Сложно всё, но интересно. Дорога прошла спокойно, и вот перед моими глазами, неотрывно смотрящими в небольшое окошко кареты, появилась сначала большая лужайка, по которой вилась дорога, а потом и выступающая за ней невысокая декоративная ограда. За оградой проглядывал красивый большой дом, обрамленный листвой апельсиновых деревьев. Построен он был в мавританском стиле из белого камня и размерами походил на небольшой дворец.
«Что сказать? Красиво!» — подумал я, вылезая из кареты. Всё же, сиротой быть плохо. Ни матери, ни отца, ни сестры, ни брата с собой я не привёз, и некому было оповести хозяев о прибытии, кроме моих же наёмников. Но эти ребята были наняты для другого. Совсем для другого.
Всё же, магия в этом мире многое заменяет, и весть о своём прибытие я направил в замок не только в виде гонца из ближайшего к поместью посёлка, но и с помощью не очень сильного заклинания. Поэтому, к моменту, когда я подошёл к красивой калитке ограды, меня уже ждали, и дверь сразу же распахнулась.
Войдя во двор поместья или замка, не знаю уж, как правильно, я издалека заметил, что на порог дома вышел граф де Сильва. Позади него стояла мать Мерседес, но самой невесты видно не было. Да я и не рассчитывал, что по прибытию сюда, Мерседес бросится ко мне на грудь и будет энергично и жарко забрасывать моё лицо поцелуями. А хотелось бы.
Неспешно, и с максимальным достоинством, на которое я был только способен, я зашагал навстречу родителям Мерседес. Дойдя до них, молча стоящих на пороге дома, я манерно поклонился и произнес.
— Граф Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро желает знать: все ли наши взаимные договорённости ещё в силе, касательно помолвки меня и вашей младшей дочери Мерседес Марии Доминго де Сильвы? (Чуть язык не сломал, пока выговорил, от волнения, наверное).
Отец Мерседес усмехнулся, мать скривилась, и граф ответил мне.
— Ваша помолвка ещё в силе, граф. Но…, - Себастьян де Сильва затянул паузу. У меня ёкнуло сердце и дрогнуло лицо, но я справился с собой.
— Но… Мерседес по приказу канцелярии короля отправили на границу с Францией в составе группы выпускников духовной академии. Для боевой практики, я полагаю. Это приказ, который исходил от самого короля, и я не мог его ослушаться. Насколько я знаю, Мерседес в письме вас об этом предупреждала.
— Предупреждала, — ошарашенно пробормотал я. — Но как это возможно? Ведь мы помолвлены и должны пожениться?
Граф вздохнул, его жена промолчала. Я заметил, что она скорее расстроена этим, чем обрадована.
— Я не могу ничего сказать. Мерседес была в ярости, когда об этом узнала, но я не могу ослушаться своего короля. И вы это должны понимать. Все мы должны это понимать. Единственное предположение, возникшее у меня в связи с этим, вам, очевидно, не понравится. У вас есть недоброжелатели и они весьма сильны и коварны.
— Да? — я поднял брови, справившись с нахлынувшими эмоциями. Растерянность ушла, и я снова мог адекватно реагировать на полученную информацию. — А может быть, их нет, и это всего лишь ваше нежелание?
Граф поджал губы и налился краской ярости. Кровь прилила и к моему лицу. Магическое ядро мгновенно раскрутилось, и энергия потекла по моим пальцам. Глаза сверкнули, и рука коснулась ножен с клыком.
— Ого, а вы опасный человек, граф! — де Сильва мгновенно успокоился и дал знак жене, чтобы она зашла внутрь дома. — Что же мы стоим на пороге, я совсем забыл о гостеприимстве. Проходите!
Он посторонился, и я вошёл в дом. Вместе с графом мы сразу прошли в огромную гостиную. Вышколенный слуга отодвинул кресло, приставленное к огромному прямоугольному столу. Напротив меня уселся граф, а его жена расположилась немного в стороне, заняв простое кресло, и внимательно смотрела оттуда за нами и слушала всё, о чём мы говорили.
— Я всё больше убеждаюсь в том, что вы созданы друг для друга, — произнесла графиня де Сильва.
Граф предостерегающе взглянул на жену, так, что она даже возмущённо привстала.
— Мария, прекрати. Если бы этот юноша не любил твою младшую дочь, он бы не сделал всего того, что сделал даже сейчас. И если бы она не любила его, она бы не совершила тех поступков, что совершила.
