По словам разведчиков выходило, что мы и инсекты идём в одном направлении, быстро сближаясь друг с другом. До встречи в текущих обстоятельствах минут сорок-пятьдесят. Мы можем отвернуть, но есть три важные причины, почему не стоит уклоняться от встречи. Если инсекты отыщут наши следы, то велик риск, что пустятся в погоню. Ведь, откуда им знать, что здесь крупный и хорошо вооружённый отряд, а не несколько десятков землян в лохмотьях, собирающих водные орехи. Вон они захватили отряд наших земляков, чья численность раза в три превосходит их. Если этого и не случится, то наличие у них в плену такой большой группы соотечественников само по себе подталкивает к нападению, чтобы освободить тех. Третья же причина — это возможность испытать себя. Рано или поздно нам придётся столкнуться с этими тварями. Так лучше дать людям почувствовать их кровь сейчас, когда все козыри у нас на руках: дальнобойное и мощное оружие с превосходящей численностью и знанием слабых сторон у врагов благодаря гоблинам. Тем более, теперь у нас есть автомат. Он один повысил нашу силу в несколько раз.
— Вы решили драться?
— Да. Люр, мы будем драться. Ты и твои воины с нами? — произнёс я, внимательно глядя в глаза ученику шамана гоблинов.
— Мы с вами с самого начала похода, Женя. Ты вождь, мы все тебе подчиняемся, — дал он ответ.
— Мне нужна кое-какая помощь. Расскажи ещё про инсектов и помоги подготовить место для засады.
Люр помог не только своими воинами (а я в этом слегка сомневался, опасаясь, что союзники покинут нас, узнав о решении напасть на страшных монстров), но и принял самое непосредственно участие, как специалист по особым способностям. Несколько камней и луж он посыпал и прокапал порошками и растворами из своих запасов, постучал над ними в бубен и капнул каплю собственной крови.
— В бою драться не смогу. Мне нужно следить, чтобы вовремя пробудить духов камня и воды. А потом у меня не будет сил, — сообщил он мне после того, как закончил свои камлания.
— Я понял, Люр. Ты не волнуйся, мы справимся.
К местам, куда ученик шамана подсадил духов, следовало приманить инсектов. С этим должны справиться несколько землян, лучших бегунов среди нас. Я им поставил задачу показаться на глаза врагам, привлечь их внимание и отступить. На это дело я отправил пятерых. Оружие они спрятали, на виду держали большие рюкзаки, которые для видимости распёрли тонкими нержавеющими трубками. С расстояния в несколько сотен метров никто не поймёт, что там пустота.
Гоблинов решили не использовать. По словам Люра инсекты предпочитали захватывать людей, а орков и гоблинов часто пускали под нож. В данной ситуации хитиновые страшилища запросто проигнорируют наших союзников.
— А если уроды не клюнут на приманку? — спросил у меня Иван, когда группа, так сказать, застрельщиков убежала вперёд.
— Значит, пойдём сами к ним навстречу. Но надеюсь, что такого не случится.
Всё-таки, кто-то точно есть на местных небесах, кто прислушивался к моим мысленным молитвам и просьбам. Прошло чуть больше четверти часа, как застрельщики вернулись назад. Глотая воздух, и с трудом выталкивая из себя слова после быстрого бега, они сообщили, что враги совсем близко и наступают им на пятки.
Вскоре появились враги, не прошло и пяти минут после возвращения моих подчиненных. Увидели они кроме беглецов ещё семерых людей, прижавшихся спиной к огромному валуну, размером с грузовик. Все в доспехах, вооружённых копьями и прикрывшиеся прозрачными щитами. Остановило это инсектов? Ничуть. Вуурш и восемь липнов без промедления набросились на землян, даже не осмотревшись по сторонам. Тех секунд, оставшихся до стычки, мне хватило, чтобы хорошо рассмотреть противников. Липнов или богомолов я уже видел в мёртвом виде. Другое дело вуурш. Тварь напоминала помесь гуманоида и динозавра строением тела. Крупное горбатое туловище покоилось на мощных нижних конечностях и немного наклонялось вперёд. Такое положение уравновешивалось толстым хостом с набалдашником на конце. Не то просто булава, не то нечто вроде скорпионьего жала — не разобрал. Одна конечность представляла из себя большую вытянутую клешню. Вторая похожая на куриную ногу и с парой локтей, что навевало неприятные мысли о её подвижности и умении вуурша наносить быстрые и неожиданные удары с разных сторон. Ею он сжимал нечто похожее на глефу, если я не ошибаюсь и не забыл вид этого специфического оружия. Полутораметровое толстое древко тёмно-коричневого цвета и полуметровый наконечник, напоминающий в грубом приближении огромный кухонный нож.
