Воронин нахмурился, в том, будущем времени он был гражданином хоть и большой, но вполне заурядной страны. Как там американская макака выразилась — «Региональной державой». Ничего не поделаешь — нет гербовой, пишем на простой, но не забываем про «бронепоезд на запасном пути». Не самый умный из руководителей заокеанской сверхдержавы почему-то не заметил то обстоятельство, что даже у ослабевшей Федерации хватило бы сил раз десять снести Соединенные Штаты с лица Земли. Что говорить о Союзе семидесятых годов с самой мощной в мире сухопутной армией! Здешние масштабы поражали человека из будущего, как и трата отнюдь не бесконечных ресурсов. Вот здесь непорядка хватало с избытком!
Хотя был ли порядок у них самих, внуков этих суровых генералов? Вечная чехарда с реформами, нехватка финансов и тылового обеспечения. Предельно невнятная внешняя политика. Да что говорить, если уж в хваленой Европе в военной сфере наблюдался полный бардак. Феминистки в креслах министров оборонных ведомств кроме глумливой улыбки ничего больше не вызывали. Армия все-таки не площадка для политических игр, ей такой расклад всегда боком выходит. Воронин вспомнил лица советских военачальников, узнавших из его уст о ситуации в странах вероятных противников в будущем, и еле смог сдержать улыбку. Не стоило ему нынче в таком месте улыбаться.
Он и так посреди этого ряда звездных генералов выглядел настоящей белой вороной. Моложавый, подтянутый, с атлетической фигурой борца, он получил в новой жизни тело двадцатипятилетнего молодого офицера. Хотя в двадцать первом году ему было сорок шесть, и учился в военном училище ещё в тяжелые девяностые. Только природное упрямство и самодисциплина помогли ему в относительно быстром продвижении по службе. Ну разве что еще немного воинского везения, успешное участие в двух военных конфликтах говорило само за себя. Командир разведчиков, а затем мотострелковой бригады всегда надеялся больше на самого себя и своих подчиненных. Для этого же постоянно надо было много работать.
Но все равно — дистанция между генералитетом СССР и военными двадцать первого века проявилась с самого начала их провала в СССР. Советские офицеры с некоторым подозрением относились к тем, кто служил новоявленным буржуям. Ведь все они были коммунистами и частенько не из карьерных соображений. Многие за Советскую Родину кровь проливали, да и сейчас были готовы в любой момент вцепиться в горло нечаянному врагу, посягнувшему на святое. Что там произошло в будущем всем присутствующим было уже отлично известно, намного больше, чем рядовым гражданам. И все понимали, что внеочередное заседание межведомственного комитета по военной реформе созвано не просто так. То и дело в сторону Воронова бросались тяжелые или задумчивые взгляды. Другой бы на месте полковника весь изошел на нервы, но потомка звездных советских военачальников было не так просто испугать. Он же фактически живет вторую жизнь и один раз по-настоящему умер. Что после смерти может быть страшнее?
— Товарищи офицеры!
Всех пригласили в кабинет Министра Обороны, светлый, с большими окнами он чем-то напоминал офисы будущего, впечатление немного портила излишне тяжеловесная мебель. В этом времени еще не понимали значения культуры промышленного дизайна, помогающего создавать хороший настрой для работы. Генералы стали рассаживаться в центре кабинета за длинным столом для совещаний. Генерал-полковник Ахромеев начал совещание без раскачки и экивоков, рассказав об итогах недавнего заседания Политбюро. Перестройке военной доктрины Советской Армии и Флота был дан старт с самой высокой политической ступени руководства СССР. Так что сейчас начальникам округов, флотов и их представителям предстояло обозначить рабочие моменты для подготовки скорого расширенного заседания Комитета. В ней будут принимать участие как сами военные из Министерства Обороны и Генштаба, так и представители тяжелой промышленности, политики и ученые из Академии Наук СССР. Строить армию нового типа предстояло всем миром, так пусть и решение будет приниматься не кулуарно, как раньше. Семь раз отмерь, один отрежь!
