах и пятеро в гражданке: — Затаскивайте этих двоих внутрь к остальным и обшмонайте карманы, может, чего поймём. Фома, бери отделение и сходи-ка в дежурку охраны, там должны быть записи с камер.
— Есть, — козырнул итальянец и пошёл выполнять приказ. Странная история. Псионическое воздействие бури, сами ощущения, теперь ещё и трупы, а главное попытки докричаться до персонала комплекса по связи до сих пор ни к чему не привели.
