class="p1">— Это тебе за мое детство, — начался список.
— Н-нет, дочка... п-прошу, — поднялась рука аристократки, но слабое сопротивление не дало результатов, и... — А-А-А-А! — Антуанетта, прижав пальцы к лицу, начала выдергивать собственный глаз. Кровь сочилась, кожа рвалась, раздавался чавкающий звук. Она дернула рукой! — А! — На ладони красовался окровавленный кусочек плоти. Алое заливало лицо, стекая ко рту. Боль… Тушь смешалась со слезами.
— Каждый раз, — шептала Аннет, — каждый раз, когда я хотела близости с Сио, я постоянно видела твое лицо! — кривилась демонесса от отвращения. — Каждый раз вспоминала твои поцелуи, твои прикосновения, и мне становилось мерзко.
— М-милая... — всхлипнула де Мари.
— Это тебе за то, что пыталась погубить моего волка.
— А-а-а-а! — оторвала себе протез благородная и, схватившись за соединяющий элемент механизма и плоти, также выдернула его! Послышался треск костей, и новая кровь пролилась на пол.
Аннет не отводила взгляд. Месть, месть за все. За клетку, за боль и страдания, за погубленную невинность.
— А это за то, что ты устроила в городе, — поняла демонесса общую картину произошедшего.
— Нет! Нет, прошу! — выдергивала Антуанетта свои собственные волосы с кусочками скальпа.
Через несколько песчинок умирающая де Мари выглядела как живой мертвец. Стоя на коленях, она не падала только благодаря захваченной воле.
— Любимый? — произнесла Аннет.
— Да? — постепенно восстанавливаясь, Сио ощущал, как мышцы наполняются темной эссенцией, и эта ласкающая жуткая мощь придавала сил.
— Окажешь услугу? — чуть повернулась демонесса. — Я хочу, чтобы это место сгорело. — Прозвучало с интонацией "сделаешь мне свадебный подарок?".
— Конечно, — оскалился оборотень.
Быстро обыскав наемников, вервольф нашел несколько неиспользованных бутылок с горючей смесью. Принцесса, на время оставив мать, взяла зажигалку. Щелчок. Порванную тряпку охватил огонь. Первая бутылка полетела в стену второго этажа. Щелчок. Вторая — в открытую дверь. Щелчок. В большую картину, изображавшую Антуанетту с дочерью. Адские языки, подхватываемые тьмой, быстро завладевали поместьем. Черный дым, запах гари.
— Кх, — хрипела неподвижная де Мари.
— Прощай, Антуанетта, — склонилась демонесса к лицу человека. — Гори в мучениях, унеси мое прошлое с собой. — Прислонив палец ко лбу благородной, ведьма заперла ее сознание в Клетке Боли.
Сио протянул руку.
— Пойдем? — выдохнул он.
Аннет, ласково улыбнувшись, приняла предложение. Входная дверь распахнулась под напором магии. Взявшись за руки, темные вышли на свежий воздух.
Оставшуюся позади женщину дергало в конвульсиях, зрачок ее то сужался, то расширялся. Дикий смех сливался с треском горящих половиц, лица на картинах плавились, балки одна за другой с грохотом падали, сотрясая все вокруг.
— Ха-ха-ха-ха-ха! — смеялась обезумевшая, смеялась, когда огонь охватил тело, смеялась до самого конца. Ведь в своей иллюзии она обнимала дочку. Самая страшная картина... Картина несбывшегося, картина иной реальности, где де Мари все сделала правильно. Где она могла называть себя мамой.
Сио и Аннет, упав под деревом, обнимались, наблюдая, как горит поместье. Они оба устали, не в силах больше пошевелиться, но они были вместе. И теперь ведьма, освободившись от всего, что делало её простым человеком, могла думать о будущем. Свобода.
— Ты теперь навсегда останешься такой? — провел волк по черным волосам.
Одна из комнат обвалилась.
— Нет, не думаю, — потерлась она головой о его грудь. — Это как у отца с Новой; считай, броня. — Легкий смешок. — Забавно, но сейчас я не чувствую присутствия Корнара. Видимо, он засыпает в этой форме.
— Хм, — снова смотрели они на бушующие пламя. — Как ты себя чувствуешь? — все же переживал волк.
— Легкость, — лишь ответила Аннет.
— Понимаю. — И это была истинная правда. Ведь вервольф так же, как и его любовь, убил своего родителя.
Они были темны, полны пороков, но они знали, кого надо защищать, кого они могут назвать настоящей семьей. А остальное больше не имело значения.
— Время неподходящее... — замерло волчье сердце.
Аннет вопросительно посмотрела.
— Но клятва верности... — прочистил он горло. — Ты примешь её... от меня?
Ведьма уже давно была согласна на это. И ответом стал еще один нежный поцелуй. Поцелуй на фоне сгорающего дома, полного мертвецов.
А Корнар, загнанный в глубины сознания, наливал себе немного вина в комнате, что теперь была полностью черной. Он смотрел на тикающие часы.
— Теперь твой ход, Клиф, успеешь ли ты? — поднял он бокал. — От этого и будем танцевать дальше.
Глоток залпом.
Дыхание сбивается, кусочки земли летят в лицо, мои раны все еще болят, но мне наплевать. Мощь нескольких сущностей питает меня, подгоняет вперед. Это похоже на то состояние, в котором я был, когда Альфы подарили мне несколько секунд жизни. Нова перераспределяет эссенцию, незримый свет Стандала укрепляет мышцы, Берсерк Калахада с татуировками скрепляет все это, как красные швы. И… Теперь я слышу слабый шёпот в черепной коробке, его гнилой голос продолжает предлагать свою последнюю сделку. Пока не даю ответа, я не хочу, ведь больше у меня нет права умирать, а стать наполовину мутантом вполне подходит под это определение. У всего этого будут последствия. А пока…
— Не сбавляйте темп! — рычу я на полном ходу.
— Ра-а! — собрав силы, ускоряется Диор, опустив морду.
— Не беспокойся, мы не отстанем! — пылает шкура Сидри.
Единственные уцелевшие оборотни. Наша тройка решила сделать марш-бросок до форта. Волки быстрее людей, но остальные в своем темпе также следуют по пятам. Общим решением постановили, что вервольфы должны бежать на максимальной скорости — и еще быстрее. Сутки непрерывного бега. Диор знал одну точку перемещения лисьей тропой, это сэкономит нам пару часов, а дальше — дикий лес до самого моря.
Я мчусь впереди. Кажется, шаманку не удивляет, откуда взялась дополнительная выносливость, а вот шрамоносый все еще в шоке от моего рассказа. Перед глазами до сих пор стоят лица моей семьи, их удивление, потерянность. Но никто из них не стал задавать лишних вопросов, они верили мне. И все как один понимали, что на переваривание этой информации у нас нет и секунды. Если бы мы знали с самого начала... все бы обернулось иначе? Это злит, бесит меня. Ра! Никаких «если»! Жизнь сделала свой расклад. Хотя, как оказалось, на протяжении всей этой истории в ход событий
