— Нет.
— Думал спрячешься за широкой спиной нашего любимого товарища Брежнева и тебе ничего не будет?! — продолжил выводить на чистую воду парторг зарвавшегося юнца.
— Нет.
— Думал обмануть своих товарищей по комсомолу и старших товарищей из партии?
— Нет.
— Врёшь, негодяй! Думал ты всё это, Васин! Думал! Я тебя братком называл, а ты оказался хулиганом, бандитом и мошенником!
— Нет. Это не я, — продолжил отмазываться обвинённый во всех смертных грехах.
— Ты это, Васин! Ты! Ты подговорил!
— Нет.
— А я говорю, ты!
— Да как же я, если я здесь был.
— Что ж это за подонки растут. Ничего святого! — поддержала парторга секретарь-референт.
— Да таким как он, Родину продать — раз плюнуть, — согласился Член ЦК ВЛКСМ Вереница.
— Да он её уже давно продал, — решил добить предателя очкарик из местного комсомольского актива.
— Товарищи, ну может быть произошла какая-то накладка? Случилась ошибка и наш юноша не причём? — попытался заступиться за меня третий заместитель, вероятно вспомнив о нашей совместной борьбе против империализма и ПДД на дорогах Западного мира.
Но его реплика тут же была перебита орущими.
— Да как это ни при чём, когда при чём! Мы же все слышали разговор.
— Да за такие шуточки, ещё двадцать лет назад, лоб зелёнкой намазывали и к стенке ставили!
— Во-во, а Вы ему премию выдать хотите!
— Кто хочет выдать? Я был против и всем это ответственно заявлял.
— И я! Я-то же была против! Категорически!
— Сашенька, — сквозь гвалт и шум прорезался девичий голосок Державиной.
— Каюк твоему Сашеньке! — продолжало неистовствовать собрание.
— Да, как только таких Земля носит?! — визжал очкарик.
— Пал Палыч, вызывай милицию! Пусть его прямо тут арестуют. Мы всё сами видели и подтвердим! — решил подвести жирную черту под собранием товарищ Вереница.
— Да! Мы все свидетелями будем!
— Пускай отвечает, подонок!
— Преступник!
— Играть, вишь ли ты, он с нами вздумал! — недовольно морщилась, ещё более обезображивая своё лицо, и без того не симпатичная секретарь-референт Елизавета Андреевна.
— Да дайте сказать-то! — заорал я и, пока все от неожиданности притихли, во весь голос гаркнул: — Не я это!
— Он! Он это! — тут же заревело собрание.
— Не он это, — донёсся тихий писк ревущей старосты.
Секретарь Зиночка вновь вбежала и, нарушив любые приличия, громко крикнула:
— Пал Палыч, там Вам звонят…
— Что? Звонят?
«Пи***!! Дедуля гармонист походу решил-таки отправить меня в места не столь отдалённые. Укатать меня решил по полной. По ходу, у него от водяры или чего он там пьёт, совсем кукуха съехала. Он чего, теперь весь вечер сюда звонить будет? Так ведь спалимся же и всё наше мероприятие накроется медным тазом! Эх ты, не пьющий гармонист… Ты ж обещал, что больше ни-ни… Говорил, что в завязках, а сам…», — охреневал я, закрыв глаза и стараясь отрешиться от этого ё*** мира.
— Павел Павлович, Вам звонок от…
— Пошли звонившего на ***!! И немедленно позвони в милицию! Дело зашло слишком далеко! Теперь это их компетенция, — не дав договорить работнице, выпалил Таран и добавил: — Прям так и передай! Мол, пошёл ты…
— Но это не тот… Не Кошкин…
— А кто ж? Мышкин, на этот раз? Так ты его тоже пошли куда подальше!
— Там, по всей видимости, их целая банда, — поддержал парторга Марат Львович Вереница. — Ну, ничего. Милиция быстро их обезвредит.
— Нет, это не те… — продолжила секретарша Зиночка. — Вам звонит товарищ Демичев.
— Кто?
И в мгновенно возникшей тишине проело эхом:
— Э-э… Кто?
— Гм… Кто?
— А-ы-а… Кто?
— Кто? Министр культуры? — обалдело переспросил в конце концов парторг.
— Да, — подтвердила личная секретарь.
— Зинаида, а зачем он звонит? — закашлялся хозяин кабинета.
— Не сказал. Сказал, что необходимо срочно подозвать Вас к телефону. И ещё…
— Ну говори! Не тяни ты!
— И ещё, мне кажется, он злой.
