Видать от такой мудрости и сопля была не то что просто зелёная, а прямо изумруд. — Кале захватывать будут всей толпой. Там, почитай полусотня поместилась за раз.
— Не доплывут. Далеко больно.
Они не обратили внимания на то, что сильно выше по течению мелкая лодочка с противоположного берега выгребла на самую середину и встала там, словно напоролась на мель. Или встала на якорь — с мелями на середине реки не очень.
— Ядри их в корень! Да как же так⁈ Лопни мои буркалы! — мудрец изумрудной сопли прыгал и бесился от вида того, чего видеть категорически не мог: три лодии, сбитые в один плот без вёсел, без паруса, без каната шустро поплыли к их берегу. Мало этого — бесовские корабли шли боком, наплевав на все законы бытия и здравого смысла. Оружные люди, стоящие на помосте, хохотали и махали руками, заметив мужиков. Ни один из них даже не пошевельнулся, чтоб чем-то погрести в сторону нужного берега. И только на корме каждой лодки сидел кормчий, с глупым видом держащийся за правило. Глупые люди явно рулили совсем не в ту сторону, в какую двигался плот.
— По одному, сказал! По одному спрыгиваем! Кто в воду свалится, сегодня без жрачки! — неслось над рекой — Свинские собаки, быстрее освобождайте паром! На берегу в линию, прикрываем переправу!
Глава 24 Стратегия, тактика и провиант
Переправа длилась весь день и половину ночи. Сказал бы, что ничего не утопили в процессе, но скажу честно — пушки не утопили, уже хорошо. Когда начали перевозить лошадей, народ окончательно вкурил преимущество и перспективы таких паромов. Мы с Седериком переправлялись ближе к вечеру в середине войска. Боестолкновение с вражескими отрядами, пытающимися скинуть нас в воду, не случилось. Местные, которые наблюдали за переправой, вместо того, чтобы мужественно погибнуть или героически помчаться с донесением самому главному военному начальнику, стояли на берегу и рассматривали армию вторжения. Как мне пояснили, ничего более эпичного эти люди в своей жизни уже не увидят. Теперь их в каждом трактире до конца жизни будут поить за рассказ о том, как маги Мерсалии по небу перелетали реку в самом широком месте и срали на головы жителям графства. Аншлаг, как меня заверили, у этих очевидцев будет всегда.
Кто-то умный, а тем более знакомый с картой Иманта непременно задал бы мне логичный вопрос: зачем мы оказались на правом берегу, если мой глубокоуважаемый сюзерен Якоб Третий воюет сейчас сильно левее, если за ориентир взять направление течения реки Коши? Где я собрался воевать? Этот умный человек будет абсолютно прав, мы не планировали с боями прорываться к Девоне, бить в спину не ожидающей такого коварства армии Иманта. Я уже говорил, что наш план заключается в наведении суеты, паники и прочих безобразий? Говорил. Так вот, всё это решено творить в виду столицы вражеского королевства. Чтобы резервы и ополчение, буде такое соберут под знамёнами короля Георга, не оказалось там, где его ждут, то есть на основном театре военных действий. Якоб очень убедительно просил пригласить как можно больше войск противника в театр абсурда, который я организую в глубине королевства.
Тысяча безрассудных бойцов, привыкших к неприлично щедрой удаче графа дер Долинол, смело и эротично вонзилась в плоть Иманта, везя в обозе колесные баркасы, загруженные досками и прочим инженерным оборудованием типа веревок. Говорят, местные сильно офигели, когда увидели наши средства передвижения. Кстати, после рассказа одного из баронов, опросившего лесорубов, мне вдруг подумалось — а почему бы и нет? Маги-воздушники есть, значит попутным ветром нас обеспечат. Так почему не передвигаться по ровной местности под парусами и на колесах. Штабные после такого полёта мысли сначала посмеялись, потом начали чесать в затылках пытаясь объяснить мне и себе, почему это невозможно. Не смогли. В этом магическом мире, плюющем на закон сохранения энергии при каждом удобном случае, разное возможно. Сказано мне было перед переносом сознания: «Прогрессорствуй, Жорж, подталкивай общество к развитию. У тебя получится». Вот я и пробую такое, что не в каждую голову придет и не в каждой башке поместится.
— Господа, я так и не услышал, почему колёсный баркас под парусами не сможет катиться при попутном ветре!
