Мортимер, в очередной раз заливаясь кровью. Марине казалось, что еще чуть-чуть и его кожа навсегда поменяет цвет.
— По праву Мастера Меча. Вы оскорбили меня, попытались обвинить во лжи и других преступлениях. А также, вы забрали то, что принадлежит мне по праву. Я хочу видеть главу тюрьмы и разговаривать с ним лично. Это проблема?
Мортирмер взревел. Стукнул кулаком по столу и вытаращил на Марину покрасневшие глаза, рискующие вырваться из орбит. Девушка слишком долго общалась с орками. На их фоне маленький сварливый человек выглядел потешно, а не устрашающе. Отвар Колмира, вместе с сытной пищей подействовал. Марина почувствовала, как тело возвращает привычную легкость. Она даже немного закрыла глаза, от удовольствия. Смутно вспомнила то, что рассказывал ей Фергюсон. "Мастер Меча может просить все, что хочет. И людям придется найти сотни причин, чтобы отказать ему. Но в итоге, они согласятся на любые твои условия. Но только в случае, если почувствуют твою силу. Докажи, что ты достойна этого мира, Марина. Докажи, что ты Мастер Меча."
Рука Марины исчезла. На самом деле, конечно же, нет. Просто дернулась так быстро, что даже тренированные солдаты не смогли проследить за ее движением. А потом вернулась на место. Прошла всего секунда. Меньше секунды. Мортимер ничего не понял, а потом сильно взвыл, хватаясь за лицо. Часть волос из его ухоженной бороды осталась зажатой в руке Марины.
— Я не обучена манерам, Мортимер. Мы же с вами выяснили. Я из тех, кому лучше разрешить делать то, что она хочет. Чем объяснить, почему нельзя.
Два наполненных ненавистью зрачка уставились на Марину, стараясь просверлить в ней дыры. Непослушный, искривленный яростью рот открылся и прошипел.
— Оповестите Виктора Намбэ. Его хочет видеть Мастер Меча.
***
Кабинет главы Бринт Морта поражал своей простотой. Практически ничем не отличался от комнаты, в которой проснулась Марина. Только вместо кровати здесь был добротный тяжелый деревянный стол и несколько увесистых стульев. У стены расположились книжные шкафы, заполненные до отказа. Среди книг них были как старые, потрепанные фолианты, так и очевидно новые, сверкающие своими полированными обложками.
Марина прошла в кабинет одна. Колмира попросили подождать снаружи. Он понимающе махнул рукой, останавливая попытки Марины спорить со стражей. Она уже и так исчерпала все мыслимые лимиты вежливости, не стоило продолжать гнуть свою линию там, где это все равно не принесет никакой пользы.
— Я буду сидеть здесь, — Колмир похлопал Марину по плечу и уселся на слишком низкую для него лавочку. Закрыл глаза и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
Марина оставила Колмира и зашла в эту комнату. Виктора Намбэ на месте не было, видимо он должен был вот-вот подойти. Девушка хотела взять книгу с полки, но потом вспомнила, что не умеет читать. Не найдя для себя достойного времяпрепровождения она подошла к единственному окну и попыталась выглянуть на улицу. Дождь яростно бился о стекло небольшого окна, стараясь расколотить поверхность увесистыми каплями. От одного взгляда на улицу по спине пробежали мурашки. Ей вряд ли разрешат остаться здесь и переждать плохую погоду. Не важно, сможет ли она добиться удовлетворения своей просьбы или нет. Им с Колмиром придется выходить ночью, и бежать, пытаясь укрыться как можно скорее от ужасной погоды.
— Любите дождь? — такой слабый голос. Очень похож на эльфийский шепот. Марина дернулась от неожиданности и обернулась. Виктор Намбэ стоял почти вплотную и выглядел совсем не так, как она ожидала.
Это был молодой парень, не сильно старше двадцати лет. Но вид его был до невозможности болезненный. Длинные грязные, спутавшиеся волосы. Впалые щеки и губы, потерявшие розоватый оттенок. Его нос странно подергивался, будто пытался захватить побольше воздуха с каждым вдохом, но это никак не получалось. Из-за этого он сопел и шмыгал, расстраиваясь своей нарочитой беспомощности. Глаза у молодого человека были очень маленькие, почти карикатурные на фоне огромных глазниц. Словно крохотные яркие точки, скрывающиеся во тьме. Плечи ссутулились и превращали его небольшой рост в совсем уже детский. Марина была не очень-то высокой, но на Виктора смотрела сверху вниз. Парню это тоже не доставляло удовольствия. Он покачал головой и, так и не дождавшись ответа, обошел Марину и взобрался на кресло за столом:
— Садитесь, прошу.
— Вы и есть Виктор Намбэ? — парень выглядел удивленным, но не сильно. На нем был все тот же парадный камзол, что и на Мортимере. С двумя отличиями. На Викторе он сидел намного хуже, но зато на плече была увесистая золотая цепочка, тянущаяся за спину.
— Так меня называют друзья и враги, — видимо это должно было сойти за шутку, потому что Виктор попытался засмеяться, но в итоге закашлялся. — Простите.
— Вы глава Бринт Морта?
— Управляющий тюрьмы, если быть точнее, — откашлялся Виктор, бесцельно рисуя круги указательным пальцем на своем столе. Он подождал, пока Марина отойдет от окна и сядет напротив. — Вы взбудоражил мистера Стрикленда. Даже выдвинули ему какие-то немыслимые обвинения. Я не сильно вдавался в подробности, так как понимаю, что они беспочвенны. Но вы хотели увидеть меня и своего добились. Теперь, надеюсь, мы все узнаем почему.
"Будь осторожна, Марина. Перед тобой не совсем человек," — мысли демонессы горячей стрелой прожгли голову Мастеру Меча. Она закусила губу, чтобы сдержать легкий испуг. Еще никогда ментальная связь не доставляла ей боль, но сейчас все было по-другому. Это из-за Виктора? Марина почувствовала легкий укол, без слов, без мыслей, подтверждающий ее теорию.
— Я пришла просить у вас за одного из заключенных.
— Вот как, — Виктор откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. — Тьери Гринтиир совершил преступление. Он лишился своих привилегий и его семья отказалась предоставить защиту и опеку. По законам Перфруна и Мира он должен быть осужден. Мы оба с вами знаем, что это наказание — глупость. Тьери один из известнейших Мастеров Меча Перфруна. По крайне мне, был таковым.
— Но я пришла просить не за него, — вкрадчиво прошептала Марина, нагибаясь чуть вперед. Этот план пришел к ней в голову случайно и она не знала, сработает ли он. Ее ставка была лишь на то, что, по какой-то причине, управляющий тюрьмы почувствует некий долг перед Мариной за выполнение работы. За которую ей, кстати, дважды заплатили.
— Хм, интересно. И кто же удостоился такой чести, что за него просит сама Марина Щербинина?
— Один из разбойников, которых мы поймали во
