— Извините, но мне показалось, что вы что-то спросили, — вымученно улыбнулся заметно подобревший ко мне Владимир Александрович, чьё удостоверение я так и не увидел.
Он положил на рога реликтового телефонного аппарата трубку и сел на свой стул. Но почти в ту же секунду снова поднялся.
— Товарищ Корнеев! — официальным тоном, но без металла в голосе, обратился он ко мне, — От лица руководства нашего Управления и от себя лично приношу вам искренние извинения за доставленное беспокойство! Вы свободны и вас немедленно доставят туда, куда вы укажете! Если есть необходимость, то я готов оказать вам любую помощь в пределах своих полномочий!
— Пустое, Владимир Александрович! — как можно доброжелательнее отреагировал я, понимая, что эти извинения гэбиста, скорее всего, мне еще аукнутся, не простит полкан мне своего унижения, — Я не в претензии. Мы же с вами люди служивые и хорошо понимаем, что в жизни всякое случается. Главное, что вы вовремя и во всём разобрались! Ведь я не ошибаюсь, вы же разобрались? Во всём⁇ — пользуясь случаем, как на телепередаче «Поле чудес», не преминул я зафиксировать достигнутые позиции.
Упиваться занятой в данную минуту полковником колено-локтевой позицией, мне сейчас было бы глупо. Непростительно глупо. Да, козыри у меня в рукаве сильные и это в данный момент всем понятно. Как ему, так и мне. Но мы также оба хорошо понимаем, что эти козыри где-то там, в географически далёкой Москве. А сам я здесь. И полковник Мартынов тоже здесь. Вместе со своим мощнейшим инструментом красного террора. Объявленным Железным Феликсом населению этой страны еще в сентябре восемнадцатого года. Официальным декретом, между прочим, объявленным. И во всех государственных газетах опубликованным.
Поэтому я хорошо понимал, что всего хорошего, в том числе и наглости, всегда должно быть в меру. И никак не больше. А еще лучше, когда эта мера математически точно рассчитана и строго дозирована ювелирными весами дедушки Флекенштейна.
— Скажите, Сергей Егорович, а почему вы служите не у нас, а в МВД? — понизив голос до интимного тембра, задал мне вполне резонный вопрос товарищ Мартынов, при этом почему-то указав глазами на телефон.
— Так нужно, товарищ полковник! — в той же тональности и по-шпионски оглянувшись на закрытую дверь, доверительно ответствовал я, — Извините, но не пришло еще время для откровенного ответа на ваш вопрос. Вы же, надеюсь, понимаете меня? — я представил на своей переносице пенсне Лаврентия Павловича и соответственно настрою, всмотрелся в дрогнувшее лицо полкана.
— Понимаю! — с возросшим уважением и уже совсем по-другому оглядел меня гэбист. — Теперь я вас очень хорошо понимаю, товарищ Корнеев!
Возможно, этот незамысловатый и, я бы даже сказал, очередной примитивный развод, на какое-то время придаст мне дополнительный иммунитет. И пищеварительная система соседней конторы, покамест, перестанет выделять желудочный сок при воспоминании обо мне. Во всяком случае, мне бы очень хотелось на это надеяться.
— Могу я предложить вам чаю, Сергей Егорович? — доброжелательно, рассматривая меня, как своего любимого племянника, спросил полковник Мартынов, — А, может быть, мы перейдём в мой кабинет? Там будет гораздо удобнее, это этажом ниже, — не унимался он, непрерывно одаривая меня любезностями.
Однако, после ранее выданных им откровений про доктора и про учительницу пения, на которую дрочить мне не довелось ни в той, ни в этой жизни, принять из рук полкана чай или какой-то иной напиток с полонием, я был не готов. А потому слёзно попросился домой. То бишь, в показавшийся мне в данную минуту родным и желанным, Октябрьский РОВД.
Мартынов оказался милейшим и гостеприимным человеком. Он собственноножно проводил меня по коридору до лестницы. Своим подручным, двинувшимся за нами, он махнул рукой, чтобы они отстали подальше. Хлопцы послушно притормозили и, в соответствии с волей своего шефа, приотстали шагов на десять.