— Если бы так можно было, нешто бы уже не придумали!
— И вообще, наши воздушники сдуются быстро, ваше сиятельство.
— А вот это уже аргумент. Собирайтесь и прикидывайте, как долго маги могут поддерживать умеренный локальный воздушный поток, который сможет толкать телегу. Тьфу ты, то есть лодку с парусом.
— Жорж, если ты не забыл — вообще-то у нас война уже идет. Мы наступаем. Может сейчас не время экспериментировать?
— Седерик, от кого я не ожидал такого, так это от тебя! Что вам жалко, на привале чуток погонять одну лодку? Ведь мачты и паруса взяли. Или нет?
— Взяли, но точно не на этот случай. Мы на ладье планировали разведку по реке пустить под парусом, а не это твоё рукоделие. Я бы даже сказал «рукоблудие».
Тишина в штабном шатре повисла ненадолго, аристократы меня уже давно знают, никто не ждет, что я сейчас обижусь и начну перчатками бросаться. Но интересно всем тем не менее стало. Да мне самому уже интересно, что я отвечу на такую эскападу.
— Вы, маркиз, поаккуратнее со словами. А то вспомнит кто, что я не лично к баркасам колёса прилаживал. Решит, что я всё войско заставляю рукоблудить ради собственного удовольствия. Слухи могут пойти нехорошие. С другой стороны, пуще прежнего нашего войска бояться будут…
— Один-один, ваше сиятельство! Так ему и надо, этому дер Булю! Маркиз, вам самому неужели неинтересно, поедут по земле лодки или не поедут?
— Понятно, что поедут. У графа кто поедет, тот полетит. Только зачем? И так же нормально. И господа, обратите внимание, как у нашего командующего загорелись глазки, когда я сказал слово «полетит»! Признавайся, Жорж, сам мечтаешь взлететь?
— Нафига мне это надо, самому летать? Разведку запущу, будет сверху неприятеля выглядывать, а потом с докладом на нас падать. Так удобнее, чем по лесу на пузе. Вона у меня оруженосец спит и видит, как летать научиться.
— А что я говорил! Наплачемся мы еще, он и нас в небо запустит! — И маркиз Седерик дер Буль вышел из шатра, картинно разведя руки. Робкое похихикивание опять сменилось тишиной, господа командиры так и не научились отличать шутки Жоржа дер Долинола от его распоряжений. Одно радовало в этой ситуации — прямая команда взлетать пока не поступила. Но некоторые для себя решили поспрошать шевалье Иоана на досуге, вдруг граф и в самом деле что-то такое задумал.
А я в это время сидел за столом, на котором была раскинута карта Иманта и страдал. Проклятая война не даёт расслабиться, отвлечься на что-то реально нужное и полезное лично мне и всему обществу. Да просто ничего не делать — и на это ведь нужно время. А тут война, и я уставший. И это не фигура речи. Первый порыв всех порвать, всем отомстить за смерть своей служанки прошел, осталась угрюмая злость. Злость на тех, кто послал Казначея по мою душу, и на всех прочих, кто мешает просто жить, спокойно и без постоянного превозмогания.
Через неполные сутки марша по Иманту мы уперлись в полноводный приток Коши, названия которому мы не знали. Конная разведка тут же доложила — мост правее, а рядом замок, по виду баронский. Вот и первая жертва войны нарисовалась. Мелкие хутора мы вообще не замечали, они сейчас буквально растворялись в нашем рейде, как кусочек сахара в стакане кипятка. У дружинников есть чёткое указание — не насильничать, не убивать. Команды не мародёрствовать я не давал, чай не мои земли, никакого внятного объяснения дать не получится. А тупо приказывать «нет, потому что нет» — это не наш метод. Если уж руководствоваться постулатами товарища Суворова, то манёвр каждому солдату нужно не только втолковывать, но и разъяснять.
Чтоб бойцы берега не теряли, я попросил командиров баталий довести до личного состава тот факт, что маркитанты за ними не пошли, значит хабар скидывать будет некому до самого возвращения. Вывод — брать у селян громоздкое и тяжёлое, а потом тащить это с собой не получится. Народ уже понял, что войска под моим командованием перемещаются в пространстве в два раза быстрее, чем обычно принято, за отставание я караю. Отсутствие большого обоза из «нестроевых» снабженцев, прачек,
