В общем, товарищи армяне, естественно, нам не поверили и дверь не открыли. А даже если бы и поверили, и им есть что скрывать, то тоже бы не открыли. Эх… Жаль, что свидетели Иеговы еще не народились в Союзе. Так бы ими можно было притвориться. Этим блаженным почему-то всегда все открывают. Потому что знают, что если затихариться и не открыть, то паства будет приходить вновь и вновь, пока не добьется вашей аудиенции, чтобы донести слово божье.
Хотя я так и не понял, кто у них Бог. Вроде даже не Иисус совсем. Жаль, что их запретили. Забавные были люди…
Дверь нам так никто и не открывал. Возмущенный следователь, уже позабыв про свою должность, просто пинал ее ногами и плевался угрозами, спорил и пререкался с дверью, будто она была живой. Через несколько секунд выбился из сил и, насупившись, отошел в сторонку.
— Ну что, товарищи милиционеры? — я обвел всех взглядом начальника, решив временно взять командование на себя. — Ломаем? Все согласны?
— Вообще-то, как старший оперативно-следственной группы, — пискнул вдруг отдышавшийся следачонок. — Здесь я принимаю решения.
Он повернулся к сотрудникам и кивнул:
— Ломаем дверь.
— Вот это другой разговор, — оживился дядя Вася, засучивая рукава. — Кувалда есть?
— Неа, — растерянно захлопал глазенками следак.
— Да шучу я, — кинолог заботливо, словно малыша, отодвинул следователя в сторону. — А ну разойдитесь, пионеры. Сейчас дядя Вася фокус покажет.
Здоровяк отошел. Помотал головой, разминая шею (шея-то ему зачем в таком деле?) Разогнался и вдарил со всего маху по хлипкой дверце плечом. Вынес ее с петлями и другими корнями. Мы заскочили в квартиру.
— Милиция! — визжал следователь. — Никому не двигаться!
Но никто и не собирался двигаться. Более того, пузатый мужичок предпенсионного возраста с испуганной мордой Шурика (даже очки надел, как у Гайдаевского героя) вжался в стену прихожей. За его спинной держалась за сердце с барашками бигудей на голове пухлобокая жена.
— Не понял? — опешил следователь, чуть планшетку не выронив. — А где армяне?
— Какие армяне? — первой очнулась женщина. — Вы кто такие?! Мы сейчас милицию вызовем!
Глава 3
— Спокойно, гражданочка, — я достал удостоверение. — Милиция уже здесь.
Мужик еще не отошел от пережитого шока, хлопал глазами, тер очки о майку и боялся вякнуть, будто думал, что если молчать в тряпочку, наша бригада сама растворится.
— Та какая же вы милиция?! — хорохорилась хозяйка, тряся бигудями. — Этот бугай так вовсе на Фантомаса похож. А вы, извиняюсь, слишком сопливо выглядите для взрослых милиционеров. Еще и ребенка с собой притащили. — Кивнула она на следователя-полурослика, который в полумраке прихожей действительно по габаритам напоминал среднего пионера.
Тетя даже осмелела, сообразив, что грабить мы их не собираемся, потому как никаких требований материальных и корыстных до сих пор не выдвинули, а лишь смотрели с вниманием, судорожно ища в них кавказские черты. Но морды были у жильцов самые что ни на есть русские. Будто только что с Рязани понаехали…
Наша группа молчала, а хозяйка перешла в наступление, даже на конфликт провоцировала, наверное, подумала, что раз грабить мы их не собираемся, так, может, хоть снасильничаем? Она даже халат в пылу перепалки распахнула и из-под советских незатейливых кружев ляжку вперед выпятила.
— Вы на удостоверение внимательно посмотрите, — я единственный продолжал давать ей отпор. — Что там написано?
— А что мне ваши удостоверения? Думаете, я знаю, как оно выглядеть должно настоящее? И кто за дверь платить будет? А?
— У вас какая квартира? Одиннадцатая?
— Четырнадцатая у нас, — несмело проблеял “Шурик”, решив, наконец, что как хозяин он тоже должен подать голос. Но не слишком усердно и громко, потому как вдруг мы все-таки снасильничать соберемся. Не для для детских же забав мы дверь вынесли и полчаса до этого по ней барабанили. Не стоит, так сказать, нас провоцировать.
Предусмотрительная такая несмелость.