Произнеся это, граф снова повернулся ко мне. Дал знак слуге, тот кивнул, и в гостиную сразу же вошли двое других слуг и начали расставлять между нами столовые приборы, для начала поставив на стол фужеры и запыленную бутылку красного вина.
Терпкая, рубиновая, густая, как масло, живительная влага забулькала в серебряные бокалы. Я сгорбился, придавленный неприятными известиями. Граф взял в руки фужер и, посмотрев на вино, сделал несколько небольших аккуратных глотков.
— Эх, вкусное какое, оно урожая 1755 года. Помню, жаркое было лето, а Мерседес ещё и не было на свете, вот так. Да, я вижу, что вы друг друга стоите, она огонь, а вы вода. Насколько я слышал, вы отличный моряк, да ещё и маг. Я чувствую свою вину перед вами, граф, поэтому хочу вам рассказать о вашем отце.
Когда я вас спас и оставил на Кубе, я постарался навести справки о вашем отце и матери. Мать ваша достойнейшая женщина, происходила из небогатого рода, который одним из первых переехал в Новый Свет. А вот ваш отец был известным моряком и шкипером. Его охотно брали в самые рискованные экспедиции, и он плавал по всем морям и океанам, надолго оставляя свою семью.
Я смог узнать, что последний его рейс был в составе португальской команды, и плыли они в сторону Островов пряностей. Там тоже много пиратствующих кораблей. Возможно, они пали жертвой голландских конкурентов или английских разбойников, что не чураются ничего. Я не знаю, но счёл своим долгом рассказать об этом вам.
— Спасибо! — я тоже отпил вина из своего бокала. Вино действительно было превосходным, но не могло убрать горечь напрасных надежд. Что теперь делать, я не знал.
— Что касается Мерседес, то она должна вернуться обратно примерно через месяц. И да, сбежать у неё не получится. Я знаю, что вы бы этого хотели, да и она тоже. Но в Мадриде она вынуждена подписать бумагу о том, что она обязуется полностью отработать боевую практику и не имеет права досрочно завершить её.
— А кто уведомил вас об этом, и с кем вы общались в Мадриде по этому вопросу? Кто это всё курировал? — не выдержал я.
— Небольшого ранга чиновник из королевской канцелярии отдела, которым заведует маркиз де Тораль, — отмахнулся Себастьян де Сильва.
В голове зашумело, адреналин массово выбросился в горячую кровь. Я машинально сжал фужер и залпом выпил оставшееся вино, немного помяв толстые стенки бокала.
Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь, всё мне стало ясно теперь…
Граф заметил перемену в моем настроении.
— Вы думаете, что маркиз имеет к этому отношение?
— Возможно. Я не знаю. Когда я смогу увидеть Мерседес?
— Через два месяца точно.
— Вы подтверждаете то, что выдадите её замуж за меня?
— Да!
— Хорошо. Больше ничего меня здесь не держит. Примите эту карету от меня в качестве свадебного подарка. Надеюсь, что через два месяца вы украсите её для свадебного кортежа.
— Спасибо, — удивился граф. — А на чём же вы поедете обратно?
— На любом коне.
— Тогда я выделю вам лучшего своего рысака.
— Лучшего не надо, — поморщился я. — Дайте мне спокойного нравом и не слишком резвого, мне подойдёт и такой.
— Как скажите, — согласился со мной граф.
Через час я в сопровождении своих нанятых солдат выехал из фамильного поместья графа де Сильвы. Сказать, что я был расстроен, значит, ничего не сказать. Я был в полном унынии. Хотелось рвать и метать. Невыносимая тоска терзала мою душу.
В руках я держал ещё одно послание от Мерседес, которое вручила мне её мать. За время разговора ее суровый взгляд немного смягчился, и она внимательно следила за выражением моего лица. Не знаю, о чем она думала, но, в конце концов, решила не мешать мне и отдала письмо, которое оставила Мерседес.
Невозможно было узнать, кто больше против моего брака с Мерседес: собственная матушка или Элеонора де Тораль, во главе со своим отцом. Вот же, сука! И зачем я им понадобился? Нет других женихов, что ли? Что за гадство! Положение «так не доставайся же ты никому» меня откровенно бесило. Но сейчас я просто ничего не мог сделать. Практически нечего.
