— Что-то мы тебя не поймём: то ты за рок, то ты против. Ты бы уж определился.
— Я уже сказал, что должна быть своевременность! Да и не рок вы мне петь предлагаете, а тяжёлый металл. Рок бы ещё может и прокатил… Тут же вообще другой коленкор! А посему напоминаю свои же слова, что сказал только что: хороша ложка к обеду! Ну или: всё хорошо вовремя! И еда, и музыка! В данном случае то, что мне предлагается исполнить, вообще выходит за рамки добра и зла. Вы представляете какой эффект она произведёт на рядового слушателя. Сначала поют наши любимые исполнители романтические песенки, а потом выхожу я и зарубаю «thrash-death metal»? Да после этого половина страны заиками сделается! — стал пояснять я масштаб проблемы…
https://youtu.be/F_6IjeprfEs?t=23 Sepultura — Roots Bloody Root
…А затем ко мне в голову пришла тревожная мысль и я тут же её озвучил: — Да и вообще… Какого хрена?!?! На конкурс должны быть представлены песни, за которые голосуют слушатели нашей страны. «Сепультуру» же основная наша масса народонаселения слышать не могла, ибо эти песни предназначались для иностранного обывателя! Тогда какого хрена вы предлагаете мне петь то, за что никто не голосовал?
— Это решение было принято на самом верху. Хочу сказать тебе искренне, и я, и многие мои коллеги тоже были крайне удивлены им. Мы все считали, что ты должен исполнить песню про розы. Но увы… приказы не обсуждают. Начальство решило, что именно ты будешь первым, кто представит этот новый для советских людей жанр в музыке советскому слушателю.
— Да как вы не понимаете?! Это песни не для всех! Ну какой ещё металл для бабулек и дедулек сидящих у подъезда на скамейке? Как вы себе это представляете?! Люди отдыхают у экранов телевизоров, смотрят семьёй музыкальный конкурс, слушают лирические песенки, возможно подпевают, пьют чай с тортом и пирожными, и тут я со своим «блади рутс»?! Какова будет их реакция? Да они ж возненавидят меня сразу же! Зачем это нужно делать?!
— Саша, ну что я-то могу тебе сказать? Есть решение. Вот и всё, — пожал плечами представитель Госконцерта.
— Да нечего тут говорить — подстава чистой воды. И даже в первом приближении можно понять откуда ветер дует, — вздохнул я и, посмотрев на псевдомидовца, смотрящего на меня строгим взглядом, добавил: — Да, товарищ Лебедев?
Все присутствующие перевели взгляд на него.
— Васин, Васин, — хмыкнул тот. — Вот ты вроде взрослый человек, а запомнить не можешь простого правила. А ведь я тебе его уже неоднократно говорил. Другой бы уж выучил его наизусть. А ты всё упрямишься.
— Интересно было бы услышать вновь, а то я что-то запамятовал.
— А оно очень простое. И раз уж ты заговорил про ветер, то его можно озвучить так: посеешь ветер, а пожнёшь бурю.
— Пространно, да и вообще не очень. А чтобы закрыть тему ветра, я вам вот что скажу, — начал было заводиться я и чуть было не ляпнул: «Я вам через пару дней такой ветер, б**, устрою, что вы все повылетаете нахрен из своих кресел! Ко*** вонючие!!!», но вовремя тормознул и решил сыграть другую партию. Вновь тяжело вздохнул и, опустив голову, негромко произнёс: — Считайте, что ваш ветер меня сломал и меня больше нет. Прощайте.
С этими словами опустил плечи, развернулся и, так и не поднимая головы, ни с кем не прощаясь, пошёл к выходу.
— Саша! Саша! Ты куда?
— Саша подожди! Не уходи!
— Куда ты?! Стой!
Говорили голоса, в которых легко узнавались родные и близкие мне люди.
— Куда ты?!
— Саша, стой! Стой же ты!
— Сашенька, остановись!!
Говорили они и тянули меня за плечи, пытаясь остановить. Но я не обращал на них никакого внимания. Я играл свою роль — роль разбитого и сломленного человека, которого жернова системы стёрли в пыль.
Всем окружающим должно было стать понятно, что я сломлен, что с каждым шагом я отдалялся от своей мечты — стать лучшим из лучших. Убитый, раздавленный, стёртый в пух и прах. Это должны были видеть все.
Впрочем, отчасти всё действительно, возможно, было и так. Тяжёлый груз ответственности лёг на мои плечи и мешал идти вперёд, собственно, как и десяток рук, пытающихся меня задержать. Но я всё шёл, шёл и шёл, не обращая внимания на выкрики людей, раздающиеся со всех сторон.
Не успел подойти к высоким — метра четыре высотой, белым двустворчатым дверям, как они распахнулись и мне на встречу вошли в зал три легендарных министра в сопровождении большой свиты.
— Гм, — произнесли министры.
— Гм, — произнёс я.
Огляделся по сторонам и, закашлявшись, прошептал:
— Етить-колотить, да я по ходу дела не к тем дверям пришёл?!
