он делал с женщинами?
— Точно мне неизвестно — лишь косвенно, с его собственных слов. Однозначно, сначала он был осторожен и сдержан, но я более чем уверен, что после череды неудач он решился на самые опасные магические воздействия на плод на протяжении всего его развития в утробе: использование магии крови и лириума. Одновременно. Это объясняет, почему, к примеру, магия моей матери была страшно изуродована: будучи сильным магом по рождению она абсолютно не контролировала свой дар. Также около трёх лет хватило, чтобы молодой и здоровый раттус оказался в недееспособном, предсмертном состоянии.
Солас слушал внимательно, с интересом, но постепенно его безмятежного лица всё больше касалось удивление. Его не могло не поражать то, на какое безрассудство решился тевинтерец. Как правильно отметил Безумец, смешанное воздействие магией крови и лириумом на живой организм — это безумие. Наверное, начавшиеся после такого мутации унесли жизни неисчисляемого количества несчастных жертв амбиций магистра. Но ещё больше Волка поразило, что из этого безумства всё же смог выйти толк.
И «толк» не только выжил, но и вырос, оказался на единственном в своём роде судьбоносном ритуале, вместе со жрецами ушёл в Тень, там остался, снова невозможно выжил, а теперь вот сидел перед Волком, хотя ещё тринадцать веков назад должен был кануть в лету как человек, чья жизнь скоротечна.
Это казалось настолько невозможным без каких-то просто феерически удачно сложившихся обстоятельств, что в итоге Солас даже рассмеялся, когда глянул на тот самый живой невозможный результат чужих непомерных амбиций.
— И почему у меня такое навязчивое чувство, что тебя в этой истории и вовсе быть не должно?
— Не должно, — Безумец поддержал задор собеседника, усмехнувшись. — Но я оказался единственным удачливым, кто смог выжить.
— Вот, значит, чем твой отец руководствовался в выборе имени, — догадался знаток Тени, ссылаясь на значение имени хромого мага.
— Долго он не думал, — заметил магистр. Если Соласа раскрытие секрета раззадорило, то вот для Безумца стало лишь очередным напоминанием, что его родное имя всегда было лишь кличкой. Что первым пришло на ум, так отец его и назвал, да ещё с такой лёгкостью, как будто именовал подобранного щенка, а не сына.
— Зато его выбор оказался весьма прорицаемым: спустя много лет ты снова оказался единственным, кто смог выжить в Тени, — усмехнулся названный отшельник.
На это Безумцу только и осталось согласиться. Пусть лорд-магистр этого и не планировал, но он предрёк, что удача будет по пятам следовать за его сыном.
Дальнейший поиск ответов не продолжился, потому что Солас посчитал их найденными — откровение тевинтерца действительно объясняет многое. Пусть они никогда не узнают, что же именно делал амбициозный лорд-магистр, и на что конкретно это повлияло, но, очевидно, те манипуляции, которые были над магом совершены ещё даже до его рождения, не могли пройти без последствий. Мутация, из-за которой при чёрных, истинно тевинтерских, волосах его кожа и глаза были светлыми, или сильнейшая мутация, которая нехило так отклонила от нормы: физически проявила его эльфокровое происхождение, являлись лишь одними из множества этих последствий. И это только морфология — Волк даже не брался гадать, как именно была «изуродована» его кровь да и какие в общем произошли изменения в физиологии, что даже демон не распознал в нём человека, а Тень восприняла его частью себя. Медленно убивала, да, но это скорее происходило само собой, потому что даже искажённым он всё равно оставался существом чужой природы, но целенаправленно не пыталась его изжить. А через её магию ему, в свою очередь, передавались образы мира реального, проходящие через Завесу. Возможно, поэтому мужчине после возвращения было намного легче принимать произошедшие в мире изменения за время его отсутствия. Не разумом, потому что разум спал и ничего не запомнил, а подсознанием, откуда приходит в том числе понимание чужих языков. В отличие от Корифея, который от увиденного и влияния скверны до безумия помешался на идее, способной уничтожить мир.
От взбудораженности сделанными выводами эльф даже не мог усидеть спокойно на месте. Тень подхватывала его хаотичные мысли и воспроизводила окружение столь же беспорядочным.
— Несколько жаль, что твой отец скрыл свои исследования. Они бы могли приблизить нас к пониманию наследственности магического дара.
— Если бы эти исследования смогли пережить гнёт религий, каждая из которых магию считает проявлением той или иной воли богов, то они бы породили последователей. Селекция магов, традиционно проводимая веками в Империи, ещё больше бы обострилась, а эксперименты стали бы масштабнее, — Безумец не разделил той же воодушевлённости.
Может, потому что он сам был частью этого эксперимента, может, не забывал, что прежде, чем появился первый и единственный результат, было загублено сколь угодно большое количество жизней женщин — пусть и рабынь — и даже ещё не успевших родиться детей, но так или иначе хромой сновидец на этот раз не спешил чествовать научный подход и не считал, что результат стоил того. Лучше пусть мир и дальше будет верить, что союзу двух сильных магов с большей вероятностью эванурисы, Древние Боги, Создатель — и кто-то бы там ни был ещё — подарят столь же одарённого ребёнка, чем будет искать закономерность этому. А может, этой закономерности на самом деле не существует, и гарантированное рождение новой одарённой жизни всегда будет требовать смерти, не только матери, но и тех, кого пустят на свойства в ритуале магии крови.
Снова Тень начала возвращаться к былому покою, маленькой темной читальной комнате, потому что остроухий сновидец, осаждённый собеседником, вскоре пришёл к тем же мыслям.
Хватит мирам и одного такого ломающего его правила мага.
— Подобная правда как-либо коснётся наших встреч? — однажды в наступившей тишине маленькой комнаты раздался тихий голос Безумца.
Мужчина был не уверен, чувствовал смятение, потому что не знал, что делать с открывшейся правдой. За всю его жизнь лишь один человек достоверно знал правду о его происхождении, да и тот вечно твердил, что этот секрет должен навсегда оставаться таковым.
— Никак. Ты воспитывался человеком, им и остаёшься, — с неожиданной для себя искренностью и лёгкостью ответил Солас, не испытывая ни грамма неприязни.
Не из-за происхождений однажды в Тени встретились два мага, с тех пор проведя несчитанное множество встреч. И срыв очередного флёра секретности придавал лишь большей искренности действа, доступного только им двоим, единственным сновидцам, восхищённым красотами Тени и магии.
Одновременно древний элвен поймал себя на мысли, что хотел бы получить то же принятие от человека, дружественные беседы с которым уже давно стали важнее желания избежать преждевременного раскрытия правды о своём происхождении…
*
