Даша разломала ложкой котлету на маленькие кусочки и перемешала их в картофельным пюре в однородную массу. Подняла взгляд на меня.
— Кто-нибудь знает, что случилось с Антониной? — озвучил мучивший всех вопрос я.
— Представления не имею, — сказала Даша и отодвинула тарелку. — Что-то аппетита нет... Кошмар какой-то. Не представляю, как теперь работать...
— Да уж, это не редактор... — хмыкнул Эдик и тряхнул волосами. — Это ЭсЭс какой-то...
— Ребята! — раздался от входа в столовую голос Семена. — Хорошо, что вы здесь! — Он подскочил к нашему столу и плюхнулся на свободный стул. — Вы как, держитесь?
— Ты что-то знаешь, Сеня? — растерянно спросила Даша.
— Я вчера на работе задержался и случайно подслушал разговор девочек из отдела кадров, — Семен подался вперед и говорил задыхающимся шепотом. — И они обсуждали, что Антонина уволилась. Что еще две недели назад подала заявление по собственному желанию, но вчера было разбирательство, и у нее в трудовой будет совсем другая запись. И что они вообще не уверены, что ее не арестовали...
— Две недели назад? — повторил Эдик. — И нам ничего не сказала?
— А еще вчера напали на главного инженера, — Семен продолжал пучить глаза. — Я видел, у него синяк. А второго, говорят, вообще пырнули ножом!
— Кого второго? — спросил я, похолодев.
— Ну этого, из министерства, на черной волге ездит который, — объяснил Семен.
— Прохора Нестерова? — уточнил я, хотя было и так понятно.
— Ну да, наверное, — кивнул он. — Не знаю, как его зовут. Он же в футбол не играет. И в настольный теннис тоже...
— Убили? — сердце помимо моей воли забилось сильно быстрее. Неужели я опоздал?
— Неа, — мотнул головой Семен. — Короче, они вчера закончили дела с этим новым цехом, и этот министерский должен был ночью уехать обратно в Москву. А перед поездом они с Игорем пошли в ресторан. И где-то там по дороге на них напали. Повезло, что патрульная машина милицейская рядом оказалась. Шпана разбежалась, скорую успели вызвать, и министерского отправили в больницу. Очень плох, но живой. Ну, во всяком случае, так говорили сегодня.
— А в какую больницу? — вырвалось у меня.
— Хочешь навестить? — подозрительно прищурилась Даша.
— Да нет, профессиональная привычка, — деланно расслабился я. — О событии нужно собрать максимально полное количество информации, если есть такая возможность.
— В хирургии в шинниках он лежит, — охотно ответил Семен.
Я незаметно выдохнул с облегчением. Мысли в голове закрутились как-то очень бешено. Значит так, надо сейчас будет позвонить Наталье Ивановне и попросить провести меня в больницу под каким-нибудь благовидным предлогом. Ну, или просто обходным путем, наверняка же санитарки его знают... Кровь из носа надо поговорить с Прохором! Я уже и так достаточно протормозил, и дела приняли какой-то совсем уж угрожающий оборот.
А, черт... Позвонить, как же! Использование телефона не по служебной необходимости будет немедленно запротоколировано же! Новый редактор — новые правила.
Ладно, позвоню из автомата.
Тут я понял, что все трое внимательно смотрят на меня и чего-то ждут. Похоже, мне задали какой-то вопрос, но я увлекся своими мыслями и его прослушал.
— Что? — переспросил я.
— Как думаешь, он правда кого-то из нас уволит? — повторила Даша.
А. Понятно. Пока я размышлял, ребята в нескольких словах описали Семену, что наговорил нам новый редактор. С легкой руки Эдика, его теперь между собой все называли исключительно ЭсЭс.
— К гадалке не ходи... — вздохнул я. — Если мы не придумаем способ, как бы нам убрать его из этого кресла.
— У меня мурашки по спине, когда он смотрит, — пожаловалась Даша. — Он ненормальный какой-то, я его боюсь...
— Надо разузнать о нем побольше, я думаю, — сказал я. — Может найдется что-нибудь в его биографии, за что его можно уволить...