— А ну-ка, давай. Быстро соединяй. Быстро! Быстро! — сказал товарищ Таран и, налив из графина воды в стакан, выпил его до дна.
Секретарь убежала и, примерно через секунду, телефон звякнул.
Народ окончательно притих и стал смотреть прямо перед собой, словно боясь повернуться и ненароком вызвать гнев не находящегося в помещении министра.
— Слушаю Вас, Пётр Николаевич, — мягким голосом произнёс парторг.
В трубке заговорили, и хозяин кабинета сразу же весь покрылся испариной и стал отвечать на некоторые, судя по всему, высказываемые претензии.
— Да… Так точно… Ну так я подумал, что это розыгрыш…. Да. Тут он у нас… Ага… Мы ему тут на вид поставить хотели и вот даже милицию вызвать собираемся. Он тут… За что? Так за его поездку и за… Есть… Решение ЦК? Как ЦК?.. Так точно! Слушаюсь… Будет сделано… Не беспокойтесь… Как только позвонит, немедленно передам трубку. Даже не сомневайтесь. Я тут на своём рабочем месте и всё сделаю… Ах, Вы тоже тут… В банкетном зале? Ну вот и хорошо… Да, я обязательно подойду чуть позже. Сейчас быстро утрясу и подойду… Всего вам доброго, Пётр Николаевич. Здоровья Вам и Вашим близким. Удачи и всего, всего самого наилучше… го.
Закончив разговор, Павел Павлович аккуратно повесил трубку и прошептал:
— Тихо. Всем тихо! Сейчас нам нужна полная тишина. Сейчас оттуда, — посмотрел на верх, — будут звонить.
Народ, собственно, пребывал в шоке, поэтому даже не пытался начинать хоть что-то говорить.
Однако это было и не нужно для того, чтобы раздался взрыв. Кто-то чуть поёрзал на стуле и тот предательски скрипнул. Звук в тишине моментально долетел до ушей парторга и тот, выпучив глаза, долбанул ладонью по подлокотнику кресла и заорал: — Я сказал: тихо! Я сказал: всем сидеть! Вы, что б**, тупые?! Вы, что б**, совсем с ума сошли и русских слов *** ни *** не понимаете?! Вы что…
И тут затрезвонил телефон.
Все, разумеется, как молчали, так и продолжали молчать, а получивший нервный припадок, вскочив с кресла, схватил телефонную трубку, вытянулся по стойке смирно и дрожащим голосом пропищал:
— Слушаю Вас, товарищ Кошкин… — и почти сразу: — Простите, товарищ Кошкин. Сорвался. Тут просто хулиганят уже несколько дней. Откуда-то взяли мой номер телефона и постоянно названивают. Вот и не сдержался… Слушаюсь, держать себя в руках. Обещаю и клянусь, что такого больше никогда не повториться… Есть, передать трубку Саше Васину…
Скосил на меня взгляд и, испуганно протянув трубку на вытянутых руках, прошептал:
— Это Вас, товарищ Саша.
— Ну нас, так нас, — хмыкнул я, абсолютно полностью уверенный, что мир сошёл с ума и первым в мире тронулся умом мой окончательно свихнувшийся на почве алкоголизма гармонист.
«Ну дедуля, ну мастер. Это ж надо такую многоходовую комбинацию разыграть. Просто гроссмейстер высшей категории какой-то. Ещё и через министра Культуры зашёл, — подходя к телефону, восхищался я Леонидом Ильичом Сидоренко. А потом в голове появились первые признаки смутных сомнений: — А нафига это вообще нужно было делать? Нахрена? И главное зачем?.. Да и вообще, откуда у моего гармониста мог взяться телефон целого министра СССР, если весь его круг общения ограничивается нашим ВИА да бабульками, сидящими на лавочке возле его подъезда?.. Тогда что — это не он звонит? А кто?»
Пребывая, мягко говоря, в обалдении, взял предложенную трубку и аккуратно сказал:
— Алло.
— Саша? Это ты? — немедленно произнесли на том конце провода, а затем уточнили: — Саша Васин?
— Ага. Это я.
— Это тебя помощник Леонида Ильича беспокоит. Кошкин моя фамилия.
— Здравствуйте, — поздоровался я, не понимая, как к товарищу обращаться.
— Привет. Так вот, что я тебя разыскиваю… — сказал собеседник и рассказал, что Леонид Ильич сегодня выразил желание пообщаться с автором полюбившихся ему романов, некоторые из них он уже прочитал трижды. И дал распоряжение сразу позвонить. Вот, собственно, собеседник — это сейчас и делает.
