нас вокруг оси, и Каритский вздрагивает. А воздух вдруг начинает хаотично двигаться, постоянно меняя направление. Вертолет кидает из стороны в сторону.
— Саша, держи! — я опять встряхиваю прорицателя, пока Олег направляет силу в рыжего. — Давай, дружище, соберись.
Он закрывает глаза, веки его дрожат, на лбу проступает пот. Я отчаянно хочу помочь ему, но не знаю как. Осторожно направляю силу к нему, с одним желанием, укрепить.
— Там, — он водит рукой, пытаясь удержать направление. — Оттуда что-то идет, быстро, на нас. Слишком много вариантов, Игорь, я не могу разобраться.
— Постарайся, прошу, — я вливаю еще немного силы и он распахивает глаза.
— Надо уходить… — шепчет он, кашляет и пытается вскочить, но ремни врезаются в тело, отбрасывая назад. — Надо уходить!
— Уходим! — я оборачиваюсь и стучу командира по спине. — Срочно, уходим!
— Уходим! — внезапно тут же отдает приказ старлей.
— Куда? В какую сторону? — пилот яростно бьет приборную панель. — Мы потеряли ориентир. И направление ветра постоянно меняется.
Я даже кручу головой, пытаясь понять, откуда идет опасность. Отовсюду. Володя опять поднимает руку, машет ею, бессильно откидываясь назад. Я машу в обратную сторону, но нас опять закручивает.
Сквозь зев двери засыпает волной песка, перекатываясь через салон.
— Убираемся подальше отсюда! — сам принимает решение пилот, вытягивая на себя штурвал.
— Саша, еще немного! — подбадриваю Каритского.
Целитель на пределе, Богдан без лишних слов тоже переключается на поддержку единственного человека, которому сейчас под силу удержать вертушку. От виража нас кидает вправо, мы со скрежетом выпрямляемся.
— Воздух! — глаза Володи округляются.
— Что за… — осекается пилот и нас снова кидает в сторону.
Из рыжего тумана, один за другим, вылетают демоны. Тощие создания, но каждый размером с лошадь и мощными крыльями, размахом в пол вертушки.
— Что это? — кричит пустынник, открывая огонь.
— Не знаю… — я клацаю зубами. — Я не знаю что это.
— Их не существует, — бормочет Володя, тряся головой. — Уходить, надо уходить.
Мир опять разрывается от оглушительных очередей. Твари подныривают под дно, я чувствую удар, мы наклоняемся, болтаясь по салону. Я сталкиваюсь с Богданом и он на мгновение прекращает поддержку Саши.
Вертолет тут же опрокидывает, почти вертикально. Меня заваливает сверху на остальных. Пилот с рычанием выпрямляет ход, Покровский, стеная где-то подо мной, возобновляет поток.
Я бью в ближайшую тварь, сила вцепляется в нее и разрывает на части. Вторая, третья. Еще одну рассекает пополам автоматная очередь. Голова демона взрывается, залепляя очки пустынника. Он трет их одной рукой, второй не прекращая стрелять.
Гильзы гулко бьются о пол, отскакивая и улетаю в туман снизу. Что там, на земле, уже не видно, мелькание тварей почти незаметно, нам удалось подняться достаточно высоко.
Остается последний крылатый демон, он мечется вокруг нас, как взбесившаяся летучая мышь. Я злорадно ухмыляюсь ему, отпуская силу.
Тварь, издав высокий визг, делает резкий рывок вверх, бросаясь прямо под винты. От сильного удара мы опять валимся на пол и мир начинает вращаться. Вертушка хрустит, дергается и начинает падать, закручиваясь все сильнее и сильнее.
— Падаем! Падаем! — кричит пилот. — Держитесь!
Меня вжимает в борт с такой силой, что я не могу пошевелиться. Только успеваю схватиться за какой-то ремень. За дверью мелькает песок, небо и земля быстро меняются местами, пилот что-то кричит, но я уже не слышу.
Похоже, я умер, так и не справившись с заданием богов. Я словно нахожусь в невесомости, вокруг пустота и непроглядная темнота, и не чувствую тела. Вообще ничего не чувствую.
Только где-то очень далеко, на границе слуха, вроде звучит чей-то голос. Кто это? Что он говорит? Меня сейчас опять куда-нибудь пошлют? Я сосредотачиваюсь, пытаясь разобрать слова.
И тут мощный удар в челюсть возвращает меня в реальность. Мир в один миг обрушивается звуками и запахами. Стоны, скрежет и треск огня. Нос и рот забиты песком, затылок стреляет резкой болью. В тяжелом воздухе стоит запах гари, крови и отвратной вони хаоса.
Перед глазами плывет, но вижу лицо командира перед собой. Его лоб рассечен, кровь стекает прямо в глаз, он прищуривается и пытается ее сдуть. Трясет меня, открывает рот и я с трудом различаю слова:
— Давай, давай, приходи в себя! Не время валяться, — и он отходит в сторону.
И я наконец разглядываю, где нахожусь. Ох, лучше бы не смотрел. Мы упали на бок и зев второй двери у меня над головой. Меня впечатало в самый угол и, похоже, прилично приложило головой. Каска слетела и валяется рядом, на груди у пустынника. Она не поднимается.
Кабину смяло и разнесло, искрятся подыхающие приборы и вспыхивает огонь. Я вижу только окровавленную руку пилота, торчащую из под смятого металла.
Со стоном и хрустом позвонков поднимаю голову. Богдан в другом углу, моргает и трясет пальцем в ухе. Командир приводит в чувства Володю. Рядом, на боку, лежит Олег, по дрожащим ресницам ясно — тоже жив.
Не вижу Сашу, Игната и двух других пустынников. Неужели выпали?
— Давай, Белаторский, резвее. Приводи в чувства целителя. Тут все плохо, — он убирает от Володи руку и показывает мне — вся в крови.
Он разрезает ремни ножом, аккуратно освобождая прорицателя.
— Где остальные? — спрашиваю старлея, подходя к Олегу и поворачивая его на спину.
— Там, — он указывает наверх. — Осматриваются. Мы рухнули, размазав прорву демонов, нас снесло сильно в сторону. Но тварей еще может быть много.
— Они в порядке? — я легонько бью целителя по щекам и слышу слабый стон.
Приводить его в чувства хуком у меня не хватает сноровки. Это у старлея удар поставлен, как на выключение, так и, похоже, на включение. Я лишь могу вырубить окончательно.
— Лиса сильно приложило, перелом. У остальных так, царапины. Рыжего вашего вроде тоже головой шмякнуло, но он только бодрее стал, — хмыкает командир. — Схватил автомат и рванул наружу сразу же.
Шок и адреналин лучше, чем паника и страх. Но Каритскому голову тоже надо вылечить, пока он с голыми руками на демонов кидаться не начал.
— Надо выбираться, может рвануть в любой момент, — он кивает на огонь. — Этого только боюсь трогать, пока целитель не посмотрит.
Олег распахивает глаза и так резко садится, что я, отпрянув, плюхаюсь на задницу.
— Проверь пацана, — тут же берет его в оборот старлей и дергает Богдана за рукав. — Здоровяк, сам вылезти сможешь?
Покровский оглядывает нас мутным взглядом и неуверенно кивает, задирая голову.
— Собирай свои вещи и быстро отсюда! Ты, — командир смотрит на меня, — тоже.
Я снимаю свою каску с тела пустынника, нахожу треснувшие очки и разорванный рюкзак.
