я.
Григорий шумно выдохнул — по глазам было понятно, что мой вопрос ему не понравился. Хотел было высказать, все, что накопал, но внезапно замолчал. Он зачем-то выглянул наружу и вдруг лицо его перекосило.
— Все, увидимся позже, — он схватил свою сумку, закинул ее на плечо и быстрым шагом направился к противоположную сторону — туда, откуда я пришел на Янов.
Оказалось, что по перрону двигался милицейский патруль, а с ними был еще и офицер из военной комендатуры. Блин, они словно мухи, знают, где медом намазано. Мне они тоже могут проблем доставить.
Я неторопливо вышел из закутка, осмотрелся по сторонам. Хотел было отойти, но само собой, меня тут же окликнули.
— Товарищ ефрейтор, подойдите пожалуйста!
Я обернулся — патруль заинтересованно двигался прямо ко мне.
Отправился к ним на встречу, выполнил воинское приветствие.
— Ефрейтор Савельев! Здравия желаю!
— Здравия. Старший лейтенант Жмыхайло, военная комендатура, — представился офицер, поправляя ремень на шинели. — Предъявите ваши документы.
Я спокойно протянул ему военный билет, в котором лежало сложенное пополам предписание.
— Вы следуете к новому месту службы? — спросил он, изучив документ. Оба милиционера в звании сержантов, послушно топтались сзади, ожидая команды.
— Так точно. — ответил я.
— Странно, поезд из Овруча прошел здесь два часа назад, а вы все еще здесь? До расположения строительного батальона меньше километра. И где ваши личные вещи?
— Товарищ старший лейтенант, мне непонятны ваши вопросы. Дата прибытия сегодняшняя, а свои вещи я уже передал на КПП. По разрешению комбата, я встречался со своими родными. Я сам родом из Припяти, потому до сих пор нахожусь здесь. Разве это запрещено?
— Нет, не запрещено. — он смерил меня подозрительным взглядом. — Где в Припяти живешь?
— Улица Курчатова, дом двадцать, квартира семнадцать. — специально назвал не свою квартиру.
— Знаю этот дом. Это тот, где Герб СССР висит?
— Нет, это дальше по Курчатова, через квартал, — поправил я. Вот же шнырь, проверить меня решил. Ну-ну...
Жмыхайло кивнул, затем осмотрел меня с ног до головы. Цепкий взгляд стервятника искал, за что бы зацепиться. И ведь нашел, зараза.
— Почему сапоги плохо начищены? К тому же, шапка помятая.
— Эти недостатки устранимы на месте, разрешите исправиться?
— Разрешаю, — пробурчал «старлей».
Я выудил из кармана специально изготовленную из старой шинели «натиру», быстро пробежался ей по кирзовым сапогам. Те заблестели уже через тридцать секунд. С шапкой управился еще быстрее.
— Исправил?
— Так точно.
— Ладно, замечаний нет. Смотри, ефрейтор. Больше не попадайся, а то слишком уж говорливый ты. Свободен!
— Есть! — весело произнес я, затем развернулся через левое плечо, как того требовал устав, и зашагал в ту же сторону, в какой ранее скрылся Григорий.
Осмотрелся, но того уже и след простыл. Вот же странный человек. Однако я чувствовал, что он что-то знает, хотя и не говорит прямо. И даже тот момент, что я снова встретился с ним здесь, на Янове, тоже имеет какой-то смысл...
Прошелся по территории, отыскал магазин — он оказался совсем крошечным, незаметно примостившимся с обратной стороны главного здания в боковой пристройке.
Ассортимент тоже еще тот — немного консервов, два вида вареной колбасы, сардельки, маринованная селедка. Хлеб, молоко, булочки. Немного овощей, из фруктов только яблоки, да и те выглядели неважно.
— Чем-то помочь? — окликнули меня. Обернулся, а это была продавщица, в традиционной форме, при этом зачем-то обвязана пуховым платком. Радикулит у нее, что ли?
— Добрый день. Мне бы продуктов, командир отправил. Мероприятие у нас.
— Да сколько угодно, хоть все забирай.
— А что-нибудь покрепче есть? — я указал на бутылки с лимонадом.
— Есть, — сказала продавщица, но уже значительно тише. — Тебе сколько?
Ну, все ясно. Борьба с пьянством, сухой закон. Последний, кстати, с середины восемьдесят пятого года, значительно ужесточат. Влияние Горбачева.
— А сколько есть?
— Четыре «Столичной». Больше нет.
— Давайте две. А еще консервов, колбаски, и селедку тоже. В общем, на все! — и я положил перед женщиной свои сбережения в размере тридцати рублей.
Все покупки сложил в сумку, которую «вдовесок» мне отдали здесь же, почти за бесценок. Не буду описывать те полчаса, за которые я все притащил обратно на территорию строительного батальона.
Пропустили без проблем. Проверив сумку, сразу догадались, что и куда я несу. Тем более, подфартило, что на самом КПП были только сержанты, прапорщик куда-то отошел, что было мне на руку.
Вернувшись в палатку, я застал нового дежурного — старый, который был моим тезкой, уже сменился. А я даже его фамилии не узнал. Зато часть дембелей были уже здесь и обо мне наслышаны.
— О! Это ты Савельев? — ко мне подошел довольно крупный сержант, армянской национальности, хотя и говорил почти без акцента. Я уловил некую напряженность, однако тут же почувствовал, что ее пытаются сгладить. Навел страху Витек, похвально.
— Он самый, — отозвался я, опуская сумку на пол. Звякнули бутылки, звук подействовал успокаивающе.
— Нам Витька о тебе уже рассказал. Ты что же, серьезно из штаба? «Мазанный»?
— Ну да. Только не «мазанный», а специально направленный. Да вы расслабьтесь, проверка касается завода, а не солдат стройбатовских.
— Ага, ясно... И звание у тебя не ефрейторское? — спросил другой сержант. Прозвучало с подозрением.
— Прапорщик, вообще-то, — соврал я. — Но для своих, я буду ефрейтором. Это для конспирации.
— Как-то это все на фантастику смахивает. Чем докажешь?
— Сюда глянь! — я показал ему шеврон на кителе. — Что это значит, слышал?
— Ну... Нет. Восьмерка, какая-то. Налеплено, чего-то там.
— Вот и я о том. Говорю же, для конспирации. Верить или нет, сами решайте. А я пока поляну накрою, хорошие намерения показать, да и в желудках пусто, а какой разговор когда там ничего нет?
Сержанты стояли в растерянности — мои слова и действия сбили их с толку. Наверняка захотят потом проверить, а сейчас сыграло роль наличие продуктов для «поляны». Видать, с кормежкой тут совсем туго.
— Ладно, дело мутное, — произнес армян. — Раз прислали сюда, значит, есть причина. Ты главное, плохо своим не делай и все нормально будет. Вижу, парень ты нормальный, подошел с правильной стороны. Ну, будем знакомы!
Он протянул мне руку.
— Леха.
— Я Артур, это Андраник. Вон тот, толстый, с пузом