— Как – четырнадцатая? — следователь аж шапку снял и полморды в ней спрятал, будто стыдился, гад. — А этаж? Четвертый?
— Пятый! — взвизгнула тетя, уже не надеясь на интимные поползновения с нашей стороны, решила хоть за дверь деньжат отбить. — Вы что? Квартирой ошиблись?
Япона мама! Так дядя Вася, получается, своими граблями не тот этаж в лифте нажал. То-то мы долго ехали вверх. Теперь понятно, почему у хозяев морды славянского пошиба. Даже толстый кот, что выбрался посмотреть на шум, очень на русского похож — морда сытая и работать не хочет.
— Извините, граждане, — я чесал репу, размышляя, как загладить инцидент. — Ошибочка вышла. От лица всех внутренних органов приношу вам искренние извинения.
Прозвучало слабо. Надежда умерла в муках рождения.
— А что нам ваши извинения?! — напирала хозяйка, тряся брылями. — Мы как теперь без двери жить должны? Спать по очереди?
— Да ладно, Галя, — пытался урезонить ее муж. — Мы же все равно эту рухлядь менять собрались. До утра как-нибудь доживем, а там плотник придет. На утро с ним уже договорились.
Только сейчас я увидел в глубине прихожей новенькую проолифенную дверь, местами с застывшей смолой. Даже запах хвойный ощутил от свежего дерева.
Эпоха железных дверей еще не наступила, и двери вообще не принято было менять, пока те не умрут от старости. А если и меняли, то не на сваренные из рельс и листов брони, как в девяностые, а на такие же хиленькие конструкции из древесных пород. Да что двери? Даже ключи до сих пор под ковриками оставляли. И чтобы домочадцы точно нашли этот самый ключ, еще и записки в дверь совали, мол, мама, ключ под ковриком.
— Ну, раз все так замечательно разрешилось, — проговорил я, пятясь к лифту. — Еще раз прошу прощения, нам пора, на чай не останемся…
— Куда это вы собрались? — Гале явно было скучно.
Рутина с Шуриком заела, а тут столько мужиков на нее свалилось разом. Не хотела нас отпускать:
— А кто нас до утра сторожить будет? Если вы милиция, вы должны отвечать за имущество и безопасность граждан!
— А вы милицию со сторожами не путайте, — уже осмелел следователь, когда понял, что никакого материального ущерба по его (или дяди-Васиной) ошибке мы не причинили, лишь неудобства. — В наши обязанности сторожить не входит. И вообще! Вы нам еще спасибо должны сказать!
— За что это?! — хозяйка от наглости “ребенка” аж челюсть забыла подобрать, так и замерла с отвисшей.
— За бесплатный демонтаж, так сказать, старой конструкции. Сэкономите на замене двери, благодаря нам.
Тетя еще что-то верещала и возмущалась, как вдруг в прихожую протиснулся мужичок чернявый, как Муслим Магомаев. Только носом больше и крючковатей.
— Ви што шумити? — возмутился джигит, одетый в красный спортивный костюм с кофтой на голое тело (шерсть кудрями пробивалась поверх молнии на груди) и в клетчатые тапочки. — У меня дэвушка в гостях. А ви амарагидон устроили, панимаишь!
— Земляк, — обратился я к нему. — А ты с какой квартиры?
— Снизу, из адинадцытой!
— Гражданин Агавелян?
— Да-а… Аршак…
— Замечательно! — я ткнул ему корочками в изумленное смуглое лицо. — Мы к вам в гости сейчас пойдем. Постановление у нас на проведение обыска имеется по вашему месту жительства.
Агавелян вдруг потух, глазки опустил и даже как-то погрустнел, забыв спросить, а по какому, собственно, поводу обыск намечается. А скорее всего, не забыл — рыльце в пушку потому что.
— Пойдемте, гражданин Агавелян, — подтолкнул я его к выходу.
Тот нехотя поплелся, еле-еле переставляя ноги. Но в следующий миг вдруг рванул со скоростью африканского страуса. Сшиб “ребенка”, увернулся от Погодина и уже почти выскочил на лестничную площадку, как напоролся на кулак дяди Васи. А это вам не хухры-мухры…
Василий еще минут пять назад вышел из квартиры в подъезд, чтобы не стеснять своим телосложением узкое пространство прихожей. Да и тетя в бигудях на него как-то жадно поглядывала. Смутила здоровяка.
