мама, — Я вот знаешь, что только что подумала?
— Что? — всё так же удивлённо спрашивает СунОк.
— ЮнМи, она ведь у нас — хорошая, — говорит мама, — она же о других беспокоится. Это ведь не скандал с наркотиками, прости господи, пьянством или мужчинами. Она ведь из лучших побуждений так поступила, правду сказала. И про тех родителей, что довели своих детей — правда. Горькая, но, правда. Может, её слова кого-то заставят задуматься, подумать, что ему важнее — его родное дитя, или, результат сунын?
— Ма-а? — с вопросительной интонацией произносит СунОк.
— Правду всегда говорить тяжело, — говорит мама, — правда никому не нравится. Представляю, что теперь придётся вынести моей девочке…
— Маа-а?
— СунОк, неси соджу. Нам потребуется много сил и терпения, чтобы помогать ЮнМи. Давай перед этим хорошенько напьёмся!
— Мааа…
— Неси. Будем безрассудными.
(телефонный звонок от мамы к ЮнМи. ЮнМи молча слушает, что ей говорит мама)
— … Что бы ни случилось, у тебя есть дом, в котором тебя всегда ждут, — говорит мама, — Помнишь, я тебе говорила, что мамины руки всегда поймают тебя, откуда бы ты ни упала? Так вот, я всегда тебя поймаю, что бы ни случилось. Иди, и ничего не бойся. Я очень люблю тебя, дочка, и хочу, чтобы вы у меня с СунОк были счастливы. Это всё, чего я хочу в жизни.
— … Спасибо, мама, — произносит в трубку ЮнМи, проглотив неожиданно появившийся в горле ком, — прости, что так получилось…
— Ничего страшного, дочка, всё будет хорошо. Ты, только говори мне о своих трудностях. Старая я уже становлюсь, соображаю не так быстро, как раньше. Да и отдаляешься ты от меня, редко вижу.
— Мама, ничего ты не старая. Просто много переживаешь и устаёшь. Тебе нужно больше отдыхать. Я заработаю денег, и ты поедешь в отпуск.
— Отпуск?! Ха-ха-ха, дочка, насмешила! Я — в отпуск. Ладно, я пойду спать. Сегодня мы с СунОк пили соджу. Все наши гости разбежались, и мы решили, что обойдёмся без них. Твоя сестра уже спит, а я позвонила тебе. Ты не представляешь, сколько у меня гордости, когда тебя показывают по телевизору! Это моя дочь — говорю я себе, когда вижу тебя на экране, и её видит вся страна. Я так горжусь тобой, моё солнышко!
— Спасибо, мама.
— Всё. Пошла я спать. А то, как выпью, начинаю болтать. Спокойной ночи, ЮнМи.
— Спокойной ночи, мама.
Трек пятый
Время действия: утро
Место действия: кабинет президента СанХёна. Присутствуют КиХо, ЮнМи и СанХён.
И наутро, он проснулся знаменитым… — вспоминаю я популярную фразу из своего мира, смотря на разглядывающего меня президента СанХёна, — только, вот, миров много и в каждом из них свои нюансы. Нюансы этого мира в том, что я проснулся не знаменитым, а обматеренным.
— Это просто, просто какой-то пи…! — бушевала, не сдерживая себя в матерных выражениях ИнЧжон, ворвавшись в мою комнату.
На воскресенье, девчонки, бывает, разъезжаются по домам, если нет выступлений и есть возможность побыть с родными. В это воскресенье как раз сложилась такая ситуация и я «куковал» в общежитии один. ИнЧжон примчалась «с побывки» первой и, разбудив меня, начала вопить о том, что я эгоист, дворовая девчонка без воспитания, без мозгов, которая не в состоянии подумать о последствиях если не для себя, то, хотя бы для группы.
Послушал я этот ор, послушал и, свесившись со второго этажа своей кровати сказал: «СанХён дал добро «SBS» на показ. И «SBS» тоже, не дураки, раз решили показать без купюр. Если ты чего-то не понимаешь, не надо это показывать. Утихни!»
ИнЧжон, обалдев от такого обращения со своей персоной, утихла, но вот поочерёдно подтягивающиеся в общежитие остальные участницы группы, исполняли при своём появлении ту же арию, что и её. Только интенсивность ора и нецензурность выражений различались между собой. Видно, в зависимости от воспитания и культуры. Одна СонЁн ничего не сказала. Поздоровалась и осуждающе покачала головой.
Хорошо, с утра мне нужно было в агентство ехать, а то чувствую, совместная репетиция с девочками, ещё бы та, вышла… Вот, сижу, молчу, жду теперь, что скажет президент.
— Как ты себя чувствуешь? — интересуется он моим здоровьем.
— Спасибо, сонсен-ним, хорошо, — благодарю я.
— С группой разговаривала?
— Да, сонсен-ним.
— Что они тебе сказали?
— Они, в восхищении, сонсен-ним, — поколебавшись, отвечаю я, решив перевести разговор плоскость шутки и сарказма.
— Вот как? — удивляется президент.
— В полном, — добавляю я, — сказали, что такой дуры, как я, нет ни то, что ни в одной группе, ни в одном агентстве такой нет!
— Это кто же тебе такое сказал? — прищуривается на меня президент.
— Это общая интегральная оценка моих умственных способностей, выставленная всем коллективом, сонсен-ним.
— Понятно, — кивнув, говорит сонсен-ним и сообщает, — Я приказал КиХо выделить в помощь твоей ЁнЭ ещё одного менеджера. Одной — не смей никуда теперь ходить, только, с сопровождением. Это приказ. Ты поняла?
— Да, господин президент, спасибо.
— Объяснять причину — надо?
— Не надо. Я всё понимаю.
— Это хорошо, раз понимаешь. Следующее — никаких новостей. Твой телефон теперь будет у менеджера. Будешь брать его, если только будет нужно позвонить семье. Никаких чатов, сетей и прочего, где полно хейтеров.
— Господин президент, мне телефон нужен для работы. У меня на нём стоит приложение, я набираю в нём ноты и слова, которые приходят в голову.
— Что за приложение?
— Простенькое, бесплатное, чисто для набора символов.
— Получишь планшет с такой же программой. КиХо, позаботься.
— Да, господин президент, — наклоняет голову его помощник и пишет ручкой у себя в блокноте, делая пометку.
— Что у тебя дома? — спрашивает, обращаясь ко мне СанХён, — Что сказали родные?
— Мама сказала, что даже если меня выгонят отовсюду, у меня всё равно есть дом, где меня встретят с радостью.
СанХён кивает с одобрительным выражением на лице.
