говоря, этот мелкий пакостник — начинающий садист.
Впрочем, его жертва — не сильно-то и приятнее на вид.
Не знаю, как там ее зовут, на сей раз память не сочла нужным этого сообщать, но девица эта и одета абсолютно неопрятно, и выглядит неприятно. Справедливости ради, в последнем ее вины немного, такая уж у нее конституция тела.
Ее довольно длинные волосы чуточку темнее моих. Однако в отличие от моих, ее — тонкие и сухие, напоминающие…нет, даже не солому, а какую-то паутину, что ли. Плюс ко всему еще и небрежно расчесаны.
Физиономия девицы вся в угревой сыпи.
— Чего, Лёва, заигрываешь с ней? — с неприкрытой издевкой в голосе поинтересовался я, кивнув на одноклассницу. — Или же тупо задираешь? Нравится измываться над несопротивляющимися, да?
— Слышь… — начал было тот, но…
— А чего, вон, Курникова не позадираешь, например? — я кивнул на стриженного практически под ноль крепкого пацана, сидящего за последней партой, и от которого на весь класс разит табачищем. — Уверена, его задирать гораздо интереснее!
Тип этот, со скуки наблюдающий за нами, своей реакцией не разочаровал.
— Лёва… — загоготал он, а затем приглашающе махнул рукой. — Сюда иди…Лёва! Давай, позадирай меня!
Услышав это, Санников метнул в меня быстрый злобный взгляд, и в этот момент его рожа стала похожа на крысиную.
— Слышь! Глухой, что ли?! Тебя там долго еще ждать?! — от голоса подошедшего к нам Курникова дернулись все присутствующие, а затем по кабинету разнесся звук смачного подзатыльника.
— И-иду. — заикаясь, ответил Лев и поднялся на ноги, ибо школьный хулиган, красуясь перед одноклассницами, схватил его за ухо.
Отвернувшись, я достал из рюкзака дневник и письменные принадлежности.
— Спасибо, Злат. — услышал я тихий голос позади.
— Уху. — только и ответил я, пожав плечами, но не поворачивая головы, ибо девица эта мне неприятна и разговаривать с ней нет совершенно никакого желания.
Раздалась мелодия звонка.
Около полутора часов спустя. Большая перемена, по окончании третьего урока. Школьная столовая.
Сидя за одним из столиков, рассчитанных на шестерых школьников, я предавался приятной ностальгии, глядя на снующих повсюду учеников.
Впрочем, ностальгия по школе из меня уже изрядно выветрилась, а ведь прошла еще только половина учебного дня. На торжественной линейке я абсолютно верно понял, что никаких общих интересов с этими детьми у меня нет и быть, собственно, не может. Из всех обитателей школы для меня представляет интерес ровно один человек. Стёша, она же Стефания. Спортсменка (фитоняшка, точнее), просто красавица, хотя и ни разу не комсомолка.
Я вздохнул, ощущая приятные запахи школьной столовой. Несмотря ни на прошедшие года, ни даже на смену мира, запахи эти практически неотличимы от тех, что былитам.
Мне это известно наверняка, ибо…
Прикрыв глаза, мне вспомнилась школьная столоваятам, и запахи в ней присутствовавшие.
Да, иными были лишь дети, все до единого одетые в школьную форму.
Когда видение прошлого исчезло и я вновь открыл глаза, то отбросил все размышления о школе и у меня в очередной уже раз засвербело в груди.
«Бабки»!
До сих пор ведь не перепрятал «бабки»!
Да, с обыском к нам еще не приходили и, если честно, вряд ли уже придут, но…
Я же таким макаром с «катушек» слечу от волнения!
— Злат! — услышал я позади себя голос и, обернувшись, увидел подругу, направляющуюся в мою сторону во главе небольшой стайки девиц. — Ты уже поела?
— Не, тебя ждала. — ответил я, поглядев затем на свой контейнер с гречкой и курочкой, а также на стакан чая, взятый на раздаче.
— Это из-затоговидео директор тебя вызывал? — поинтересовалась Стёша, усаживаясь рядом.
У подруги, видимо, свербело после того, как она прочла смску, оправленную мной по выходу из директорского кабинета.
Я взглянул на ее поднос.
«Б» класс, и правда, специализированный, ибо даже меню у них не такое, как у прочих школьников: салаты в ассортименте и куриная грудка, опять же.
— Ага. — кивнув, согласился я, а затем открыл свой пищевой контейнер. — В том числе из-за него, да.
— В том числе? — встряла в разговор невысокая (приблизительно одного со мной роста) девчонка, усевшаяся подле Стёши.
Хотел было проигнорировать ее вопрос, но…
«…в итоге все зависит от сделанного тобой выбора». — вспомнились мне слова слепца, и…
Я немножечко поразглядывал девицу, одетую совершенно не по парадному: в очень свободные джинсы и не менее свободную толстовку, скрывающие ее фигуру.
Если это одноклассница Стёши, а так оно, скорее всего, и есть, то она, должно быть, про-спортсменка.
И если прямо сейчас о ее фигуре судить сложно, то на лицо она не сказать, чтобы прямо красотка писаная, но…
Ее глаза!
Большие, я бы даже сказал огромные, выразительные серые глаза, очень грамотно подчеркнутые правильной косметикой.
И выражение лица!
Выглядит она, равно как и моя подруга, чрезвычайно решительной и целеустремленной личностью.
Вот такие люди мне и симпатичны!
Не знаю с чего бы, но мне вдруг страстно захотелось…нет, не то чтобы прямо-таки подружиться с ней, но быть в хороших отношениях, возможно, даже в чуточку приятельских, ибо как мне почему-то кажется (жизненный опыт!), ее ожидает большое будущее.
Я даже заморгал, осознав это желание.
— Директор попросил, чтобы в будущем я согласовывала со школой содержание своих видеороликов и интервью. — наконец ответил я, хотя ранее, никому, кроме Стёши, рассказывать о содержании разговора с директором даже и не собирался. — Прости, не знаю, как тебя зовут… Не помню, вернее.
— Лера я. — ровным тоном представилась девица, после того как я удовлетворил ее любопытство.
Не, судя по тому, как она на меня поглядывает…нет, не враждебно, но совершенно безразлично, подружиться у нас вряд ли получится, даже если бы я вдруг страстно этого захотел.
Ну да, ее тусовка, скорее всего, уже устоялась, так что вряд ли я туда впишусь.
Осознав сей факт, мне даже чуточку обидно стало…
Стоп!
Вот это нифига себе дуга моего характера! Я что, расстроился из-за нежелания пятнадцатилетней девчонки, которую впервые вижу (вэтойжизни…), с ходу записать меня в свои подружки…? Нет, Злата! Нужно все делать так, чтобы не ты искала чьей-то дружбы, а с тобой.
— Ну, то есть тебя все-таки не выгоняют? — торопливо и с явной надеждой поинтересовалась Стёша, что изрядно меня порадовало, ибо
