Спокойное передвижение закончилось на границе родного леса. Сначала на пути обнаружились брошенные хозяевами аборигенские волокуши, а чуть позже десяток тел сэров. Трупы никого не обеспокоили. А вот невыбитые клыки и невырезанные стрелы!
Караван проснулся мгновенно. Зазвучали команды, полетели наземь рюкзаки и хурджины, и через считанные минуты большая часть группы исчезла в лесу, оставив на месте девчонок под охраной Артема, Дудки и пятерки молодых саблезубов.
До Рима долетели в рекордные сроки. Вывалились на давно очищенное от леса "предполье" и замерли.
— Ох поле… — выдохнул Бульба. — Кто ж тебя так… усеял… мертвыми…
Сэров было с полсотни. Истекшие кровью в "Егозе", утыканные стрелами, пробитые арбалетными болтами, с разбитыми обломками кирпичей головами. И, похоже, не ушел ни один, судя по спокойствию зверей.
Но волновали потери другой стороны.
Стены Рима не пострадали, даже в гидростеклоизоле свежих дырок не появилось. Только вход был заблокирован изнутри, без тарана не суйся! А наверху приплясывала Оторва, жонглируя тремя половинками кирпичей и скалясь в довольной улыбке.
Увидев прибывших, девчонка радостно зарычала, аккуратно сложила у ног реквизит, медленно провела рукой слева направо, потом стукнула левой рукой по сгибу локтя правой, хлопнула ладонью по кулаку со стороны мизинца, характерно подвигала бедрами с соответствующими движениями руками, провела большим пальцем по горлу и напоследок выставила вперед обе руки с поднятыми вверх большими пальцами… Мол, кто к нам с копьем придет, того мы чпок-чпок, чпок-чпок и чпок-чпок. С летальным исходом, естественно! И нам за это ничего не будет!
После этого неандерталка сочла объяснения завершенными и исчезла. То ли вход помчалась открывать, то ли сообщать остальным о прибытии экспедиции.
Олег тронул Батяню за плечо, ткнул себя в грудь, махнул рукой. Дождался согласного кивка и умчался. Народ успокоить, стрелы собрать… Ну и к женам поближе, не без того.
Вот так. Не одной же Оторве жестами разговаривать! Мы тоже умеем!
А когда уже втянулись в крепость, предварительно сходив за людьми и брошенными вещами, освободились от груза и огляделись, обнаружили у дальней стенки семью местных: три женщины, пятеро детей от грудничка до восьмилетнего мальчишки и труп здоровенного бугая с пробитой грудью.
— Туп, сын старой Чмо, — Олег удивленно разглядывал тело. — Спрашивается, кто и за что его убил?
23 сентября четвертого года. Рим
— Вы слиняли, — рассказывала Светка вечером, когда все, разогнав основные дела, собрались в кают компании, — а сбор грибов никто не отменял. Много мы в октябре наберем? Оставили Анютку с детьми и отправились втроем. Мы с Шоко периметр держим, а Ото собирает. Эффективность — отпадная! Но по три бочки в день кое-как выходило, благо Оторва — вылитый комбайн. Семь дней всё хорошо было, я даже подумывала, не оставить ли рыжую одну на стреме. А сегодня, Ото как раз первую бочку добила, вдруг Шоко курлыкает. Гляжу в степь, аборигены драпают. Впереди этот бугай, за ним бабы, а дети и эта, с грудным, в хвосте. Маленькая самая отстает, падает. Да они все падали, но поднимались и снова наутек. Потом мы сэров разглядели, всё ясно стало. Взрослые даже мелких на руки не взяли! Я уж не говорю о том, чтобы оборону организовать. Была там пара подходящих мест. Десяток этот если не перебить, то хоть уполовинить!
— Обычаи у них такие, мужиков в первую очередь спасать, — пробурчал Олег. — Типа без охотника все помрут.
— Да знаю, знаю, — отмахнулась Светка. — Просто привыкнуть не могу. Восьмилетний пацанчик за упавшей сестрой вернулся, дальше её за руку тащил, а здоровенный бугай чихать на всех хотел. На три сотни метров оторвался. Как сэры в зону уверенной стрельбы вошли, мы их и упокоили. Только начали стрелять, вся эта ватага к нам повернула. Кричат, руками машут. Шоко сунулась стрелы собрать, и тут же обратно: мол сэров там штук тридцать!
— Их не тридцать, — покачал головой Батяня. — С полста!
