– Откуда ты все это знаешь?
Гнома в ответ насмешливо фыркнула:
– Откуда, откуда… от двугорбого чуда-юда! Ты не смотри, что я недоучка. Монстрологию нашему циклу преподавал сам Бигос Пшек. А этот старый козел умел заставить уважать свой предмет. Тут вот что… у него где-то здесь логово должно быть. Давай поищем? А? А там, знаешь…
– Серебро? Они же его боятся…
– Злато! – азартно заявила гнома. – Захлюстов еще зовут златниками! И каменья драгоценные да утварь. Представь себе…
– Злато, говоришь? Времени у нас в обрез… – Я покачал головой и сунул Франке баклагу в руки. – Слей мне умыться, потом позавтракаем, иначе я сейчас с голоду сдохну. А уже потом…
Явдоха кивнула головой, пристукнула копытцем и фыркнула, намекая, что тоже не против завтрака.
– Хорошо, – против обыкновения гнома не стала препираться, – но смотри, ты пообещал. Мы быстро…
Быстро не получилось. Пока завтракали, окончательно рассвело. Потом я собирал вещи и грузил их на санки, а гнома, попросив подсадить ее на второй этаж башни, развела там какую-то волшбу.
Ну-ну… какое, к кикиморе, логово с сокровищами? Еще сама навернется сверху, тащи ее потом на закорках… Короче, хватит баловства. И вообще, у нее падчерица пропала, можно сказать, общественное положение рушится, а она… Еще четверть часа – и все, сворачиваемся…
– Снимай меня. – В провале перекрытия показалось довольное лицо гномы. – Нашла. Понятно, почему мои сторожки не сработали. Он не проникал в башню извне. Уже был здесь, таился на втором этаже.
– Вот же… – Я еле сдержался, чтобы не ругнуться. – Прыгай уже, не верещи…
Вход в логово оказался метрах в двадцати от башни, прямо под остовом еще какого-то строения, и очень напоминал обычную промоину. Мне, честно говоря, совсем не хотелось туда лезть, но скандалить с гномой не хотелось еще больше. К тому же Франтя намекнула, что у упырей могут оказаться очень редкие…
– Инкунабула блаженного Клима Перверзия «К истине явлений»!!! Ее пятьсот лет никто не видел, остались только упоминания… – жарко шептала гнома, не отпуская мою руку. – И надо же, затравили упырину неподалеку от Кобленца, а у него в логове… Потом ее нам в университетской библиотеке показывали. Ты вообще понимаешь, что…
– Нет. Свети.
Гнома быстро начаровала светляк. Огонек ярко осветил короткий коридор, обложенный почерневшими от времени кирпичами и заканчивающийся небольшой дверцей, почти полностью окованной железом.
– Ты это… чарами проверь, что ли. – Откуда-то из глубин памяти вынырнуло знание, что по таким вот коридорам беспечно шляться не стоит. – Может, урод здесь понаделал всякой гадости…
– Пустое, – отмахнулась гнома и потащила меня к двери. – Упыри к чародейству не способны, разве что самые старые, но те полностью теряют человеческий облик, так что…
– Позади меня стой. Посмотрим… – Я вытянул руку, кончиком меча толкнул дверь – и быстро отскочил назад. И вовремя, потому что из небольших отверстий в притолоке с лязгом выскочило несколько граненых железных штырей, пронзив воздух как раз там, где мы мгновение назад стояли.
– Ой!.. – тихонько пискнула гнома, прижав ладошки к губам.
– Вот те и «ой». Твори чары. Ищи… что-нибудь…
– Там есть кто-то живой… – неуверенно заявила Франка, прошептав несколько заклинаний. – Не нечисть… и не нелюдь. А ловушек… ловушек вроде нет…
– Какого хрена?.. – Я совсем уже собрался отказаться от прогулки по подземелью, но потом ругнулся и шагнул в проем двери. – Да ну?..
