окрестности Скайхолда, в котором она прожила несколько лет, женщина изучила досконально.
И вот древняя эльфийская крепость снова стала свидетелем судьбоносных событий, когда прибывшие со своей свитой все правители стран сегодня сели за стол переговоров.
Но даже столь небывалое событие не обошлось без ещё более удивительных сюрпризов. Виктория была осведомлена, а вот остальные неслабо так удивились, когда среди переговорщиков, большинство из которых — люди, появляется и эльф. Тот самый, назвавшийся древним богом.
Ужасный Волк подобно хозяину этого места вошёл в зал переговоров. В необычных, для нынешних времён, доспехах с перекинутой через плечо волчьей шкурой он сразу приковал к себе взгляды. Взгляды были разные: от недоумения и испуга до злости и пренебрежения, но элвен, идя с высоко поднятой головой и убрав руки за спину, показывал полную уверенность, комфорт от нахождения под перекрёстной атакой десяток глаз и полное пренебрежение к чужому мнению, а особенно — непринятию его на этой встрече. Старый интриган прекрасно умел держать себя в подобном обществе, лучше, чем кто-либо из присутствующих, — и это было видно, чувствовалось. Поэтому если кто и хотел воскликнуть, что сидеть за одним столом с остроухим самозванцем он не собирается, то так и не нашёл смелости. Сегодняшнее появление эльфа также означало, что он не просто захватил остров, но берет над ним управление, как над государством, а значит, как новоиспечённый правитель имел право здесь присутствовать.
Да и никто бы без острого повода не хотел ругаться с Викторией. О том, какими средствами Верховная Жрица безжалостно расправляется со вспыхивающими периодически то тут, то там мятежами из-за её смелых реформ Церкви, в народе уже ходят страшилки.
Так что не без казусов, но переговоры были начаты.
Прежде, чем выдвигать какие-то предложения и решения, все присутствующие должны в равной степени быть осведомлены о ситуации на севере. Так что пока предстоит говорить только архонту Радонису, рассказывать, что его стране известно о деятельности кунари.
До многих доходили сведения, что Пар Воллен после закрытия Бреши потерял на время интерес к югу и начал постепенно наращивать военную помощь недалеко от Тевинтера. Были предположения, что в скором времени перемирие закончится и война между странами возобновится. Также были слухи, что кунари готовят крупное вторжение в Вентус, и Империя имеет все шансы потерять свой портовый город, но после появления в войне новой фигуры в лице Фен’Харела их планы могли измениться. Так и случилось. Аришок разделил собираемые силы: часть оставил у вод Тевинтера, а вот часть направил в сторону Сегерона, посчитав, что эльф-самозванец куда более лёгкая добыча и это его шанс наконец-то завладеть островом, что даст кунари огромное преимущество в войне, ведь в непосредственный близости от его берегов столица Империи — Минратос. Тевинтер не мог этого допустить, поэтому впервые договорился с новым хозяином острова и выдвинул свои корабли к Сегерону, не чтобы напасть, а чтобы остановить кунари. Но разумеется, что Радонис, что Фен’Харел прекрасно понимали: их «договорённость» — просто формальность. И пока эльфы острова будут отвлечены боями с дредноутами, тевинтерские корабли вполне не прочь воспользоваться возможностью и причалить к берегу, чтобы вернуть контроль над спорной территорией.
Волк это предусмотрел.
— У узурпатора Сегерона имеется в подчинении чёрный дракон — он потопил большую часть кунарийской флотилии, кто не успел отступить, — однажды произнёс очень довольный Радонис, потому что знал, какой эффект произведут его слова.
В час, когда часть кунарийского флота подошла к берегу Сегерона, на них обрушился магический огонь огромного чёрного дракона, спустившегося с небес. Кунари знали особые технологии судостроения и способы обработки древесины, что делало их дредноуты более устойчивыми к атакам тевинтерских магов. Устойчивость, разумеется, не абсолютная, но обычно к тому времени, когда доски на палубе начинали воспламеняться, корабль врага уже шёл ко дну. Но даже столь расчётливые косситы не могли предусмотреть защиту от воздушных атак — это стало главной причиной их столь крупного за долгое время поражения. Впрочем, их беспомощность понятна — их миром, в принципе, ранее небо никогда не рассматривалось, как способ нанесения удара во время сражения. Этим Фен’Харел и воспользовался.
Дракон вальяжно летал в небе, высоко над флотом противника, разумно не собирался спускаться к воде, поэтому ни стрелами, ни копьями его не достать, а вот его пламя, изрыгаемое из пасти, прекрасно разило стройные ряды дредноутов. Да и пламя необычное: оставляло после себя не только огонь, но и дымку подлой энтропийной магии. Немало рогатых вторженцев падали на колени от бессилия вместе с ведром воды в руках, которым должны были тушить огонь, постепенно охватывающий их плавучий частично огнестойкий, но всё ещё хворост, а стрелки от неожиданного головокружения и слабости часто промахивались, отправляя копья в воду, но иногда дрогнувшей рукой — и в друг друга.
Те, кто смог выбраться из области поражения драконьим пламенем и предпринять попытку добраться до острова, были атакованы защитными эльфийскими чарами, а самых настырных добили стражи уже на берегу.
Сначала общими усилиями дракона и новых хозяев Сегерона великий кунарийский флот превратился в одну сплошную стену пламени, столь огромную, будто бы вспыхнул сам океан, а затем огонь добрался до трюмов со взрывоопасным гаатлоком, и огромные дредноуты стали друг за другом с оглушающим грохотом разлетаться в щепки. Поэтому в этом побоище смогли спастись только те кунари, которые вопреки рогатой гордыне, приняли решение отступить.
Отпор, который дал Фен’Харел в тот день очередным мстителям, превратив поле битвы в огненный ад, впечатлил всех. Даже тевинтерские корабли, наблюдая за сражением издалека и ожидая удобного момента для нападения, приняли решение также отступить, правильно посчитав, что если уж дредноуты не выстояли против драконьего огня, то парусным кораблям в этом бою точно делать нечего.
Это сражение оставило у участников столько впечатлений, что с тех пор посягательства на Сегерон и со стороны Тевинтера, и со стороны Пар Воллена поутихли, и на какое-то время «узурпатора» оставили в покое, на что Ужасный Волк и рассчитывал изначально.
Тем, кто в той баталии не участвовал, остаётся довольствоваться поражающими воображение слухами. На одном из них Радонис сегодня особенно заострил внимание: на участии дракона, верного древнему остроухому.
Пусть в день закрытия Бреши тоже присутствовал дракон, но, поскольку Совет в подробности не вдавался, в мир утекли только слухи от непосредственных участников. Там был один враждебный дракон, потом появился второй, который непонятно, кому подчинялся: вроде сражался с красным, а вроде потом напал на Инквизицию. Но это удивляло не сильно, потому что там был Корифей — главный источник
