— Не знаю… У меня вообще первый раз такое, чтобы меня молодая красивая женщина держала под душем за «эту штуку», обещая оторвать…
— Ну, скажем так, вид у тебя совсем не испуганный… А очень даже угрожающий…
А после этих слов она безо всяких затей взяла его в рот…
* * *
Я слышал, что слова про то, что «В СССР секса нет…» неосторожно высказанные женщиной во время телемоста, были вырваны из контекста. Но про то, что не все женщины в Советском союзе делали минет даже своим мужьям я знал не понаслышке, а из собственного опыта. Но, похоже, что Елену это совершенно не смущало.
А через некоторое время, убедившись, что я всё ещё нахожусь в полной боевой готовности, она скинула с себя насквозь мокрый халатик и забралась ко мне в ванну. Очень компактная женщина. Люблю таких…
Она упёрлась в кафельную плитку на стене, призывно изогнув спину… Отнекиваться, и о чём-то говорить, уже давно было поздно…
Ну, что вам сказать? Я очень старался, как говорят на партийных и комсомольских собраниях, оправдать, оказанное мне высокое доверие старших товарищей.
Пришлось, правда, протянуть Елене полотенце, чтобы попытаться заткнуть рот. Иначе она бы разбудила бы не только девчонок, но и всех соседей… И теперь зажав зубами полотенце, она только тихонько поскуливала, как маленькая собачонка…
Приближаясь к закономерному завершению процесса, я попытался прерваться, чтобы не заделать для Анечки сестричку или братика. Но тёщенька вывернулась и перевела всё действо в оральное окончание…
Я тяжело дышал, придерживая левой рукой её затылок. А в голове была только одна мысль: «Это полный пи**ец!»
* * *
— Зачем всё это было?
— Затем, чтобы тебе сперма на уши не давила, и ты не стал бы творить всякие глупости с моей дочерью. Рано ей ещё…
— А как же Васин?
— А причём тут Игорь? Он, как оказалось, женат не только на своей работе, но и на дочери нашего генерала. Мне это не понравилось. Но, кто я такая, чтобы конкурировать с первой красавицей Особого отдела?
— Ты красивая!
— Перестань! Я сама про себя всё знаю… Про таких как я обычно говорят: «Маленькая собачка, до самой смерти — щенок.»
Услышав про маленькую собачку, я вспомнил, как она поскуливала, и невольно улыбнулся.
03 июля. 1974 года.
Москва. Улица Чкалова.
Проснулся я поздно… Чувствовал себя немного разбитым и сильно виноватым.
Разбудила меня Ленка. Вот как тут не запутаться в именах, когда засыпал, утомлённый одной Леной, а будит тебя утром другая Лена.
— Вставая, соня! Народ требует завтрак.
— А я тут причём? Я — инвалид.
— Что? Головка болит? — иронично спросила меня названная сестра.
— Нет. Рука сломана. Не видишь разве?
— Ну, да… Ну, да… Это не помешало тебе полночи куролесить.
* * *
Штирлиц как никогда был близок к провалу…
Что его выдало? Запах перегара после празднования Дня Советской армии и военно-морского флота или парашют, который всё ещё волочился за спиной?…
* * *
— О чём это ты?
— Саша! — надвинулась на меня «сестрёнка». — Об этом мы позже с тобой поговорим. А пока, лучше не зли меня, и вставай! У тебя там ребёнок не кормленный на кухне скучает. Вопросы лишние скоро начнёт задавать.
— А где…
— Она на работу уехала. Вызвали по телефону. И тоже выглядела очень «уставшей», хотя и вполне довольной…
* * *
Она точно что-то знает… Я ещё ночью подумал, что уж слишком шумно всё было… Спалился… Интересно, знает ли Аня обо всём?
* * *
— Анечка пока ни о чём не знает. — как бы отвечая на мои потаённые мысли, сообщила мне Лена. — Но обязательно начнёт интересоваться, почему ты такой заспанный, если ты немедленно не встанешь.
