Я взял пешку на b7. Следующим ходом Образцов тут же взял моего слона конем. Вот дерьмо. Какой же он умный сукин сын. Или я это туплю из-за того, что у меня раскалывается от боли голова?
Сейчас у меня осталась только ладья и целых три пешки. Надо же. У Образцова конь и оба слона, а еще одна пешка. Да, он меня превосходит по материалу, и смогу ли я своей ладьей и пешками заманить его в ловушку? Что-то я сильно сомневаюсь в этом. Тем более, учитывая то дурацкое состояние, в котором я оказался.
Ладно, продолжим охоту. Моя ладья прыгает на h1. Угроза последней вражеской пешке. Белый слон на g4. Прикрывает бедняжку от атаки и одновременно угрожает моей пешке на е6.
Я выхожу королем на f7. Прикрытие моей пешки на е6. Когда не осталось ничего другого, даже король может вступить в бой и принести победу. Правда, он может при этом пострадать, но риск благородное дело.
Бац! Белый конь скакнул на d6. Шах моему королю. Я ожидаемо ухожу королем на е7, продолжая прикрывать пешку. Я же говорил, что в случае вступления в сражение король неминуемо пострадает.
Образцов маневрирует конем на е4. Готовится к новой атаке. Я иду пешкой на h5, пытаясь согнать вражеского слона с удобной позиции. Ну-ка, кыш отсюда, ты мне здесь очень мешаешь.
Но слон противника не двигается с места. Наоборот, вместо этого его конь переходит на g3, атакуя «вилкой» моих пешку на h5 и ладью на h1. Вот зараза, вечно эти кони способны атаковать таким образом, чтобы ударить сразу двоих разом. Как же я сразу не заметил эту опасность!
Чтобы спасти безнадежную ситуацию, я иду ладьей на е1. Шах черному королю. Чтобы не уходить и на терять удобную позицию, Образцов кидает слона на е2. Тот прикрывает своей грудью короля от шаха, да еще вдобавок продолжает целиться на мою пешку на h5.
Чтобы защитить эту самую пешку, я иду другой на g6. Теперь она надежно прикрыта. Образцов идет последней пешкой на h4.
И тут я снова сделал совершенно нелепейший ход. Ничем другим, кроме как своим недомоганием я не могу это объяснить. Как будто глаза застило туманом. Помню, что я пытался вывести ладью на другую линию, чтобы впоследствии атаковать вражеского короля и поставил ее на а1.
Помню еще, как Образцов удивленно посмотрел на меня, а Муромцев схватился за голову обеими руками. Зрители в зале зашумели. Никто не ожидал, что я сделаю такую грубую ошибку.
Действительно, когда я впоследствии анализировал этот ход, то видел, что очень сильно промахнулся. Впрочем, в той игре все шло к этому неизбежному финалу.
— Ну ладно, раз так, — недоверчиво сказал Образцов. — Ты уже устал и решил сдаться? Мог бы просто сказать об этом.
И он взял своего слона с е5 из центра доски и понес по направлению к моей ладье. Только теперь я вдруг осознал, что прозевал этого слона, сидящего в ловушке в центре поля битвы.
Как же так можно было не заметить этого? Это такой грубый просчет, который я никогда себе раньше не позволял. Время как будто замедлилось и я беспомощно смотрел, как Образцов невероятно медленно тащит своего слона к моей ладье.
Мне даже на миг показалось, будто ко мне снова вернулось галлюцинаторное зрение и я вижу, как моя верная фигура ожила и в ужасе стоит на месте, не в силах спастись от ужасной участи, ожидающей ее. Да, извини, моя верная ладья, так уж получилось, что я пропустил грозящую тебе опасность и теперь тебе придется расплачиваться за мою оплошность.
Образцов опрокинул мою ладью и поставил на ее место своего слона. Мне показалось, что моя ладья с ужасным грохотом полетела по доске. А затем время перестало течь медленно и тягуче и пришло обратно в норму.
На месте моей ладьи стоял белый слон. В это невозможно поверить, но это так. Я сразу почувствовал себя раздавленным и уничтоженным, будто на меня наступили гигантским сапогом.
Мда, сопротивляться больше не было смысла. У меня не осталось тяжелых фигур, только пешки. А у врага аж целых три «офицера». Играть дальше — значит продлевать агонию.
