Искать Мими в свете вечерних фонарей на том же месте, конечно, было бы наивно и глупо, но у меня не оставалось других вариантов. Я пошёл к фонтану, размышляя обо всё случившемся. Загадочный собеседник, заговор ректора, фото пропавшего студента и… тренер. Слишком много для одного дня. Слишком.
Как и ожидалось, кошки и след простыл. Остальные пушистые братаны из её шайки тоже равномерно разбежались по кампусу, не оставив никаких намёков, где искать белошёрстую. Не особо рассчитывая на что-либо, решил пройтись по кустам, где надевал на неё браслет. Если ничего не получится, то придётся обращаться к кому-то из сотрудников, а те обязательно свяжутся с дежурным наставником, который заставит писать объяснительную за потерю браслета. И это может вылиться в настоящую проблему, если объяснительная попадёт к ректору. Тому станет любопытно, как так вышло, и не исключено, что сразу поднимут записи со всех камер, и кто знает, чем всё обернётся.
Можно, конечно, обратиться к мисс Валеаски, как к коменданту, но даже проехать на её этаж без браслета не получится. И часы сейчас уже давно не приёмные.
В таких раздумьях я шёл, пиная опавшую листву и осматривая кусты и клумбы возле фонтана. Не сразу обратил внимание на смех и возню в глубине аллеи. Противный голос Джонни отрезвил, когда тот рявкнул что-то одному из своих прихлебателей.
Не найдя браслета, решил, что попробую докричаться до Шена, который в крайнем случае пустит меня в общежитие, а то и приютит, чтобы переночевать. А уже завтра мисс Валеаски, возможно, будет так добра помочь «милому мальчику, которые так смешно смущается». Всё-таки ходить в любимчиках у женщины-грозовой-тучи может быть очень полезно.
Но когда вышел к весёлой компашке придурков с золотыми браслетами, понял, что помощь от комендантши не потребуется. Мими, загнанная и перепуганная, сидела на дереве и шипела. А завидев меня почти улыбнулась. Незаметно, по-кошачьи, но с явным чувством облегчения.
«Свой человек. Незлой. Не обидит», — читалось в глазах.
Браслет был на ней, что хоть как-то радовало в данной ситуации.
— Делать не хрен? — спросил я, понимая, что все камеры отвёрнуты, и рассчитывать на помощь от охраны не стоит.
Зрители тоже ничего не увидят. Их любимчик позаботился о том, чтобы развлечься и не испортить имидж.
— Тебя каким ветром?.. — не закончив фразу, Джонни встал в позу.
— Ледяным, северным, — ответил я, осматривая их таким же взглядом.
— Что, жалко любимицу стало? Расплодил блохастых тварей. Не кампус, а помойка.
— Если кто тут и блохастый, так это ты. Давно проверялся? Хотя о чём это я. Ты ж, наверное, брезгуешь с распутными девками дела иметь. Небось, только кузин за жопу щиплешь?
Самому стало противно от низких выпадов, но меня так разозлило, что Джонни докопался до кошки. Причём до МОЕЙ КОШКИ. Я её прикормил, я за неё в ответе.
— Посмотрим, как тебя будут щипать в тюремной камере, когда ты туда вернёшься, отброс.
— Песня хороша, начинай сначала… — демонстративно зевнул, прикрывая рот, и сцепил руки на груди.
Вокруг меня начали растекаться в полукольцо все его прихвостни. Двое справа, трое слева, сам Джонни по центру. Три золотых, два бронзовых и один из чёрных. Джонни постепенно сманивал к себе людей, которых, судя по всему, легко можно было купить «за сникерс», как поговаривали в дни моей молодости пацаны на районе.
— Надо бы дежурному наставнику написать о проблеме, — наигранно задумавшись, изрёк Джонни. — Переносчикам инфекций в кампусе не место. Начать бы лучше с тебя, но пойдём по нарастающей. Начнём с бездомных кошек, закончим отбросами без рода и племени.
Наморщив нос, принюхался.
— Это что? — спросил, делая полшага вперёд, продолжая принюхиваться. — Пованивает дискриминацией, притеснениями, буллингом и… — пощёлкал пальцами, будто вспоминаю слово, — а! Твоим слабоумием.
Полукольцо стало плотнее. Сейчас пока ещё можно было сбежать, путь они не перекрыли. Но в мои планы это, конечно же, не входило. После всех событий дня, почесать кулаки и размяться было не просто допустимым, а даже желанным.
