Я покрутил рукой около своего виска.
— Люди приходят в магазины, чтобы совершить покупки. Вот основная цель, с которой горожане переступают наш порог — будут переступать. Это цель для большинства. Но не для всех. Кто-то появится здесь, чтобы выплеснуть на тебя отрицательные эмоции. Такие индивидуумы обязательно найдутся, Шиша. А кто-то зайдёт, только чтобы удовлетворить своё любопытство. Тебе следует научиться распознавать подобных посетителей. И научиться тратить на них минимум времени. Потому что твоё время очень ценно для нашего предприятия.
Ткнул вверх указательным пальцем.
— Запомни, Шиша, — сказал я. — Каждое мгновение, что отберут у тебя «непокупатели» — это убытки для нашего предприятия. Понимаешь, почему так? Нет? Да потому что это время ты могла бы не тратить на ненужные споры, а приносить пекарне прибыль — продавать товар. Поняла? Покупатель отсчитывает тебе монеты — ты передаёшь ему товар. Вот твои основные функции. Каждое мгновение, что ты стоишь за прилавком, стоит денег — наших денег. Не позволяй посторонним отвлекать тебя по пустякам и тем самым нас грабить.
Девчонка кивнула.
Но тут же спросила:
— А как мне их прогнать?
— Не нужно никого прогонять, — сказал я. — Особо буйных присмирит ласковый вид наших собачек. Клифы по очереди будут дежурить в торговом зале: в Персиле я убедился, что это замечательная идея. Всех прочих «непокупателей» отпугнёт твоя улыбка.
— Моя… улыбка?
— Именно она.
— Почему?
— Не переживай: она у тебя замечательная, — сказал я. — Но на рабочем месте именно она станет твоим главным оружием в борьбе с «непокупателями». Ты обязана всегда помнить, что в рабочее время ты являешься именно тем, чем считает тебя подавляющее большинство входящих в этот зал горожан — частью магазина. Такой же частью, как торговое оборудование. Не девочкой Шишей, которую можно обидеть и разозлить. Ты можешь представить, чтобы на посетителя магазина разозлился вот этот стеллаж?
Указал на шкаф за спиной девчонки.
Шиша послушно оглянулась на полку с медовыми батонами (мы сумели съесть меньше половины первой изготовленной в логове Мясника партии хлеба). Потом снова посмотрела на меня. Покачала головой. Из-под её головного убора выскользнула на лоб чёлка. Я вновь подивился тому, как хорошо продавщица смотрелась в жёлтой косынке — словно сошла со страниц детских сказок. Да и окантовка фартука придавала её наряду праздничный вид.
— Не представляю, — ответила девочка.
— Вот и ты не должна на рабочем месте испытывать эмоции.
— Как это?
— А вот так, — сказал я. — Представь, что ты и есть не человек, а приспособление для продажи хлеба. Твоя задача — сбыть как можно больше товара по правильной цене. Задачи обращать внимание на потуги сумасшедших у тебя нет. Как и нет необходимости поддерживать пустые разговоры. Товар — деньги, деньги — товар. Каждое слово ты должна произносить, лишь с целью привлечь покупателя, увеличить прибыль магазина. Стоя за прилавком, ты не развлекаешься — работаешь. Помни об этом. И всё у тебя получится.
— Я буду об этом помнить, мастер Карп, — сказала Шиша. — Только… не понимаю… при чём здесь моя улыбка?
— Улыбка на лице продавца — это не только признак его профессионализма, но и его защита от чужих нападок и эмоций.
— Почему?
Я остановился.
Пощёлкал пальцем.
— Ну вот представь себя на месте покупателя, — сказал я.
Указал на окно, через которое на нас с улицы посматривали прохожие.
— Представила?
— Да.
— Молодец. Вот идёшь ты по площади Дождей. Видишь большие витрины, яркую вывеску и чувствуешь аромат свежей выпечки. Они пробуждают в тебе любопытство и аппетит, они подталкивают тебя к двери магазина. Заходишь в торговый зал, где пред твоим взором предстаёт атмосфера праздника и большой ассортимент товара — именно того товара, что ты вообразила, ощутив на улице его запах. А тут ещё и девочка продавец приветствует тебя улыбкой — счастливой, открытой. Видишь эту картину?
— Вижу.
