— Какие танцы? Будни на дворе, — притворно вздохнула девушка, а Константина, сидевшего рядом с ней, кинуло в пот. Так сейчас фактурно обозначилась через сорочку высокая девичья грудь. И никаких бюстгальтеров, только тонкая ткань. Дела…Он непонятно где и с кем, а уже тянет на сексуальные приключения. Он точно помолодел?
— Жаль, а то мы бы с Костиком показали, как столичные танцуют. Кость, что нынче модно в Москве?
— Да не знаю… я руки помою после рыбы.
— Чего пристал к человеку? — тут же пришел на помощь Николай Иванович. — Он спортом занимается, не до праздников ему.
— Да ладно, дядь Коль! Вон какой парень видный! Наверняка в Москве все девки его. Так что и в танцах должон соображать!
Костя тупо уставился на рукомойник. Нет, обычным деревенским средством для гигиены он пользоваться умел. Не совсем уж городской неумеха был, да и по миру поездил, да и не в самые популярные для туристов места. В той же Монголии делом необычным было скорее встретить по пути туалет с дверью. Чаще всего местные попросту «ходили под кусты», вернее, под камни. Просто только что Константин Маслов убедился, что внезапное озарение получило достаточно четкое подтверждение. Этот календарь он заметил еще в прошлый раз, когда мыл руки перед ужином, но не придал ему значение. Нет, все так и есть! Перекидной, кондовый советский календарь показывал семнадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года. Карл, семьдесят четвёртого года! Ни фига это не было не похоже на банальный товарищеский розыгрыш.
Вот оно его тело! Молодое и задорное, как и положено ему быть в двадцать лет. Ведь среагировал его «орган» на девичьи прелести! Не так, как в зрелом возрасте, когда больше интересует прелюдия и флирт! Это настоящее звериное желание обладать красивой самкой! Вот скажите на милость, что сейчас ему со всем происходящим делать? Это же настоящая фантастика! И почему именно с ним? Так, стоп, пока много не думай! Тогда точно с ума сойдешь. Собираем факты. Спрашиваем. Вызнаем. Но ведь все сходится? Автомобиль, одежда, дорога. Старый Чуйский тракт был именно таким. Они как-то на Пашином вездеходе проехали по оставшимся его старым участкам. Тот еще экстрим не для слабонервных! Неожиданно Маслова качнуло.
— Вам плохо?
«Эти глаза напротив», волшебные, горящие доверчивым огнем. Призрачно серые, смотрят на тебя с невыраженным вслух вопросом.
— Даже не знаю. Можно полотенце?
— Варь, да отстань ты от мужика.
— Помоги, пожалуйста, Сеня! Может, он головой ударился, потому и потерялся.
Мужчины за столом враз замолчали и задумались. Дело-то серьезное!
— И чего тогда?
— Сейчас осмотрю голову. У вас ничего не болит?
Ласковые девичьи руки зашелестели в густых мягких волосах молодого человека, теплая волна блаженства и желания начала постепенно обволакивать Константина. Он еле удержался, чтобы не положить руки на её бедра и двинуть их дальше. Он уже ясно представил блаженство познания крепкого девичьего тела. Вот же пришибло! Маслов не сразу смог успокоиться, разлепить губы и пробормотать.
— Да нет, ничего не болит. Все хорошо. Наверное, просто устал.
— Тогда для устатку надо дёрнуть, — раздался задорный голос Сени. — Ты не боись, Костик, Варвара у нас не абы кто, а медсестра с дипломом. На врача хочет учиться. Умная девка!
— Помолчи, Сеня, пожалуйста.
Было видно, что Варя желала добавить что-то более резкое, но при госте сдержалась.
— Да все хорошо, Варвара Николаевна. Еще малость посидим и на боковую.
Девушка неожиданно застеснялась Костиного взгляда и направилась к двери. Маслов же облегченно вздохнул. Её присутствие стало больше похоже на пытку. Вот так гормональный штормище его накрыл!
— Всем спокойной ночи! Отец, не засиживайтесь.
— Хорошо доча, — дядя Николай налил еще по одной, выпил, крякнул и закусил картофелиной, макнув её в плошку с мелкой солью. Потом он обратился к Маслову. — Костя, ты закусывай. Огурцы сей год не уродились, мелкота одна. Тут черемша и дикий лук, да грибочки нашенские.