— Да где это видано вообще?! — эдик хлопнул ладонями по столу. — Он мне постричься велел... Мы же не в армии, как он вообще может такое требовать? И как моя прическа влияет на мои профессиональные качества?
— Весь мозг в волосы уходит, — хохотнул я. — Во срежешь лишнее, и станешь гигантом мысли.
— Что за шуточки вообще? — обиделся Эдик.
— А что делать, плакать что ли? — я пожал плечами. — Не спорю, фиговая ситуация. Но просто так мы не сдадимся. Побарахтаемся еще...
— Так, я иду в профком! — Эдик решительно встал. — В конце концов, защищать мои права — это их обязанность!
— Удачи, — механически сказал я.
Пока что никаких идей как справиться с новым редактором у меня не было. Не то, чтобы я чувствовал полную беспомощность в этом вопросе, просто голова была занята совершенно другим. А что до ЭсЭса... Ну что ж, подумаю об этом завтра. В конце концов, у нас есть как минимум месяц соревнования, в своих журналистских навыках я был уверен, а чтобы выработать хоть какую-то стратегию, надо все-таки чуть побольше человека узнать.
— Ох! — Эдик посмотрел на часы. — Между прочим, товарищи журналисты, мы с вами опаздываем с обеда уже на десять минут!
Мы торопливо подхватили подносы с недоеденным обедом и поспешили к окошку для грязной посуды.
Я вышел из будки таксофона и потопал к остановке. Наталья Ивановна не сказать, чтобы особенно мне обрадовалась, но оказалась дома, никаких планов на вечер у нее не было, так что к идее, что я заскочу поговорить отнеслась благосклонно. Намекнула, что будет не против какого-нибудь булькающего подношения. Что, мол, беседа бодрее проходит, если в нее добавить мадеры, вермута или красного полусухого. Этот намек я, конечно же, проигнорировал. Бабушка выслушала мою просьбу, склонила голову, пристально глядя на меня, будто выискивая какой-то подвох, но в конце концов кивнула. Сказала, приходить завтра утром к одному из боковых входов в больницу, даже схему нарисовала.
— Если он не в реанимации, твой этот родственник, то спокойно сможешь пройти, никто слова не скажет, — сказала она.
Дело было за малым — придумать уважительную причину, по которой я завтра не явлюсь на работу. Это Антонине я мог просто позвонить и отпроситься, не особенно заостряя внимание на причинах моего отсутствия на рабочем месте. Но с ЭсЭсом этот номер явно не прокатит.
Но у меня на этот счет имелась одна заготовка, которую я пока что не использовал. Ну и все равно собирался когда-то этим заняться.
«Вот и пригодились мне документы донора», — подумал я, сидя в не очень чтобы светлом коридоре в очереди других таких же заспанных социально ответственных граждан. Большинство совсем молодые, похоже, студенты. Из семи человек в очереди, пятеро парни. Если бы у меня не было карточки, то даже не знаю, сколько бы времени мне пришлось потратить, чтобы попасть, наконец, в эту очередь. Забирали кровь в маленьком одноэтажном здании почему-то за территорией больницы. Честно говоря, я был немного даже удивлен. Как будто не кровь тут сдавали, а стеклотару или что-то подобное. Впрочем, может другие донорские пункты иначе выглядят, а я выбирал ближайший к больнице шинников.
Очередь двигалась довольно быстро. Похоже, за дверью работало несколько медсестер, откачивающих из организмов добровольцев кровь.
— Следующий! — раздался требовательный женский голос сразу же, как только дверь открылась, и оттуда вышел рыжий бледный парень. Рукав на правой руке расстегнут, рука сжата в локте. — Юноша, не надо вам сдавать кровь больше, вы слишком нервный! Так, кто следующий?
Я опомнился и вскочил. Моя очередь.
«Да уж, прямо-таки походно-полевые условия!» — подумал я, окидывая взглядом комнату. Кафельные стены, на полу — коричневая плитка. Два больших окна, вместо штор стекла до середины закрашены белой краской. Четыре кушетки. Не тех, на которых можно удобно прилечь в положении полулежа. А обычных плоских лавки.
— Сюда проходите! — молоденькая медсестра у окна помахала мне рукой. — Раньше уже сдавали кровь?
