— Понимаешь, все, что там написано, для меня большей частью — описания высадки десантной армии, где-то так от пары корпусов численностью. Я это все, хоть и в меньшем масштабе, но видела, да и сама участвовала…
Перестаю сверлить взглядом песок под ногами, и смотрю на собеседника, припоминая порядок действий при сердечном приступе, но надо же, Назарий даже не ошарашен — собран, напряжен и очень внимателен, — аж мурашки по коже.
— Говоришь, все станет по силам человеку — даже четвертая чаша, вылитая на солнце?
— На этот вопрос ответить проще всего. Там, — показываю в небо, — есть щит, это как бы зеркало, что отражает часть солнечного света, он очень тонкий — не толще кожаного щита, если его разрушить, а это можно сделать, например, распылив кислоту, то все растения внизу сгорят, а человек, вышедший на улицу без очень плотной одежды — ослепнет и умрет от ожогов к вечеру.
Назарий листает книгу, не для проверки моих слов, просто обдумывая следующий вопрос, он неожиданный:
— Расскажи мне о своем пути.
Прикрываю глаза, воскрешая старую память, это неожиданно легко — картины сами выстраиваются, желая показаться хоть кому то.
— В восемь лет девочка бредила звездами, кораблями и новыми мирами… с такими мыслями, одна дорога — в учебный клан ДП. Туда я и ушла едва отказавшись от материнской опеки и молока. А дальше — была учеба, годы учебы, для того чтобы открыть путь к звездам надо очень много знать. Нет, конечно, помимо учебы была еще жизнь растущего ребенка с играми и шалостями, но запомнилось из нее кроме учебы немного. Уходили те кто решал что это не их путь, приходили новые, дружили, ссорились, мирились — все как у других, но у нас была своя мечта и свой выбор.
— Но ведь есть еще и предназначение? Замужество, материнство…
Остается только скрипнуть зубами и вежливо огрызнуться:
— Как думаешь, двенадцатилетняя послушница в женском монастыре — что думает о своем предназначении? Думаю, что так же как и я, считает, что у нее есть иная цель в жизни, и вот странно тоже — Долг и Служение.
Мне показалось или кто-то тоже крепко стиснул зубы? Но взгляд добрый и просит продолжать.
— От нас надо сказать не скрывали последствия нашего выбора, более дать понять чего мы лишаемся старались обязательно.
Теперь четко во взгляде что-то промелькнуло, нет, старина — совсем не так, как ты подумал, хотя и этот путь тоже не был за семью замками…
— В четырнадцать лет, когда кровь начинает волноваться уже не шуточно… Нет, не так. Дело в том что завести ребенка можно только после того как докажешь свою зрелость. Это не закон, но обычай, который крепче закона — только доказавший свою способность защитить клан и ребенка рассматривается как кандидат в супруги. Раньше, на заре жизни это было освоение искусства охоты, причем обязательно — в команде. В наше время это обычно это приобретение военной и гражданской специальности.
Проще всего этого добиться двухгодичной службой в армии. Еще не имеющих детей там, понятно, стараются беречь, но это во-первых невообразимо сложно, а во-вторых — случается всякое. Но другие пути тоже не закрыты. Нам, которые в армии пребывали с момента расставания с мамкиной сиськой (флот дальнего поиска — такой же военный флот, как и карантинный, с поправкой на цели и задачи) в качестве испытания «на взрослость» засчитывали два экзамена — на выживание в четырнадцать лет, и десантную практику в пятнадцать.
Вот в четырнадцать, сразу после экзамена, и была древняя традиция. Дело в том, что те кто прошёл второе испытание иногда решали не уходить в поиск, а завести ребенка и остаться на земле или в ближнем космосе — диспетчерами орбитальных комплексов или операторами ПКО, управляющими металлургических заводов в ближнем внеземелье или руководителями кланов освоения на новых планетах, работы имеющим нашу подготовку было много и интересной.
Это даже приветствовалось, уходить в поиск могут только добровольцы, но чтобы дать будущим мамочкам доучиться из лучших в учебе (на самом деле — из всех желающих, но доказать что ты можешь быть полезна — тоже традиция) формировались «семьи». Отец, мать и десяток-полтора будущих теток. Мы сначала просто помогали матери не отстать по учебе пока она «на сносях», а после родов — еще и с ребенком в том числе и с кормлением. Так что представление о радостях материнства нам давали более чем…
Тут пришлось прерваться, воспоминания о васильковых глазенках и крохотных ручках отдались в груди болью давно перегоревшего молока… Попробовала незаметно смахнуть навернувшиеся слезы, но видать незаметно не получилось — Назарий потянулся вперед и ободряюще взял меня за руку накрыв второй своей ладонью сверху.