А посмотреть в логове вурдалака было на что. Большая, богато обставленная комната со сводчатым потолком, пушистые ковры на полу, резная, с виду очень старинная и дорогая мебель, драпировки, картины в позолоченных рамах, большая кровать с балдахином…
– М-да… А где?.. – Я покрутил головой в поисках, по моему мнению, необходимых атрибутов для логова нелюдя. Ну… цепи, скелеты, пыточные орудия, тазики крови…
Но ничего подобного в комнате, как ни странно, не нашлось. Разве что небольшой алтарь, обставленный черными зажженными свечами, со статуей мужика с мордой летучей мыши, с головы до ног закутанного в черный плащ, немного выбивался из картины совершенно человеческого жилья. Мать твою… вон даже домашние тапочки возле кровати стоят…
– Это их покровитель, Баадверан. – Гнома ткнула пальчиком в алтарь. – Демон…
– Где живой?.. – Я не успел договорить, потому что Франка метнулась в угол и дернула портьеру, за которой…
– О боги!!! – потрясенно охнула гнома. – Девочка…
В небольшой клетке, склепанной из железных полос, на куче тряпья лежало маленькое худенькое тельце…
«…вурдалаки вельми немногочисленны, ибо оные волей богов лишены блага естественного размножения и преумножают свое сословие через обращение, вызываемое введением в кровь кандидата своей мерзкой слюны. Но сей способ при всей своей простоте вельми хлопотен, ибо лишь один из тысячи взрослых укушенных переживает первую стадию обращения без стабилизации многими специальными эликсирами и заговорами, что редко возможно. Детский организм лучше переносит обращение, но тоже требует специального присмотра в течение некоторого времени, и ритуал невозможен без достижения ребенком возраста пяти лет и более. Посему вурдалаки предпочитают питаться взрослыми особями, а обращать дитятей. Ибо, по великомерзким законам упырьим, вурдалак обязан соорудить перед всякой новой трансформацией в следующее жизненное состояние по одному упырьему неофиту. А ежели не сможет, то деградирует, что есть для них великий позор и откат в иерархии. Таким образом, ежели гдесь пропадает дите человеческое, сие почти всегда суть происки вурдалачьи, ибо только из детей получается сильный жизнеспособный образец, способный к последующим трансформациям и достижению итогового результата.
А також добавлю смердящим злопыхателям: специальная комиссия, созданная для рассмотрения ваших мерзких наветов, полностью сняла с меня нелепые обвинения в причастности к сословию упырей…»
(Декан факультета монстрологииАкадемии Лиги Белого Света преподобный Бигос Пшек.«Монструмы как суть»)Серединные земли. Петриковские пущи.
Старая сторожевая башня.
01 Зимобора 2001 года от восхождения Старших Сестер. Утро
– Укусил ее?
– Похоже, нет… – Франка медленно провела ладонью над телом девочки и отрицательно покачала головой. – Нет… скорее всего, нет. Ждал…
– Чего ждал?
– Пока в возраст войдет.
– А если?..
– Нет! – отрезала гнома и бережно завернула девочку в одеяло, а потом – в меховой полог. – Говорю – нет. Поверь, я больше лекарка, чем чародейка, так что знаю. А спит, потому что опоил ее упырь декоктами для преуменьшения травм нервических.
– Что теперь? – Я смотрел на чумазую симпатичную мордашку девчонки и даже не представлял, что с ней делать. Конечно, это дело благое, спору нет. Но куда мы ее потащим? Вот же напасть так напасть… Еще ребенка мне для полного счастья не хватало.
– Не знаю… – прошептала гнома и заботливо поправила соломенного цвета волосы девочки. – Может, он ее украл где-то в близлежащем селе? Отдадим назад. Хотя нет… они ее по темноте своей дремучей сразу спалят, во избежание обращения. Ты знаешь, Гор…
– Что? – Я поддел засапожником замочек шкатулки, открыл ее и ошеломленно уставился на разноцветные камни.
– Я ее себе оставлю! – неожиданно выкрикнула Франка.
– Очень правильно. Потащим ее с собой в Топи. Ты просто отлично придумала.
– Ты ничего не понимаешь… – всхлипнула гнома. – Я… я… просто…
– Что ты просто?.. – Мое внимание привлек большой сундук, покрытый медвежьей шкурой. – Так, а здесь что?
– Не могу иметь детей…
– Понятно… – Я отвел взгляд от чеканной позолоченной посуды и неожиданно понял смысл сказанного Франкой. – Что?.. А муж знает?
– Знает, – потупилась гнома. – Но ему все равно. Он меня и без детей любит. И у него Петка есть… то есть была…
– А вам, хафлингам, можно человеческих детей брать себе?
– Можно, можно, – убежденно зачастила Франка. – Должен Совет древа признать – и всё. Иногда разрешают. Я добьюсь этого. Обязательно. А если нет… тогда… тогда…
– Хорошо. Но ты понимаешь – если сейчас возьмешь эту девочку, то на этом твое путешествие закончится. Дальше я пойду сам.
– Да, – потупилась гнома. – Но я знаю. Верю… ты найдешь Пету. Знаю, и всё… Так что… прости…
– Ты знаешь, для чего тебя забрал Синод? – Я походил по комнате и сел в кресло с подлокотниками в виде львиных лап. – Это важно: надо думать, где вас оставить.
– Я же тебе говорила – эта сучка ничего мне не сообщила. Только сказала, что вреда не причинят и так будет лучше. И скоро отпустят. – Гнома осторожно погладила девочку.
