бы сверху разить своими верными молниями врага!
А пограничное войско Бастиона, до этого с трудом отбивающееся от лича и его армии, не веря в происходящее, то тут, то там разворачивалось в наступление. Непонятная мощь, волнами исходящая от неизвестно откуда взявшейся кучки воинов, наполняла их руки силой, а сердца отвагой.
Каждый удар разил точно в цель, и воины с удивлением понимали, что сейчас успевают нанести вместо одного два, а то и три удара противнику. Движения же скелетов, полуразложившихся зомби, упырей, костяных гончий и баньши, казалось, наоборот, замедлились.
Чем ближе нежить находилось к полковнику, тем сильнее она замедлялась, начиная двигаться так, будто находилась под водой. А отряд, подгоняемый криками Константна, тем временем приближались к личу все ближе и ближе.
– Еще чуть-чуть, еще немного, – шептал Константин, чьи зрачки начали наливаться синевой, а самого аналитика трясло, будто он что-то из последних сил сдерживал в себе. – Еще шажок! Все!
– ААарргххх! – грудь Константина выгнуло дугой, его самого приподняло в воздух на добрых полметра.
Большое облако праха, выпущенное личом и почти долетевшее до прикрывшихся щитами бойцов Лида, было враз сметено беззвучной голубоватой волной, пронесшейся от Константина в сторону высшей нежити, а затем и по всему залу.
Маги Бастиона недоуменно смотрели друг на дргуа, не понимая, куда подевалась их магия. Лич, перестав хохотать, начал судорожно метаться то туда, то сюда. Простые воины, что-то почувствовав, лишь плотнее сомкнули свои ряды, не переставая рубить ползущую на них нежить.
Как только Серый Кардинал впустил из себя антимагию, мэтр Раби, как и было договорено, вынул из-за пазухи длинную алебарду с посеребренным крюком на конце и бросил ее Олегу. Тот подхватил оружие и кинулся к личу. Сахарок, Шарп и Лид с бойцами под руководством Лида прижимали лишившуюся магии высохшую мумию к стене.
Олег, выскочив сбоку, зацепил крюком костлявую ногу, выглядывающую из-под юбки, сделанной из человеческой кожи, и с силой рванул алебарду к себе. Лич потерял равновесие и неуклюже рухнул на землю, завизжав так, что заложило уши, наверно, даже у баньши.
Полуоглохшие бойцы, не обращая внимания на потекшую из ушей кровь, с остервенением принялись рубить на куски предводителя армии мертвых. Лич еще какое-то время сопротивлялся, пронзительно крича и протягивая в сторону дальнего коридора свои костлявые руки.
Олегу, который врубался в лича алебардой, вдруг стало жалко это несчастное существо, вскрикивающее от каждого удара, и парень замешкался, не зная, как поступить.
В чувство его привел окрик Лида:
– Олег! У нас секунд десять, пока антимагия действует, не успеем – он устроит здесь самую настоящую мясорубку!
– Руби парень! – крикнул Шарп, старательно кромсающий шею нежити, – не давай ему залезть тебе в голову!
Олег мотнул головой и, выбросив из головы все мысли, с новыми силами врубился в тщедушное, но удивительно крепкое тельце лича, работая алебардой, как топором. Наваждение ушло, и парень облегченно выдохнул – под его ударами корчилось не разумное существо, а исходящая злобой ко всему живому древняя тварь.
Раби и Мрак тем временем закончили устанавливать уже вроде как ненужный метатель. Как выразился почтенный интендант «на всякий случай». Стрелять сейчас в лича было бы бессмысленной тратой дорогостоящего снаряда. Но разведчик все равно держал древнее порождение зла на прицеле. Тоже «на всякий случай».
– В стороны! – отец Моррис распростер руки над изрубленным телом лича, и в еле ворочающуюся нежить ударил ослепительно яркий свет, заставляя останки нежити с шипением таять. – Кир, давай!
Лучник, получивший от «сундука» амфору с огненной жидкостью, ловко закинул склянку ровно в центр гниющей кучи костей и отскочил назад. А в следующий миг ярко-алое пламя взметнувшегося огня принялось с удовольствием пожирать прах мертвеца.
Несколько томительных секунд, и огонь спадает, оставляя после себя золотой череп, валяющийся на полу. Отец Моррис набрасывает на него какую-то тряпку и ощущение отчаяния и безнадежности мгновенно исчезает, а в зале как будто становится светлее.
Люди с воодушевлением и новыми силами накатывают на потерявших управление мертвяков, стремясь разрубить, раздробить, уничтожить как можно больше умертвий. Со всех сторон начали раздаваться радостные крики бастонцев, несмотря на то, что нежити в этом огромном зале оставалось еще раз в пять больше, чем людей.
Но с окончательной смертью высшей нежити люди обрели второе дыхание, врезаясь в вялые шеренги немертвых, словно горячий нож в масло. Казалось, бой был практически выигран, и до победы осталось всего ничего, когда из дальнего тоннеля, куда до этого призывно смотрел лич, вышел ОН.
– Ух, ёёё! – сглотнул Олег, с ужасом смотря на появившегося монстра.
Вышедший из тоннеля скелет безо всякой магии внушал ужас: широченные кости; пылающие бездной глазницы черепа, на котором небрежно болталась золотая корона с одним обломанным зубцом. Абсолютно черный фламберг смотрелся в руках трехметровой громадины детской игрушкой.
На груди скелетона висела ржавая, местами дырявая кираса, ниже пояса спускалась металлическая юбка, сделанная из матово-черной кольчуги.
Правая рука крепко сжимала волнистый двуручник, на левой болтался деревянный башенный щит. Каждый шаг этого существа эхом отзывался по залу. Скелет шел напрямую к отцу Моррису, бережно убирающему в сумку тщательно завернутый в ткань золотой череп.
Костяной гигант вытаптывал в рядах нежити самую настоящую просеку, не обращая внимания, кто стоит у него на пути – костяная гончая, баньши, упыри или обычные скелеты. С каждым его шагом, нежить начинала двигаться все быстрее, а по залу начала растекаться атмосфера уныния и страха.
Теперь уже нежить обрела второй дыхание, вцепившись в поверивших в себя людей. Хорошо хоть полководцы Бастиона отреагировали на удивление своевременно, скомандовав отступление к баррикаде. Отряды бастионцев, сомкнув щиты и ощерившись копьями, начали отходить назад.
– Кругом! – крикнул полковник, привлекая внимание нескольких взводов бастионцев, примкнувших по ходу битвы к его отряду. – Шарп! Мэтр! Принимайте командование!
Пополнившийся отряд полковника оказался со всех сторон окружен нежитью и лишь аура полководца, в несколько раз замедляющая противника, спасала бойцов от неминуемой гибели.
– Он мооой! – Сахарок кровожадно улыбнулся и, крутанув меч над головой, с криком бросился навстречу скелетону, приближающемуся к клирику.
– Магии еще нет! – крикнул Оливер, бессильно сжимая-разжимая кулаки, – даже щит не могу дать!
– Куда!
– В строй!
Но воин не слышал ни окриков Лида с Оливером, ни приказа полковника отступить. Перед Сахарком был Враг, а все остальное растворилось в кровавой пелене временного помешательства.
Король скелетов прикрылся от самоубийственной атаки берсеркера башенным щитом и обманчиво небрежным движением взмахнул рукой. Волнистый клинок со свистом описал темный полумесяц и, перерубив подставленный Сахарком двуручник, отсек