— Спасибо.
Они немного помолчали, даже Семен малость окосел и сидел за столом, облокотившись на него локтями. Как будто поддерживал себя. Так бывает после тяжелого трудового дня, когда уставший организм нежданно враз размякает. Николай Иванович кивнул на племянника.
— Устал-таки, бродяга. Вот так всегда — наговорит, наколобродит, а потом тащи его спать. Ты, Костя, на Варю не серчай. Строга она, так одна с братьями росла. Мамка у нас боляща, вот доча и пошла на доктора, чтобы народ лечить. Богоугодное это дело. Сынки — вот наши по стране разъехались, она осталась.
— Да я что, я ничего. Хорошая у вас дочка. Спасибо за хлеб-соль. Давайте Семена спать уведу.
К своему вящему удивлению, Маслов с показной легкостью взвалил на плечо Сеню и вопрошающе уставился на дядю Николая. Тот ободряюще усмехнулся в усы.
— Силен ты, парень. Спортсмен, одним словом. Варя вам в боковой постелила, где братья раньше жили.
Что? Где он? Константин Маслов заполошно подскочил на старой кровати из крепкого кедрового дерева. Затем заторможено осмотрел стены, покрытые простенькими обоями, заметил старые ходики, грубо сколоченный стол с пачками книг на нем и внезапно все вспомнил.
Это был не сон!
И что теперь делать? Он непонятно где и неизвестно когда. Один, без документов и денег. Врагу не позавидуешь. Хотя почему непонятно? Восемнадцатое сентября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Он на Алтае, в деревне Шабалино в доме Николая Ивановича Шуншина. Еще есть Семен, Варвара. Люди, всегда готовые помочь. Так что он не один. И водительские права лежат во внутреннем кармане, вместе с карточками. Ага, кому только они сейчас нужны? Здесь в каждой деревушке по банкомату! Они, вообще, в этом мире хотя бы существуют? Есть еще немного наличных, тысяч около десяти. Черт, о чем он думает! Хоспади, ему же сейчас только два годика, едва ножками пошел. С ума сойти! Маслова кинуло в жар, а руки зашарили вокруг. Одежда вся тут, аккуратно лежит на стуле.
Внезапно со стороны окна послышался невнятный шум. Точно, надо одеться и выйти на улицу. Константин натянул на себя штаны и парку, затем выскочил за дверь. Снаружи его встретил прохладный чистый воздух и природное великолепие. При свете солнечного дня, окружающий поселок горный пейзаж мог впечатлить кого угодно. Покрытые лесом вершины гор, подступающие временами прямо к домам поселка, багряные листом деревья вдоль узкой дороги, желтеющие огороды и непередаваемый пряный запах осени. Маслов заметил бочку с дождевой водой, скинул парку и окунулся прямо с головой. Сразу стало легче и спокойней.
— Доброе утро, Костя.
— И вам… — Маслов слишком резко развернулся.
Перед ним стояла Варвара, в простом платье, с накинутой на плечи цигейкой. В руках она держала кринку. Но отчего-то её глаза нынче смотрели на него тревожно и задумчиво.
— Молоко будете? Мы сейчас свою корову не держим, у соседей берем. Отец все на работе, мне некогда, в больнице хлопот много.
— Отчего бы и нет.
В другое время Маслов бы добавил какую-нибудь нелепую шутку, но сейчас его что-то встревожило.
— Сеня уже уехал, обещал заскочить за вами. Так что не торопитесь.
Молоко, и в самом деле, было настоящим, парным, пахло коровой и полем. Завтрак также по-деревенски немудреный. Вчерашняя картошка, куски свежего хлеба, тонко нарезанное копченое мясо.
— Спасибо, очень вкусно.
— Чаю хотите? — Варвара отошла к плите, но внезапно обернулась. — Не могу я так! Не по-человечески это.
— Что случилось? — по спине Константина прокатился мерзкий холодок. С самого подъема он чуял что-то неладное.
— Вы, ведь…вы… — голос девушки срывался. — Не отсюда?
— Так. Вы как догадались? — Маслов потемнел лицом, что сейчас делать он не знал. Не причинять же боль этой милой девушке? Она, похоже, искренне неравнодушна к его судьбе.
— Взяла вашу куртку утром почистить, вчера увозюкались в машине. И оттуда это выпало.
