– Вперед, быстрее!
Оперативники поняли его замысел: командир сотни рассчитывал захватить врага на переправе, это был бы удобный момент. Однако в ту самую минуту, когда казаки ускорили бег своих коней, те заметили погоню. Впереди послышалась гортанная команда, и несколько турок соскочили с коней и залегли, остальные поспешно спустились к воде и стали переправляться на другой берег. Оставшиеся зарядили ружья, и тишину ночи прорезал залп. Стреляли они метко: двое казаков, мчавшихся впереди отряда, свалились на землю, еще под одним пала лошадь. Но сотня все так же неумолимо приближалась к реке. Противники успели дать еще один залп, и снова несколько казаков упали на землю. Но тут сотня уже достигла переправы. Лязгнули, скрещиваясь, казачьи сабли и турецкие ятаганы, и в секунду все было кончено: оставленные для защиты переправы враги лежали мертвыми, а сотня спешно переправлялась на другой берег. Навстречу ей из кустов снова грянули ружья – уже не шесть, а все пятнадцать. Теперь потери были серьезнее – уже семь или восемь казаков рухнули в реку. Но передние уже выбирались на другой берег.
Больше стрельбы не было – турки не рискнули давать решающий бой. В чаще раздался топот копыт, и все стихло – они скрылись в лесу. Есаул приказал десятку казаков остаться на берегу Бельбека и собрать тела убитых казаков – негоже им было лежать здесь, словно никому до них не было дела. Остальная часть отряда продолжила преследование. Однако теперь о быстром продвижении нечего было и думать – густой лес давал возможность ехать только шагом. А вскоре казакам пришлось вообще спешиться и вести коней в поводу. Время от времени они останавливались и прислушивались и тогда слышали где-то впереди треск ломаемых ветвей и топот копыт. Это означало, что они правильно идут по следу.
Между тем уже начало светать, восточный край неба постепенно светлел, звезды гасли. Углов догнал есаула и сказал:
– Слушайте, господин Муравьев, мы делаем ошибку. Что, если турки разделились и впереди нас идет только часть их отряда? А вторая часть, главная, ушла в сторону, чтобы скорее выбраться из леса и мчаться навстречу кортежу императрицы? Ведь их задача, как мы ее понимаем, – не уйти от нашей погони, а напасть на ее величество!
– Вы полагаете? – озадаченно спросил есаул. – А ведь верно, так может быть!
– Давайте и мы разделимся! – поддержал товарища Дружинин. – Пусть часть отряда продолжит преследование, чтобы турки ни о чем не догадались. Другие же пойдут направо и налево. Правее нас, примерно в четырех верстах, проходит дорога на Севастополь. Туда надо направить небольшую группу – так, на всякий случай. А основные силы должны идти левее, где пролегает тропа на пещерный город Эски-Кермен и далее в Байдарскую долину. Именно этой дорогой, насколько я помню, собирался сегодня следовать кортеж. Там турки и будут делать засаду.
– Правильно говорите, господин иностранец! – заключил есаул. – Ребята, слушай мою команду…
Спустя минуту три группы казаков разошлись в разных направлениях. Трое оперативников пошли с основной группой, в которой осталось полсотни казаков. Следуя вдоль склона горы, они спустя час выбрались на свободное от леса место. Уже совсем рассвело, вскоре должно было подняться солнце. В свете начавшегося дня казаки увидели слева долину Бельбека, а справа уступами уходили вверх поросшие кустами холмы. По ним, то появляясь, то пропадая, вилась тропа, и далеко, у самой вершины холмов, мелькали фигурки десятка всадников.
– Вот они! – воскликнул есаул. – Вперед, ребята! Коней не жалеть!
И полусотня бросилась в погоню. Ехать в гору вскачь не получалось, но казаки старались вовсю, и расстояние между ними и преследуемыми стало сокращаться. Потом турки скрылись за гребнем горы и исчезли из виду. Но когда казаки, в свою очередь, достигли гребня, то снова увидели врагов, спешно спускавшихся в ущелье. Теперь они могли пустить своих коней в галоп, что и сделали. Вскоре уже было видно, что во главе вражеского отряда скачут два человека: один – в темно-зеленом тюрбане и такого же цвета бешмете – и второй – в темном камзоле и треуголке.
Вражеский отряд достиг очередного гребня холмов и снова исчез из виду. А когда казаки доскакали до вершины и увидели их, Дружинин сразу обратил внимание, что человека в треуголке нет. Только что был во главе отряда, а сейчас его там не было. И вообще нигде не было – словно сквозь землю провалился.
– Видал? – крикнул Дружинин Углову, приблизившись к нему. – Один главарь исчез!
– Да, это был главарь, я тоже так думаю, – ответил руководитель опергруппы. – Причем это, скорее всего, европеец.