— Прапор, хвостатый твой. Не промахнись. Если патроны останутся, то причешешь богомолов, — совсем тихо сказал я.
— Угу, — откликнулся тот и нервно провёл несколько раз большим пальцем по пластинке переключателя-предохранителя на автомате. Мы с ним и обладатель револьвера устроились на вершине валуна за мелкими камнями, которые сами туда и подняли, чтобы использовать в качестве укрытия от вражеских взглядов. Прочие спрятались слева и справа от валуна. Гоблины замаскировались среди болотных камней, накидав друг на друга травы. В прямом бою они участвовать не станут. Зато их луки и дротики должны оказаться отличным средством против тонкого хитина липнов. Главное, чтобы они моих людей не ранили случайно, так как бить они будут противников в спину.
— Всё, давай, — выдохнул я сквозь зубы, когда врагам до скалы оставалось метров пятьдесят.
Прапор поднялся на одно колено, опёрся на него левым локтем и практически сразу начал стрелять короткими по два патрона очередями. Я увидел несколько промахов, выбивших фонтанчики воды из травяного ковра болота. Зато все последующие пули попали точно в цель. Досталось голове и в основном горбу.
— Да-а, м-а-ть твою! Сдохни, падлюга! — зарычал Прапор, видя околонулевую результативность своей стрельбы. — Сдохни, сука!
Бег вуурша замедлился, он поднял вверх свою клешню, закрываясь ею от пуль.
В этот момент к расстрелу подключились обладатели арбалетов и пневматических винтовок. Первый же залп снёс половину богомолов. Усиленные пульки и стрелы разносили хитин в клочья, вырывая из тел инсектов огромные куски. Несколько пулек попали в вуурша, на несколько секунд остановив того. До него оставалось чуть больше двадцати метров — самое то для пистолета. На время боя Прапор передал мне свой ПММ. Рядом поднялся владелец револьвера.
К грохоту автомата подключились звуки пистолетных выстрелов. Быстро отстреляв один магазин, я вытащил пустой и вставил в рукоятку тот, что был с усиленными патронами, снял с задержки и продолжил стрельбу. Одна из пуль попала богомолу в голову и разнесла её в клочья, даже следов не осталось. В отличие от земных насекомых с таким же названием без неё инсект жить не смог и замертво упал на болотную траву, поливая ту тёмной буро-зелёной слизью. Вторая пистолетная пуля угодила вууршу в ногу выше колена и оставила там глубокую рану, куда можно было апельсин засунуть. С небольшим запозданием после меня кто-то особенно меткий попал усиленным арбалетным болтом ему в голову. И если автоматные пули череп твари выдержал, то этот гостинец оказался уже ему не по зубам — он лопнул, расплескав по округе своё содержимое. Упал инсект не сразу, лишь получив ещё несколько моих и чужих пуль в горб и туловище.
Ни один из противников так и не успел добежать до копейщиков. Самый прыткий был убит шагах в пяти от них. Вся схватка заняла максимум пару минут.
— Я чуть не обосрался при виде этих чудищ, — сказал один из людей, когда всё закончилось. — Как с такими врагами копьями бороться? Это же пиздец полный!
— Жизнь заставит — не так раскорячишься, — бросил ему Иван. — Не хочешь бороться, значит, они тебя сожрут.
— Хорошо говорить, когда сам с винтовкой просидел в кустах.
— Да я!..
— Тихо! — гаркнул я, останавливая закипающую ссору. Слишком всё быстро закончилось, в крови у бойцов адреналин не успел выгореть, вот и начинают цепляться друг к другу. Да и с дисциплиной среди нас так-сяк. — Никаких свар! Никакого деления между собой на крутых и остальных!
