И хоть спускался я медленно, но всё равно частенько останавливался: ноги с непривычки болели. Но если учесть, что буквально полдня назад этих ног не существовало — то оставалось лишь дивиться собственной выносливости. Но сильнее всего болели ступни. Совсем уж крошечные камни не получалось отпихнуть в сторону или же они вовсе не замечались, и я частенько наступал на острый край то пяткой, то пальцем. Из-за этого я три раза чуть сам не стал причиной камнепада. А ещё холодный ветер налетал с такой силой, что приходилось притворяться неподвижной статуей и ждать его конца.
Одно радовало, что в ближайшее время простыть вряд ли получится. Солнце по-летнему прогревало землю. Но ночь лучше проводить пещере.
Спустя два часа утомительного спуска — я наконец добрался к началу плато с короткими стебельками зелёной травы и сразу отправился дальше, предварительно отыскав плоский камень. Трава острыми краями покалывала и щекотала ступни. Иногда настолько сильно, что я невольно щурился и кривил рот от непонятного, чем-то будоражащего ощущения. Кожа на ступнях ещё нежная и странно реагировала на прикосновения. Но чем дальше я отходил от горы, тем длиннее становилась трава, иногда поднимаясь выше щиколотки, и прикосновения казались не такими противными.
Трава стала доходить до лодыжки, когда я порядком отошёл от горного склона. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что приятно идти. Чувствовалась холодная и немного сырая земля, словно несколько дней назад лил дождь, но трава прогрелась солнцем и когда та приминалась к земле — чувствовалась тёплая влага. Она залечивала воспалённые от длительного спуска ноги. Я даже разок остановился и присел на полотно, чтобы перевести дух и немного отдохнуть, но уже спустя минуту продолжил путь. Солнце перевалило за полуденную отметку, а ещё требовалось вернуться в пещеру. И кто его знает, сколько на подъём потребуется времени, и сил.
Наконец я достиг нужного места. И хоть путь от начала плато занял практически два часа — оно того стоило. Трава доходила практически до колен, а в сотне метров виднелись чахлые и низкорослые кусты. В скором времени мне пригодится даже тщедушная веточка от жалкого куста. Мне вообще всё пригодится.
Расстелив чёрное полотно и придавив его плоским камнем, я принялся методично срезать длинные стебли травы каменным недо-ножом. Страшно представить те потраченные силы, чтобы руками вырвать из земли траву и обломать ей стебли. Зато теперь она собиралась удобными пучками, укладывалась на чёрное полотно и придавливалась камнем.
План прост: нарвать как можно больше высокой травы и уложить её на полотно слоями так, чтобы они были поперёк друг дружке, а внутрь натыкать палок, скрепляя слои между собой. Края полотна я оставил пустыми, чтобы скрутить его в длинную колбаску с пустыми краями. Их я поджал друг к другу и связал вместе самыми длинными ветками, которые только смог найти.
Получился эдакий вытянутый бублик, который я тут же примерил на шею. Давя на плечи весом нескольких килограмм, при порыве ветра он мог спокойно перевесить и скинуть меня вниз. Но если перекинуть через плечо, то получится дойти до пещеры ни разу не споткнувшись.
Приготовившись идти назад, я на секунду остановился и посмотрел на восток, к началу горной цепи. Там виднелись кроны нормальных деревьев маленького леса, из которого выпорхнула птица с фиолетовыми перьями.
До конца дня оставалось не так уж много времени. Четыре, или даже три часа и подниматься к пещере я буду на ощупь в кромешной тьме. Но меня всё равно манило в лес. Если моя догадка верна, то получится решить главную проблему. Я бы с удовольствием сходил в лес сейчас, вот только там же и заночую, а по ночам в горах очень холодно.
Когда я вернулся к началу тропы, в горле уже чувствовалась небольшая сухость. Даже глотая слюну, не получалось освежить глотку. Хотелось бы узнать, откуда в недавно созданном теле запасы влаги и тонкий слой подкожного жира — но вряд ли ответ будет получен.