Я протянул руку Образцову и выдавил из себя:
— Ваша взяла.
Глава 26. Последнее сражение
Моральное мое состояние после проигрыша упало на пол и куда-то укатилось без следа. Я почувствовал себя настолько плохо, что в первое мгновение не мог поверить тому, что произошло. Я думал, черт побери, что все это случилось во сне и страстно хотел проснуться. Это все происходило на фоне того, что у меня голова раскалывалась на части.
— Я же говорил, что раздавлю тебя, как таракана, — усмехнулся Образцов и дружески развел руки в стороны. — Видишь? Вот видишь? А ты там еще чего-то трепыхался.
Мы поднялись и почти одновременно сошли со сцены, где сидели, как актеры в театре. При этом Образцов прошел вперед, ощущая себя победителем не только одной партии, но и всего турнира. Он словно бы уже снова подтвердил свой чемпионский титул и теперь светился от счастья. Вот сволочь, он что, так сильно боялся меня?
Сам я на негнущихся ногах подошел к Муромцеву. Тренер уже пришел в себя и утешающе похлопал меня по плечу.
— Ладно, не расстраивайся. У нас еще есть возможность отыграться.
Мы прошли мимо сияющего Образцова, окруженного журналистами. Они забыли обо мне и в первую очередь хотели расспросить об игре у чемпиона. Образцов хохотал во все горло и счастливо рассказывал, что он меня побил, как ребенка.
Я чувствовал, что моя голова разрывается на части и желал только одного — поскорее добраться до номера и отлежаться. Как только мы вышли в коридор, на меня напал сильный кашель. Да такой, что я согнулся возле стены и едва мог идти дальше.
Муромцев пытался было втолковать мне что-то про игру, но посмотрел на меня и тут же замолчал. Потом подумал и спросил:
— Ужинать, я так понимаю, ты вряд ли будешь?
Это был даже не вопрос, а констатация факта. Я кое-как справился с приступом кашля и покачал головой.
— Нет, я хочу в номер и лежать, не вставая.
Муромцев вывел меня из Дворца культуры и мы отправились обратно в гостиницу. Там я сразу завалился спать в номере, а тренер распорядился принести мне в номер ужин и чайник чая. Кроме того, он откуда-то раздобыл малину и заставил меня выпить пару стаканов. Затем сказал, что скоро вернется и скрылся в неизвестном направлении.
После чая у меня разыгрался небольшой аппетит и я поковырялся в тарелке со вторым блюдом. Потом выпил еще чая и хотел уснуть, но не мог, потому что задумался насчет прошедшей игры.
Меня постоянно терзал вопрос, как же я мог допустить такие грубые ошибки. Иногда мне казалось, что я будто бы сдался перед напором Образцова. Побежал так чуток, содрогаясь от кашля, а потом задремал
Проснулся я от стука в дверь. Это был Муромцев. Оказывается, тренер все-таки привел врача. Только это был какой-то знакомый его доктор, который осмотрел меня. Вынесенный вердикт гласил, что это простуда, которая может быть осложнена бронхитом и воспалением легких. Если я срочно не приму лекарств и не буду соблюдать постельный режим, осложнения гарантированы.
Он поставил мне укол и выписал мне таблетки. Затем удалился, сказав, что в любом случае обязан сделать запись о посещении в истории болезни.
Муромцев побежал за лекарствами, а потом, придя, заставил меня выпить таблетки и еще пришел со стаканом горячего молока. В этот стакан он вылил столовую ложку какой-то пахучей жидкости, по своей притягательности напоминающей смесь, выпускаемую из-под хвоста скунса.
— Э, я не буду это пить, — сморщился я, отворачиваясь от питья. — Это же какой-то садомазохизм.
Но тренер продолжал притягивать мне варево.
— Пей, — сурово и непреклонно сказал он. — Это барсучий жир, он тебя мигом на ноги поставит. У нас нет выбора, у тебя игра на носу. Задержи дыхание и пей.
Я послушался его и перестав дышать, выпил молоко вместе со страшной жидкостью. Чуть не задохнулся, но все выпил.
— Ночью выпьешь еще и утром тоже, — сказал Муромцев. — И завтра будешь, как новенький.