– С ним связана вся загадка этих покушений! – добавил Ваня. – Его надо поймать во что бы то ни стало!
Углов кивнул в знак того, что согласен с товарищем, и подъехал к есаулу:
– Видели, один главарь исчез? Мы втроем отправимся за ним. Может, он вообще у них главный. Постараемся взять живым. А вы продолжайте преследование отряда. У вас ведь другая задача – защитить ее величество.
Есаул кивнул в ответ, и трое друзей притормозили коней, сразу отстав от отряда. Впрочем, их это не беспокоило. Сейчас спешить не следовало, нужно было точно определить направление, в каком мог скрыться враг.
– Смотри, турки скачут на восток, к дороге, – сказал Дружинин. – Значит, наш главный шпион мог поехать или на юг, к Эски-Кермену, или свернуть на запад, в лес.
– Но на западе нет ни одного ущелья, никакой складочки, где он мог бы скрыться, – ответил Углов. – Да и на юге я ничего такого не вижу…
– Как же ты не видишь? – возразил Ваня. – Вон же она, складка. Неглубокая, но всаднику укрыться можно.
– А ведь верно! – воскликнул Дружинин. – Глазастый ты, Иван! Поехали туда. Только вниз, в овраг, спускаться не будем. Если он там, мы его и сверху увидим. А если где в стороне затаился – тоже увидим. Ты, Ваня, по сторонам смотри – на твои глаза у нас главная надежда.
Оперативники тронули коней и поскакали на юг. При этом они непрерывно осматривали местность во всех направлениях, прямо-таки прочесывали ее глазами.
Проехали так сто метров, двести, триста… как вдруг Ваня воскликнул:
– Вон же он!
– Где?! – в один голос вскричали его спутники.
– Вон там, в боковом овражке!
Углов и Дружинин взглянули в указанном направлении – и лишь теперь, после подсказки товарища, различили фигуру в темном плаще, прильнувшую к камням внизу, рядом, за соседним камнем, лежал конь, словно собака.
– Ага, вот он, гад, бери его! – крикнул Углов, и трое оперативников, сорвавшись с места, поскакали на врага.
Лазутчик понял, что обнаружен, мигом вскочил на коня и помчался прочь. Началась дикая скачка по горам. Конь под вражеским шпионом был хорош, но и под тремя друзьями были настоящие донцы. Враг метался из стороны в сторону, стараясь оторваться от погони, но это ему не удавалось.
Постепенно все четверо приближались к стене леса, видимо, враг надеялся как-то укрыться там. Однако этой его надежде не было суждено сбыться. Когда до леса оставалось каких-то двести метров, конь под турецким шпионом вдруг споткнулся и захромал. Возможно, нога его попала в кротовью яму или в промоину, или он просто оступился – неизвестно, но только идти в полную силу он уже не мог.
Поняв, что конь ему больше не поможет, человек в треуголке соскочил на землю и бегом кинулся к лесу. Бегал он так же проворно, как и скакал. Однако донские кони были все же быстрее. Врагу оставалось всего несколько шагов до первых деревьев, когда Дружинин отрезал ему путь и воскликнул:
– Стой, кому говорят!
Шпион и не думал выполнять команду – он резко нырнул в сторону и попытался обогнуть противника. Но тут подоспел Углов, его конь ударил бегущего в плечо и сшиб наземь. Тот вновь вскочил – и увидел три шпаги, направленные ему в грудь. А оперативники, в свою очередь, увидели человека среднего роста, о внешности которого они ничего сказать не могли – его лицо скрывала маска.
Человек в маске все еще не сдавался. Он тоже выхватил шпагу и вступил в бой сразу с тремя врагами. Оружием он владел мастерски, и несколько минут ему удавалось выстоять. Но затем удар Дружинина выбил шпагу у него из рук, а другой удар, который Углов нанес ему эфесом сабли прямо в лоб, сбил шпиона на землю. Дружинин тут же уселся ему на грудь и сорвал с врага маску. После чего все трое оперативников опешили: перед ними на земле лежал не кто иной, как посол его величества французского короля граф де Сегюр.
Первым пришел в себя именно француз.
– Интересно знать, долго еще вы собираетесь сидеть на мне верхом, словно на кобыле? – ядовитым тоном осведомился он. – Если вы собираетесь разговаривать, позвольте мне встать.
– А мне, в свою очередь, интересно знать, каким образом посол короля Людовика оказался во главе отряда турецких янычар? – заявил Дружинин. – И я собираюсь сидеть так здесь, пока не услышу ответ на этот вопрос. В конце концов, у нас, в Америке, как вы знаете, нравы довольно грубые. Так что я буду поступать, как мне диктуют наши нравы.