Об этом знали сам министра и догадывались приглашенные сюда генералы. Последовал ряд коротких докладов, по существу, охватывающих различные направления вооруженного строительства. Ахромеев задавал докладчикам конкретные вопросы и сразу же вручал целевые указания. Было заметно, что он отлично загодя подготовился к заседанию. Опытный штабист, генерал и вверенным ему сейчас министерством управлял, как неким боевым штабом во время тяжелого сражения. Его подвижная фигура обращалась сразу ко всем и к каждому конкретно. Офицеры ощущали в этот час его особенное внимание, поэтому были предельно собраны. Их еще здорово стимулировал тот факт, что именно они оказались допущены к решению чрезвычайно важных проблем предстоящих военных реформ. С одной стороны, это была огромная честь, но с другой, и колоссальная ответственность. Перед собой, партией и будущими поколениями. Доверие, оказанное правительством и народом, было для многих из присутствующих на заседании офицеров не пустым звуком. Все личные переживания и мелкие карьерные соображения поживших, и кое-что повидавших в жизни служивых людей как-то незаметно отступали в сторону, в историческое небытие.
Ахромеев бросил взгляд на опечалившихся военных моряков. В грядущем переломе советской военной машины больше всего пострадает флот. С огромным трудом достигнутый примерный паритет на океанах в дальнейшей истории станет Пирровой победой, еще раз подтверждая старую истину — сухопутная страна никогда не будет править морями. Сдерживающая вероятного противника стратегическая составляющая флота будущего отвергала все веяния текущего курса на гигантоманию и желание присутствовать всюду и везде. Это было горько осознавать многим адмиралам, но СССР не мог себе позволить кидать огромнейшие средства в топку очередного витка гонки вооружений. Морякам нужна хоть какая-то сладкая пилюля взамен.
— Товарищ адмиралы, я понимаю ваше разочарование, многие текущие проекты придется заморозить или отменить. Это решение окончательное и принято на самом верху. Нам еще предстоит разобраться с порочной практикой вводить в строй сырые и непродуманные до конца проекты. Так что работать пока придется с тем, что имеем. Но будьте в скором времени готовы обсуждать строительство Флота будущего. На предстоящей Коллегии вам представят некоторые практически готовые проекты. Будем решать проблему в нашим долговременным присутствием на Атлантике и в Тихом океане. Речь идет о настоящих авианосцах, — среди присутствующих наступило заметное оживление. — Двум нашим океанским флотам остро необходимы флагманы, дающие боевую устойчивость и обладающие надлежащими тактическими характеристиками. Сейчас же таковыми являются только авианесущие корабли. Понятно, что это вопрос не сегодняшнего дня и даже не завтрашнего. Но начинать обдумывать составляющую авианосных группировок, также их будущую тактику боевого применения надо уже сегодня. Это касается и представителей, и остальных командиров. У нас имеются проблемы во взаимодействии различных родов войск, а также чертовски плохо с защищенной связью.
Генералы и адмиралы заметно напряглись. Они еще не так давно ознакомились с новыми словами, попавшими сюда из будущего — Конвергенция, то есть, возможность объединять боевые силы во всех пяти областях ведения войны: в воздухе, на земле, море и в космосе. На слуху было и странное словосочетание — Гибридные войны. Даже такое слово, как Космические войны с трудом укладывалось в мозгах, привыкших оперировать понятиями, как фронт, танковая армия и мотострелковые корпуса. Внезапно возникший приоритет специальным родам войск и воздушному десанту многим из военачальников старой школы явно не пришелся по нраву.
Министр заметил скептические улыбки и снова взял в руки ведение заседания и обратился к командующему Северным флотом адмиралу Егорову
— Вы что-то хотели спросить, Георгий Михайлович?
— Планируется замена проекта 1143?