— Товарищ Корнеев, позвольте один вопрос? — помявшись, решился добрейший Владимир Александрович, — Нет, нет! — в ответ на мой строгий взгляд замахал он правой рукой, потому что левой он придерживал меня под локоток, — Вы не подумайте! Это касается только моей епархии!
Я не видел причин в чем-то отказывать временно исполняющему обязанности хозяина заведения, в котором я находился в данную минуту. И потому проявил разумную сговорчивость.
— Скажите, после того, как мои люди встретили вас и пригласили сюда, кто-то из них отлучался? — в глазах добрейшего полковника вновь появился свинцовый оттенок, — Я имею в виду, хотя бы на непродолжительное время? Они удалялись из поля вашего зрения? В туалет, например? Или уже в этом здании кто-то из них отходил куда-то до того, как они вас сопроводили в помещение, где мы общались?
Эге! Значит, инстинкты и рефлексы хищника окончательно вернулись в сознание полкана. Придя в себя, он всерьёз озаботился выявлением крота в своём окружении. То обстоятельство, что крот работает не на ЦРУ или на Моссад, а на высший генералитет Комитета, ничего в его представлении о верности Родине не меняло. И в этом случае, в сознании Мартынова, автор утечки тоже был подлым предателем. Вероломным, коварным и далее по всему длинному перечню.
Стукач в Москву, на комитетовский верх, которого без промедления следует вычислить и обезвредить. И, по возможности, быстрее, нежели любого моссадовского или цэрэушного. Без стрельбы и поножовщины, но тоже жестко. Как-то по-товарищески подставив под увольнение без пенсии или обеспечив ему перевод в территориальный орган госбезопасности Дальнего Востока или Крайнего Севера. Шпионов, а так же диссидентов и среди чукчей с каряками, и карячками тоже полно. Вот пусть и стараются болтуны в прохладном климате. Но для этого товарищу Мартынову, кровь из носа, а нужно узнать, кто из моих провожатых-сусаниных так оперативно маякнул в Москву о моём задержании. То, что это могло произойти и до встречи его людей со мной, он наверняка тоже учитывал. Однако я нимало не сомневался, что зачищать пространство вокруг себя полковник будет без гнилого интеллигентного гуманизма. Напалмом и по площадям.
Упускать такой возможности мне не хотелось и я, остановившись посреди коридора, задумался ненадолго. И даже поиграл глазами, слегка закатив их ко лбу.
— Если честно, товарищ полковник, то моя голова в то время другим была занята! — состроил я скорбную мину, — Видите ли, не каждый день сотрудники госбезопасности предлагают проследовать с ними. Кто-то из них, да, припоминаю, отлучался. Уже когда мы вошли в это здание. Но вот кто? — простодушно и вопросительно уставился я на Владимира Александровича. — Вот убейте, не припомню! — виновато развёл я руками.
Да простят меня Биба и Боба за такую безжалостую подставу. Ибо сделал я это не со зла и не из мести. А исключительно в качестве еще одной прививки на будущее. Полкан, скорее всего, заморачиваться с выявлением конкретного стукача не станет. Слишком долго это, да и на ответку из столицы можно нарваться. А потому, не размениваясь на человеческие эмоции, зачистит обоих и сразу. Обеспечив им карьерный рост в сторону моря. И, без всяких сомнений, моря северного. В том, что заместителю начальника областного Управления по силам осуществить такую ротацию кадров, можно не сомневаться. И не важно, что в приказах и предписаниях к новому месту службы не будет указана истинная причина миграции оперов. Все, кому надо в Управлении, будут знать, что пальцы в розетку совать не стоит. В том смысле, что после наезда по беспределу на одного конкретного мента, сразу же последует дальняя дорога. Которая, конечно, лучше, чем казённый дом. Но и он тоже, как опция, не исключен в судьбе непонятливого гэбиста.
— Ладно! — задумчиво заелозил скулами товарищ Мартынов, — И на этом спасибо, Сергей Егорович, вы мне очень помогли! — он повеселел радостью хищника и с чувством пожал мне руку, — Скажите, вы точно, на нас не держите обиды? — придержав мою ладонь и сделав грустно-виноватое лицо, спросил он.