— Отстаньте от кошки! Ещё раз обидите бедное животное, будете отвечать перед администрацией, студсоветом и всеми студентами, — выкрикнул я, поняв, что полукруг почти сомкнулся.
Джонни зыркнул на одного из своих, и я понял, откуда последует первый удар. Чудом увернулся, когда один из стоявших позади и слева подобно Хеллбою увеличил правую руку и, размахнувшись, попытался сбить меня с ног.
Больше никто не ждал команды. Каждый жаждал ударить первым, чтобы отличиться. Ядовитый Арчи ткнул ладонью в спину, прошивая куртку спортивного костюма и футболку насквозь своими шипами. Следующий удар почти в то же мгновение пропустил сбоку. Пацан из чёрного сектора пнул под коленку и, когда я не удержал равновесие и повалился вперёд, ударил по шее, трансформировав руку в подобие колотушки. Только Джонни стоял и лыбился.
И Кристоф, камнеподобный амбал, не двинулся с места.
Следующие несколько ударов, летящих со всех сторон, я отбил с переменным успехом. Один пацан из бронзовых, по всей видимости, менталист, пытался подчинить меня силой мысли. Он не двигался, но так тужился, что я даже хохотнул, видя его красную рожу.
— Глаза выпучишь, — огрызнулся я, уворачиваясь от очередного удара шипастого Арчи.
— А ты что стоишь? — рявкнул Джонни на Кристофа, которые не вмешивался в потасовку.
— Я не буду в этом участвовать, — удивив всех, заявил он.
— Что? Быстро! — скомандовал Джонни, но Кристоф не двинулся с места.
Видимо, он единственный понял мой план и решил не портить себе имидж.
Джонни, не сумев перенести такое унижение, решил реабилитироваться, сам вступив в бой, видя, что даже несколько его шестёрок со мной не справляются.
Конечно, я уже пропустил не один удар: у меня кровоточила спина, бедро и тыльная сторона руки, ушибы были наверняка по всему телу. Сам Джонни церемониться не стал, понимая, что его ментальные практики на меня не действуют, как не действуют и атаки другого менталиста.
Может, кстати, это и была моя главная суперспособность — мне не запудрить мозги. Не сильно впечатляюще, но очень полезно.
— Держи его… — прошипел Джонни, и один из нападавших топнул ногой, и вдруг земля начала крошиться, оседая словно зыбучий песок, поглощая мои ноги. Затем он топнул ещё раз, и всё застыло. Я попытался высвободиться, но не вышло. Дёрнул ногой сильнее. Но даже выбраться из кроссовок, оставляя их в ловушке, не получилось. Земля плотным слоем сковала поверх лодыжек и не собиралась отпускать.
Джонни подошёл, потирая кулак, и ударил не раздумывая.
Было больно. Губу он мне разбил, и даже звёздочки над головой выбил бы, если б мы были в одном из старых зарубежных мультфильмов.
Несмотря на то, что основной Печатью Джонни была Печать Разума (ха-ха, природа иронична!), кулак был каменным. Печать Силы на нём, к моему глубокому удивлению, не отдохнула. Он улыбнулся, слегка склонился вперёд, чтобы вблизи рассмотреть, как я поправляю челюсть и морщусь от боли.
Я позволил ему насладиться. Секунды три-четыре. А потом улыбнулся сам. Хищно. Как акула.
— Иногда нужно проиграть, чтобы выиграть…
— Что ты там бормочешь, паскуда? Повтори!
Но я не стал. Вытер кровь с губы, задержал взгляд на алом пятне, растёртом по бледной коже исцарапанной шипами руки. Это было даже красиво. Но особенно было приятно понимать, к чему это приведёт. Предвкушая, как сейчас округляться глаза Джонни, улыбнулся шире, посмотрел на Джонни, глаза в глаза. Он даже отшатнулся.
Видимо, что-то во мне напугало его. То ли сумасшедший победоносный взгляд, то ли улыбка, окрашенная кровью. Я бы расписал лицо, как это делал Джокер в серии фильмов, и спросил бы «хочешь знать, откуда у меня эти шрамы», но у меня не было зеркала, а Джонни и без того оторопел, не понимая, что происходит.
Кристоф, не став дожидаться развязки, развернулся и пошёл прочь. Джонни занервничал ещё больше. Подскочил, схватил за ворот куртки и, встряхнув, приказал ещё раз: «Повтори!»