— А дальше?
Руку пришлось осторожно забрать — слишком уж посторонние мысли в голову полезли, но настроение все равно поднялось.
— А потом была вторая практика.
Усмешка вылезла на физиономию сама, как я ни пыталась ее сдержать, очень уж яркая и солнечная картинка появилась перед глазами.
— Учебка десантноштурмовых войск, это вообще особый мир. Там дослуживают прошедшие десятки компаний ветераны, чей опыт считают важным передать новичкам, туда отводят на переформирование понесшие тяжелые потери отделения спецназа — чтобы могли отойти и выбрать из новичков замену, перенимают опыт командированные, в отдельном загоне — проходят ускоренную подготовку также как и мы собирающиеся стать взрослыми, идет натаскивание и слаживание новых команд.
И вот в этот-то степенный и давно установившийся мир, взяли да и выпустили три сотни… цыплят. Желторотых, неоперившихся, гонористых и задиристых, не признающих никаких авторитетов и опыта, кроме мизерного собственного, вечно стремящихся что-то доказывать и делать по-своему… Чтоб тебе было понятней — в отведенный на отдых полк из поседевших в боях ветеранов, взяли да сунули юнцов из знатных семейств — чтобы службу почувствовали, да опыта поднабрались.
— Тяжело пришлось?
— Да нет, что ты, а вот начальству — не позавидуешь, они же нас даже наказывать не могут как обычных солдат или курсантов — мы вообще из другого флота, у нас начальство свое и приказы выполнять обязаны мы только его, так что развлечение пошло еще то… Но, знаешь, я думаю что учебки за право получить практику курсантов с ДП такие интриги вели… Это ж такой цирк, да и встряска немалая.
А на низовом звене, там все просто — уважение к возрасту это вообще не обсуждается, а все эти седые дядьки, понимаешь, у них ведь свои дети уже выросли, а тут такое напоминание явилось. Любили они нас я так сейчас понимаю, и делали все чтобы нам помочь. Потому и приводить нас «к нормальному бою» взялись с энтузиазмом, ну и мы в долгу не остались — у меня до сих пор уши краснеют как некоторые наши шуточки вспомню, а некоторые места чесаться начинают — тоже вспоминают как им за проказы попадало, дурные мы были… Да и сама практика прошла — «дурдом на выезде» одним словом.
А вот закончилось все страшно, буквально за две недели до завершения, когда мы уже чемоданы готовили, под удар «Союза Матерей» попала Кирна… Удар страшный, практически как у тебя книге описанный, а учебка оказалась довольно близко и была еще надежда, что свою войну мы не пропустим. У Десанта всегда самая большая проблема это подготовленные пилоты и техника.
И если та рухлядь, что была в учебке, вполне могла быть ударными темпами подготовлена «в последний путь», то пилотов учили отдельно и к месту сбора «армии деблокирования» они просто не успевали. Да вот именно в этот момент оказались под рукой три сотни пилотов способных вести линкор (третьим пилотом и если уж очень сильно приспичит, но все же…), а не то что десантный бот «сверху-вниз». Так что из учебки получался вполне себе полк, который с пополнением и нами вполне разворачивался до «резервной дивизии», если поскоблить заодно по окрестностям в поисках резервов, а это уже очень серьезно — от таких сил никто не откажется. Так что пришел БДК, с горем пополам подняли с поверхности на орбиту перегруженные боты и — полетели девочки-мальчики на настоящую войну…
— Но ведь никто вам не мог приказать…
— Приказать — конечно, не мог. Но как думаешь, много было просто сомневающихся, что надо идти добровольцами? А на самом деле были — наши сопровождающие, они-то четко понимали, чем все это кончится и чуть на луну с тоски не выли, когда никто не видел, но совладать с нашим щенячьим энтузиазмом не могли — оставалось только возглавить.
До Кирны думать особо было некогда — перебирали технику до последнего винтика, причем все помогали, кто чем мог, такие чудеса изворотливости проявлять пришлось… — жить хотелось как ни странно все сильней, эта смекалка мне потом здорово пригодилась вместе с теми советами…
А вот когда прибыли — тут уже призадумалось командование, не из-за того, что мы все такие из себя явились, вся армия на четверть, как помнишь, состоит из таких же подростков. Вопрос был в другом — в нашей армии взрослые не воюют, то есть — имеющие ребенка не «вообще», а конкретно сейчас, от груди не отнятого. А тут — малыши и восемь десятков «тетушек» к ним — то есть вполне себе взрослые, детский сад воевать явился, блин.