Через полчаса подъёма мне вспомнились собственные мысли. Я тогда думал, что буду подниматься на четвереньках во тьме, если не потороплюсь. Но мои ноги оказались иного мнения, и на четвереньках я поднимался при свете дня: болело абсолютно всё. А ещё через полчаса добавилась боль в руках, и я частенько останавливаться на отдых.
Когда ладонь левой руки упёрлась на порог входной пещеры — я едва передвигался от усталости. Болела каждая мышца, а перед глазами летали чёрные мушки. Хотелось доползти до тёплой пещеры и завалиться спать — но я не мог потерять светлое время суток. Следовало работать, но сперва передохнув. Как раз время заглянуть в лог-файл: вдруг он оклемался. Лог.
Лог-Лист (Форма Кта’сат)
Параметры:
Имя: (Не назначено)
Раса: Кта’сат (Осквернён)
Класс: отсутствует (не выполнены условия получения)
Возраст: 24
Уровень: 0
Опыт: 0/1000
Жизнь: 100/100
Мана: 0/0 + [2500/2500]
Выносливость: 100/100
Как же мне всё понятно. Вот смотрю, и всё понимаю: и смысл жизни, и как пнуть бабочку так, чтобы на другой стороне планеты случился ураган. Какого лешего происходит с лог-файлом? Система, что, заболела и ей нужен покой? Нет, если плохо системе, значит — плохо вообще всему мирозданию. И судя по увиденному — так и есть. Но я не буду паниковать, а попробую разобраться в четырёх вещах: всё, что ниже возраста оставлю на потом, как и сам возраст.
Что с моим именем, кто его не назначил? Оно у меня есть и было назначено при… «при перерождении» говорить неуместно. При нарождении мама дала мне имя и она же, по логике — назначила его. Я — Сиалонус. Дитя мёртвой луны, ведь я родился изначально мёртвым, а по небу плыла полная луна.
Думаю, это из-за формы тела. Даже приписка появилась, что сейчас я в теле Кта’сат. Звучит сложно. Другое дело ящеролюд, а то язык сломаешь, пока этот Кта’сат произнесёшь. Хотя, тот равнинный эльф их называл по-другому, и проще… Точно — ксатами.
И вообще: почему Кта’сат, а не ящеролюд? Возможно, драконы прозвали своих последователей ящеролюдами из-за того, что превращались в их тела. Раз дракон — это большая ящерица, то и воплотившись в двуногого он всё равно останется ящерицей. В принципе — логично.
Про класс мама немного рассказывала, хотя в прошлом мире подобного не было. Она говорила, что у каждого разумного может быть класс, но слабый телом не может быть воином, а слабый духом — магом. Скорее всего, это и есть те самые условия получения.
И, конечно же — я осквернён. Кто бы мог подумать, что это передастся и на форму ящеролюда? Вот неожиданность. Надеюсь, что ничего плохого не случилось и изменился только внешний вид источника маны.
Отвлекаясь от раздумий, я провёл рукой по груди. Когда воплотился думал, что шрамы лишь последствия воплощения и вскоре исчезнут. Но они всё ещё на месте. Практически вся грудь покрыта рваными шрамами, похожими на шрамы моей истинной формы. Вот отметина от падения с водопада, вот от удара об камень. Вся грудь покрыта ими, и ключицы, и плечи, и даже нижняя часть шеи. Но если шрамы передались форме ящеролюда, то почему руки целы?
Много непонятного, но следует отложить размышления — я немного отдохнул, так что пора приступить к работе.
Я ещё сегодня днём понял, что обувь нужна непременно. Не только для спуска к плато, но и подняться к вершине горы и осмотреть южный склон. Того маленького леса не существовало двадцать пять лет назад, когда я прилетел сюда, и есть надежда на такие же изменения с противоположной стороны горы.
Необходимо сплести обувь. И хоть я не знаю, как плести корзины или что-то ещё, но у меня есть знания о фабричном плетении огромных канатов из стальной проволоки. Взять пучок травы, толщиной в фалангу и длинной от щиколотки до колена — и связать в кольцо. Расположив узел по центру, прокручивать один край кольца по часовой стрелке, а другой — против. Через тридцать витков получится скрученная травяная верёвка длиной примерно в ладонь.
