расформирована и вошла в состав совхоза, а в памяти деда — осталась навсегда. Не только голодным временем. Братья, начитавшиеся антисоветской пропаганды в различного рода СМИ, которых к моменту развала СССР была тьма — частенько просили рассказать деда про репрессии и массовые расстрелы. Дед почему-то приходил в неистовство и тянулся за оглоблей…
Именно там дед, которому при рождении дали имя одного из основоположников марксизма-ленинизма — впервые увидел трактор. И пропал, одержимый идеей стать трактористом. И ведь стал, даже не смотря на плохую успеваемость в тогдашней школе. На войну по причине малолетства не попал, но уже к моменту штурма Берлина нашими войсками — уверенно подменял механизатора за рулем. Так вся его дальнейшая жизнь оказалась связанна с сельскохозяйственной техникой.
В конце семидесятых деда, единогласным решением трудового коллектива — выдвинули на должность кладовщика МТМ. И не прогадали, дед дело знал туго, со снабженцами умел находить общий язык и порядок у него на складе был близок к идеальному. Как потомственный крестьянин, к выходу на пенсию дед из списанных деталей собрал вполне рабочий трактор, добротную зернодробилку, а дома в мастерской и гараже организовал небольшой филиал машинно-тракторной мастерской. Чтоб на пенсии не скучать.
Расул и тесть давно косились на подворье Егора, подзуживая Председателя всё отнять и поделить, но Захар не спешил, веря в людей. И вот эта вера оправдалась, сейчас Егор осматривал гараж, с радостью понимая как всё это, собранное дедом — здорово поможет в Известковом. Проводя поверхностную инвентаризацию — не переставал благодарить деда за его запасливость, а советскую власть — за предоставленные возможности и заботу о тружениках села: «Тут же вывозить и вывозить!» — Восторгался, подсвечивая светильником по сторонам: «Надо ещё Айрата сюда запустить, тоже пусть присмотрит себе что-нибудь, с токарем-универсалом дружно жить надо».
У ворот гаража лежал вклад Егора в начинание деда — два года он приобретал и складировал полипропиленовые трубы, сантехнику и расходники. Планируя со следующей весны пробурить скважину, выкопать полноценный септик и наконец обустроить дом по стандартам городской квартиры, с теплым туалетом и ванной. Как у Председателя, брата Серёги, Галки и многих других обитателей деревни. Куплено и собрано было всё, даже с запасом, стояла запакованная в коробку акриловая ванна, унитаз, раковина и сверху лежал утюжок для пайки труб. Уже не нулевый, его Егор давал попользоваться односельчанам.
«Как хорошо, что не хватило денег на скважину и рытье септика!» — Радовался Егор: «Сейчас бы сидели как дураки, с неработающим без электричества водопроводом. Да и комнату, которую под санузел планировал — девчонки обжили». Настрой у него был перебираться, подобно Федусу — ближе к центру зарождения химической промышленности, строить новый дом, сразу закладывая в смету септик и сантехнику. Естественно — на отшибе, поближе к реке. «Всё лучше, чем старый дедовский дом переделывать, да и басче там, к городу ближе, Ай под боком, а тут — только пруд, засраный гусями. И Ксюха рада будет!»
Егор немного разобрал коробки, обеспечив доступ к старому сундуку, смахнул тряпкой пыль и пристроив светильник — открыл крышку. Внутри сундук был плотно набит журналами и книгами, с которыми прошла значительная часть детства братьев: «Техника молодежи! Это годно! Так, роман-газета, это дедовская подборка, хоть и перечитал всё в детстве — в памяти мало что отложилось». Егор перебрал журнального формата издания, вспоминая прочитанное: «О, Москвитина и Черкасов! Сказания о людях тайги, там ведь про инцест у староверов! Вот сразу мне наши сектанты не понравились, предубеждение к ним какое-то! И не зря!»
Наткнулся и на свои раритеты — отпечатанные на принтере несколько томов НФ и «Поваренную книгу анархиста». «Это я в аккурат перед увольнением из офиса рапечатал, всё равно терять нечего было…» — Ностальгировал Егор: «Фантастика пригодиться, а это для туалетной бумаги даже непригодно, хотя…» Егор замер, пытаясь поймать промелькнувшую и пропавшую мысль, вспоминая всё, что он помнил про это недоразумение, с пафосным определением: «настольная книга борца с системой».
Не одно поколение пытливых умов пыталось упороться кожурой от бананов, терпеливо шкрябая шкурки и затем суша в духовке полученную массу. Затем надсадно кашляя на кухне, с наивной верой в чудо — что вот оно, расширение сознания, еще две-три затяжки и грядет! Ничего, конечно же — не происходило, кроме мерзкой вони от сгоревших высушенных бананов. Егор и сам с друзьями как-то раз, соблазненные простотой рецепта — решили сделать гашиш на кухне. Испортили полкилограмма хорошей травы, получив на выходе кусок спекшегося говна, как выразился один из юных химиков. Да хозяйка съемной квартиры — с позором выгнала квартиросъемщиков, на которых пожаловались соседи, возмущенные запахами, с которыми не справилась вытяжка.
Второй раздел, про изготовление взрывчатых веществ на кухне — Егор, как немного знакомый с химией, без смеха читать не мог. Тогда то и стало закрадываться подозрение, по мере ознакомления с этим пособием переходящее в уверенность, что распиаренное пособие на самом деле — проект спецслужб. Чтоб и дети пар выпустили, в своей тяге к деструктивному, и ничего не натворили, разочаровавшись в процессе. «Вот оно!» — Выцепил идею Егор: «Серёге предложу, первый раздел про вещества не усрался, а вот второй, с химией — здорово заморочить и занять любителей промышленного шпионажа сможет. Пусть экспериментируют! А уж как подложить отрывки из этой дезы потенциальным врагам и любителям халявы — пусть у контрразведки голова болит!»
Гнусно захихикал, представив как лучшие умы западных партнеров попытаются что-либо создать на основе весьма правдоподобной околонаучной мути в «Поваренной книге анархиста», прикрыл сундук и стал пробираться по заставленному гаражу в мастерскую. Где его встретила весьма недовольная жена:
— Ты в Известковом не наработался? Поперся он с утра пораньше, в пыли и паутине уделаться! — Звенящим от негодования голосом вместо доброго утра поприветствовала Ксения.
— Ты чо нервная такая, дорогая? — Удивился Егор. — Я же для дела, смотрел что на производство увезти, а то мы там как в каменном веке…
— Смотрел он! — Не унималась Ксюша. — Упер светильник, вредитель, я при свечке блины пекла! Пошли завтракать, герой производственного романа!
— Так это, мой то фонарик сел, — виновато оправдывался Егор. — думал вечером заряжу, а у вас новый положняк…
— Думал он! — Немного смягчилась Ксюха. — Я светильник на работе заряжаю, нам и врачам без ограничений ток дают. Пол-деревни приходит, остальные в гараж и к Анисиму. Пошли есть, и сережки новые не забудь у девчонок похвалить!
Дома восхитительно пахло блинами и Егор, непроизвольно сглотнув слюну — поспешил присоединиться к детям за стол. Девчонки,