* * *
Глава 29
Министр культуры СССР Пётр Николаевич Демичев
«Ну и почему про него такое говорят? Говорят, хулиган. Говорят, бандит. Говорят, никого не слушает и не уважает. А вот по мне вполне себе нормальный мальчишка. Разговаривает спокойно, взвешено. В меру юморной. Анекдот интересный рассказал, когда речь зашла о музыке — очень смешной. Как там было-то: «Песня — это когда слова положили на музыку. Современная песня — это когда положили и на музыку, и на слова».
Ну, разве не остроумно?! По-моему, очень остроумно. Все смеялись. И другие министры в том числе. Впрочем, не только министры. Окружающая свита и гости мероприятия, кто сумел услышать сказанное, тоже порадовались от всей души. Да и, кроме этого, парень очень смышленый — это сразу становится ясно при разговоре.
Тогда очень непонятно получается — хороший юный весёлый мальчик и такие слухи ходят про него. Кто распускает? Кому он не угодил? КГБ? Или аппарату Михаил Андреевича Суслова он не угодил? Гм, очень может быть, что сразу обоим. Уж больно независимо держится. И это очень странно. Ведь мы ему кто? Ребята со двора, с которыми можно в ножички поиграть и пива выпить? Нет конечно! Мы же министры! Государственные люди! Высшие должностные лица страны! А он с нами по-простецки. Да и легко как-то это всё ему даётся. Вроде и нет меж нами никакой дистанции, ни возрастной, ни карьерной. Ух парень. Ничего ему ни страшно. Понятно, почему не смогли с ним найти общий язык мои заместители. Наверняка, по привычке попытались на него надавить. У них не вышло. Пацан, как скала, оказался спокоен. Вот те и разошлись не в меру. А далее неутешительный итог — попали в больницу с сердечными приступами. Довёл их паренёк… Эх, чую нахлебаемся мы ещё с ним».
* * *
Министр Иностранных дел Андрей Андреевич Громыко
«Странный юноша. Словно о нём сказал в к/ф «Семнадцать мгновений весны» Кальтенбруннер, когда говорил Мюллеру о Штирлице: «Либо он никому не доверяет, либо он чего-то боится, либо что-то затевает». И вот я себя спрашиваю, почему Васин не искренен? Ведь его поведение только что — на банкете, никак не колеруется с тем ворохом докладных записок, написанных на него. А их буквально целая стопка. Одни только шуры-муры с иностранной гражданкой Вебер, чего стоят. Безобразное разнузданное поведение на сцене, доведение замминистра по культуре до предынфарктного состояния, да и не только это… Ну казалось бы вопрос ясен — безусый юнец отпетый хулиган… Но не тут-то было. Глянешь, а тут прям сама невинность. Стоит, улыбается, поддакивает и со всем соглашается, делая вид что всем доволен. Боится проколоться? Что-то скрывает? Тогда что он скрывает? А ведь что-то скрывает — это точно! Уж слишком во многих сферах деятельности засветился Васин и слишком серьёзные струны жизни страны задел он своим творчеством, которое есть суть — Западное. А это очень, очень опасно. Он и его поколение в целом крайне увлечено западной культурой. Разумеется, тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это до добра, однозначно, не доведёт. Наверняка в «момент — Х», когда противостояния двух систем достигнет апогея, сотни тысяч таких вот Васиных переметнутся в стан врага. Им нравятся фильмы, нравится музыка, одежда и почти всё, чем славен капиталистический образ жизни. Однако они не понимают всей сути, глубокой подоплёки капитализма, видя лишь его видимую часть — красивую обёртку. А нужно смотреть на эти вещи шире и глубже. Обычные потребительские желания, обязательно потянут за собой политические. В том числе и свободу выбора в одном из главнейших вопросов: работать или не работать? Ведь свобода же — хочу работаю, хочу нет. И вроде бы совершенно простой и безобидный вопрос, но по факту это есть вопрос вопросов. Труженик не работает и это мало того, что ведёт, в глобальном масштабе, к ухудшению экономики страны, но и порождает множество сопутствующих проблем. Например, всем известно, что человек не может питаться святым духом. Ему нужна пища. Ему нужна одежда и место проживания. Так откуда у человека, который не работает, всё это возьмётся? Варианта всего два: либо такой гражданин встанет на путь преступления, либо станет паразитировать на ком-нибудь из трудящихся или знакомых, сев тем на шею. И то и другое несёт в себе колоссальную нагрузку на систему и сложившийся уклад жизни. Да, один, десять или сто таких тунеядцев существенно ничего не изменят, но как только таких приспособленцев станет сотня-другая тысяч, о миллионах даже можно не говорить, социалистическая система в стране моментально рухнет. Работающие граждане просто не смогут обеспечить всех не работающих. Более того, видя, что кто-то не работает и живёт припеваючи, работающие тоже перестанут работать. Зачем? Ведь можно беззаботно жить, при этом прилагая минимум усилий. Ну а далее это будет как снежный ком. Всё начнёт превращаться в хаос с одним очевидным финалом — развалом экономики и страны.