— Какое бы ни было у тебя настроение там, на улице, — сказал я, — здесь, в таком приятном и замечательном месте, оно не сможет не улучшиться. Приятная атмосфера, восхитительные ароматы, улыбка на лице милой девочки-продавца — всё это дарит положительные эмоции. Тревоги, что преследовали тебя там, за этими стенами, отступают. А человеку с хорошим настроением всегда хочется порадовать себя ещё больше — к примеру, купить вот этот медовый батон. Разве ты, Шиша, не захотела бы его купить?
Девочка кивнула.
— Захотела, — сказала она. — И купила бы. Если бы у меня хватило на него денег.
— Этого мы и добиваемся.
— Да, но, мастер Карп, а как улыбка может меня защитить?
— Очень просто.
Я вновь зашагал вдоль витрин — рассматривал чисто вымытые стёкла.
— Во время работы представляй себя частью магазина, частью вот этого зала, а не девочкой Шишей. Вообрази, что между тобой и покупателями существует перегородка — да хоть вот этот прилавок. И ты поймёшь, что обидные слова плохих людей не могут тебя задеть. Они не могут стереть улыбку с твоего лица. Это быстро поймут и твои обидчики. Примут твою улыбку за насмешку. Кому приятно терпеть насмешки? Никому. «Непокупатели» быстро потеряют интерес к общению с тобой. Потому что не смогут пробиться сквозь твою защиту. А разве интересно разговаривать с мебелью? Какое удовольствие ругать вот этот прилавок?
— Никакого.
— Вот и ответ на твой вопрос. Твоя улыбка лишь ещё больше разозлит тех, кто пришёл спустить на тебя свои плохие эмоции. И они поймут, что не получат желаемого удовольствия, что словесные нападки на тебя не принесут ожидаемого эффекта. А кто будет тратить время на бесполезное и неинтересное занятие? Никто. Выместить на тебе злобу у них тоже не получится. От рукоприкладства тебя защитит прилавок. Ну и присутствие в зале клифских волкодавов, конечно. Даже сумасшедший человек не захочет на собственной жопе проверить крепость собачьих зубов. Помни об этом — и твоя улыбка не померкнет.
— Мастер Карп говорит правильные вещи, — произнёс тихий мужской голос. — Кхм. Слушай его внимательно, красавица.
Сперва я подумал, что эти слова раздались у меня в голове. Пусть они и были произнесены не скрипучим голосом призрачного старого пекаря, а едва слышным баритоном. Не подал вида, что их услышал — по привычке: давно научился скрывать, что мысленно веду беседы. Но заметил, что Шиша настороженно смотрела мне за спину. Обернулся и понял: девчонка меня не разыгрывала.
У входа в магазин стоял мужчина. Примерно моего роста, немолодой (лет за шестьдесят), но не похожий на дряхлого старика: широкоплечий, мускулистый — эдакий тяжелоатлет на пенсии. Одной рукой он приглаживал пышную седую бороду (та полностью прикрывала шею и ключицы), другой опирался на трость. «Не хватает правильной одежды — получился бы местный вариант Деда Мороза», — отметил я.
Мужчина замер в шаге от входной двери, рассматривал меня с интересом, без стеснения. Во взгляде его больших, слегка навыкате глаз мне почудилось лукавство. Быть может, тому виной были падавшие гостю на глаза тени от густых белоснежных бровей, соединявшихся над переносицей. Или же на лукавство намекала застывшая на губах «Деда Мороза» полуулыбка. Мужчина чиркнул по полу тростью — вывел меня из оцепенения.
— Здравствуйте, уважаемый, — сказал я. — Прошу прощения, но магазин пока не работает. Приходите к нам через пару дней. Мы предложим вам множество сортов вкусного и свежего хлеба. Наша выпечка вас не разочарует. Будем рады вас видеть…
Сыпал любезностями и пытался сообразить, как этот Дед Мороз проник в торговый зал. При помощи магии — не иначе. Ведь дверь я не открывал как минимум пару дней — не было в том нужды. И точно не забыл её запереть. Крепость запор на моих глазах сегодня проверили с десяток прохожих, что порывались заглянуть в магазин. И почему не подали сигнал о вторжении гостя подвешенные над входом железки?
— Здоровья и вам, мастер Карп, — едва слышно произнёс белобородый мужчина.