— Сорок восемь. Но это мы потом посчитали. А тогда детей подхватили, и сюда! Успели с запасом. Хватило времени и дикарей под прикрытие стен завести (кстати, чего они так льда боятся?), и заблокировать вход, и подняться на стены. Тупа этого с собой прихватили: толку с него, что козла молока, но раз мужик, то пусть воюет! Хоть под присмотром будет. А сэры как вывалили, я аж охнула! Никогда таких стай не было! Заорали, будто их на куски рвут, и не останавливаясь прямо на "Егозу". Ну мы и врезали с четырех стволов по задним.
— Почему по задним? — заинтересовался Чума.
— А чтобы живые не видели мертвых, — усмехнулась Светка. — И думали, что их поддерживают с тыла. Только эти твари как-то друг друга чувствуют. Потому как под конец занервничали. Слава богу, большая часть оставшихся к тому времени надежно застряла в "Егозе". В общем, два лука, Анюткин арбалет и Ото с шоу "кирпич-голова-дырка". Минут за пять закончили, если не быстрее. Туп тоже попытался кирпич швырануть, но промазал, расстроился и дальше поддерживал нас исключительно морально. В общем, не бой, а избиение, — девушка вздохнула. — А за стрелами я идти не решилась: вдруг выскочит кто-нибудь.
— Это правильно, — сказал Батяня, и парни дружно закивали. — Никуда они не денутся. А с Тупом-то что?
Светка вздохнула:
— Мы их сразу в дальний угол загнали, чтобы под ногами не путались и вшей не разносили. Они там и сидели, словно мыши под веником. И Туп сначала не выступал. А потом ожил, огляделся, понял, что он тут единственный мужик и возомнил себя гоу Рима.
Все, знакомые с обычаями аборигенов заржали.
— Захотел чпок-чпок? — спросил Олег.
— Именно так! — Светка покрутила головой. — Причем настырно так. Подходит, лепечет это самое "чпок-чпок" и руки тянет. Ко мне и Шоко сунуться не рискнул, похоже, ожерелья сработали. К Оторве тоже не полез, сообразил, что кро ему что-нибудь оторвет. Анютка ему глянулась! Ну я ему и обеспечила бросок через плечо. Ещё пообещала превратить хлебало в тарелку для борща, а в промежности яичницу пожарить. Не знаю, что он понял, но присмирел. И отправился на своих зло срывать. Сначала орал, потом бить начал. Ему, видите ли и там обломилось: у двух баб дни, а третья после родов. Я-то грешным делом думала, что они на женские проблемы не смотрят. Но нет, всё не до такой степени запущено! А потом этот урод перешел на детей. Они, оказывается, должны были не драпать, а прикрывать его бегство: мол, пока их сожрут, он сбежать успеет. И с кулаками. В общем, как только замахнулся, Анютка не выдержала. Сами знаете, она эти хохмочки на себе проверяла. С десяти метров она не промахивается!
— Она вообще не промахивается, — ревниво поправил Эйнштейн, прижимая к себе девочку: — Ты как, маленькая?
Анютка благодарно потерлась макушкой о его подбородок.
— Нормально она, — хмыкнула Светка. — Пристрелила, вырезала болт и пошла. Только на труп не плюнула. Но ногой пнула. Собственно, всё.
Батяня обвел всех взглядом:
— Какие мысли?
— Какие тут могут быть мысли, — буркнул Олег. — Надо к Пыху ехать.
— Зачем?
— Женщина убила гоу. Здесь такого не бывает. Точнее, почти не бывает. А если случается — наказывается очень строго. Вплоть до того, что защищала своего гоу, убила чужого, а свой её за это кончает. Половой фашизм в чистом виде.
— На нашей территории действуют наши законы, — возразил Эйнштейн.
— Ты решил, что я собираюсь сдать Анютку местным? — от удивления Олег даже не обиделся. — Да если что я эти порядки всей Степи в глотку вгоню. Или в задницу! Но лучше, если это сделает авторитетный гоу, а мы поддержим его клинками и клыками, но на заднем плане. Надо ехать к Пыху.
— Мальчики, — улыбнулась Светка. — Вам эти вшивые дамы не нужны? Может, подарим их Пыху взамен за услугу?
— Это ещё неизвестно, кто платить должен, — хмыкнул Малой. — Скорее, мы будем должны две благодарности. Но Пых тоже мне должен.
