мне ответ.
— Ты не вампир, но ты правильно догадалась, ты — нежить! Такая же, как и я. Могла бы и раньше сообразить, когда произошли изменения с твоим телом.
— Не вампир? Нежить? Изменения! — произнесла я умирающим голосом и села на землю.
— А ты удивлена? То есть тебя не удивила резко возросшая способность видеть в темноте, почти полная нечувствительность к холоду, выросшая сила и отсутствие усталости?
— Но я же чувствую всё: вкус, запахи, у меня есть чувства, я думаю, говорю, испытываю голод...
— Нашла чему удивляться! Или у меня по-другому? Я между прочим, тоже не бесчувственная нежить.
— Ой, Марго, прости. Я же не хотела...
— Хотела ты или не хотела — это не важно. Знаешь как обидно, когда ты вот такая, а вокруг тебя одни мертвецы крутятся? Дожила — приходится мужчин по почте выписывать. А я знаешь какая чувствительная была, я между прочим хотела стать известным музыкантом.
— И почему не стала?
— Да всему эта проклятая любовь. Встретился мне однажды на крутой дорожке красивый уверенный, сильный. Обещал увезти меня на своём байке в закат, обещал звезду с неба и мир на колени поставить, к моим ногам. А в итоге, выпил из меня всю кровь, и укатил в закат на своём байке с моей лучшей подругой. Я тогда поубивалась, поубивалась, ну и...
— Ты с собой покончила? — с недоверием переспросила я, уставившись в её большие глаза.
— Да тьфу на тебя, Зинка! Он, конечно, козёл знатный, но я же не дура. Помучалась немного и рванула на курорт. Больше ничего и не помню, одно знаю, что до курорта я так и не добралась.
— Очнулась я уже здесь, прямиком на столе у местного кулибина. Что она там со мной сделал, даже представить не могу, только с тех самых пор я только кровь и пью. Предпочитаю как раз молодых, смазливых, красивых и горячих. Вот видишь, судьба посмеялась не только над тобой.
— А я думала ты здешняя.
— Была бы здешняя, ни за что в этот клоповник бы не сунулась — видеть по утрам эту мерзкую рожу Шмаргуса, всех этих некромантов да скелетов. Иногда хочется вот так, как сейчас — рвануть на свет и будь что будет. Да только страшно мне. Нет во мне той бесшабашности, какая есть у тебя.
— Нет у меня никакой бесшабашности, — попыталась я оправдаться, но зависла, словно 95 виндоус с большим количеством открытых вкладок.
— Ага, как же нет. Ты мне скажи, на кой ты к обелиску полезла? Неужели не сообразила, что в некрополисе лучше одной не улице не ходить? Умертвят быстрее чем успеешь крикнуть «Мама!» Хотя ты и сама справилась на ура. Но даже здесь всё пошло не как должно было: тебя не развеяло, ты не стала тупым зомби, и мало того ты почти что живая. Ты знаешь, что многие некроманты за такое душу продадут? Они тысячу лет исследуют этот феномен и никто ещё не смог повторить подобное. А ты смогла!
— Но ведь и ты тоже разумная нежить!
— Посмотри на меня, я дня не могу прожить, чтобы кого-то не высосать досуха. Каждый день моё сознание мутиться от вечного голода. Это ли жизнь? А если не пить, то кожа начинает покрываться струпьями и рассыхаться, я в прямом смысле начинаю распадаться на части. Знаешь как жутко? И голод — он только усиливается. Каждый день, каждый час.
Я подошла к ней и крепко крепко обняла, закрыв её собой от солнечного света.
— Не дави так сильно, раздавишь, — зашипела она, пытаясь выскользнуть из моих объятий.
В конечном счёте мы просидели в обнимку ещё около часа, пока не стало ясно, что солнце начало клониться к закату.
— Марго, скажи, а почему мы за всё это время так никого и не встретили? В некрополисе обитают не только мёртвые, и живым солнце не помеха.
— Все остальные воспользовались телепортом.
— А почему мы им не воспользовались? Только не говори, что хотела показать мне красоты местных подземелий.
— Всё проще, Зинуль, телепорт стоит дорого. Ни мне, ни тем более тебе на него просто не хватит средств. Ой, смотри, солнце уже низко, побежали скорей! Я так соскучилась по солнышку!
— Сумасшедшая! — крикнула я ей в спину и бросилась следом.
Догнала я Малгоржату только снаружи, стоящую на утёсе и прикрывающую глаза от закатывающегося за гору солнышка.
А посмотреть здесь было на что: мы стояли на небольшом каменном язычке, а вокруг нас, вверх уходили отвесные склоны гор, величественные и печальные, озаряемые в эту минуту прощальными лучами заходящего солнышка, такого тёплого, любимого, родного и уже не опасного для нас. И всё вокруг было настолько прекрасно, что я даже забыла о том, что больше неживая. Эта немыслимая красота природы, когда клубящийся воздух перед тобой искривляет очертания предметов, когда под твоими ногами плывёт пелена пара, почти полностью застилая неподвижную и прозрачную водную гладь озера, по берегам которого растут невысокие деревца и кустики. От этого дикого восторга я будто бы ощутила, что моё сердце готово забиться вновь, но чуда не произошло.
Я обняла Марго за талию сзади, крепко прижавшись к ней и положив голову на её плечо. И мы вместе любовались этой немыслимой красотой.
А когда ещё немного стемнело, мы, наперегонки, понеслись к озеру, с громкими криками по пути срывая с себя одежду, а потом до умопомрачения бултыхались в слегка тёплой воде, брызгались и пытались