Я бы давно уже встал, но физиология, будь она не ладна… Да ещё после вчерашнего… сегодняшнего ночного безумия…
В общем, в присутствии этой девочки, вылезать из-под одеяла мне не слишком-то удобно.
— Выйди из комнаты!
— И не подумаю… Вставай скорее! А не то сюда придёт твоя Анечка, чтобы тебя будить.
Я скинул с себя одеяло. И под внимательными и любопытными взглядами «сестры» стал одеваться. Глядя, как я это делаю, она спросила:
— Тебе помочь?
— Сам справлюсь…
— А чего ты такой грубый опять? Разве я что-то плохое тебе сделала?
«Ещё нет. Но можешь… И это очень бесит. Не люблю, когда меня вот так берут за яйца… Блин. Ну и сравнение я придумал…»
— Ты, Алёнушка, пока мне ничего плохого не сделала. Но можешь. Если продолжишь в том же духе…
Похоже, что из всего сказанного мною, она смогла услышать только «Алёнушка».
— Почему ты меня так назвал?
— Ассоциация такая получилась. Как в сказке… Сестрица Алёнушка…
— Ясно. Это у которой братец в козлика обратился?
— В козлёночка…
— Хорошо, что не в козла. Давай я тебе шнурки на кедах завяжу…
— Да я и в тапочках могу.
— Мы идём завтракать…
— Куда?
— Анька толком не сказала, но я так поняла, то ли в блинную, то ли в пельменную.
— Но хотя бы умыться мне дадут сегодня?
— Давай по-быстрому…
* * *
Сполоснув заспанную морду, я кое-как привёл себя в норму. Теперь можно было уже и заниматься проблемами пропитания. Личный состав есть и он хочет есть… А предложил, конечно. соорудить еврейский омлет из всего того, что осталось в холодильнике. Но народ уже настроился на поход в какой-нибудь общепит. Это не помешало мне провести быструю ревизию на кухне, и понять, что снова надо идти за продуктами… Да… Большая у нас семья, и всех кормить надо. Поэтому сегодня в пельменную мы идём с рюкзаком. А ещё я не поленился заставить Алёнку помыть бутылку с винтовой пробкой под подсолнечное масло. И найти баночку для сметаны. Желательно чтобы с крышечкой. Аня подсказала, где прячется сетка для яиц. Ну, вот… Мы уже готовы идти на завтрак…
* * *
Позавтракали скромно в самой ближайшей пельменной. Но наелись, как говорится, от пуза. Ну а потом я вспомнил, что если идти по Ульяновской улице вниз, то мы попадём как раз к высотке на Котельнической набережной, а там есть неплохой такой гастроном. Рюкзак у меня с собой. А в нём — всё необходимое, включая авоськи…
— Анюта! Ты как себя чувствуешь?
— Нормально!
— Спина не болит?
— Нет. Но этот корсет уже достал. И жарко в нём, и натирает…
— Скажи врачам. Я тут уже ни при чём.
— Можно я его не буду надевать в следующий раз?
— А не боишься, что у тебя из-за этого будет искривление позвоночника или горб вырастет?
— Боюсь. Ведь ты меня тогда разлюбишь и бросишь…
— Тогда, будь хорошей девочкой и слушайся врачей. Поняла?
— Угу…
* * *
Первым делом, подойдя к высотке, мы уткнулись в кинотеатр «Иллюзион» и расположенную рядом булочную. Ванильно-коричный запах из булочной был «слышен» прямо на улице. Но на все происки девчонок, потянувших меня сразу туда, я ответил отказом.
— Я таки не понял. Вы хочите в кино или булочку? — имитируя одесский акцент иронично спросил я у своих девочек. — В кино с рюкзаками не ходють.
— А за хлебом мы не пойдём? — не оценив моего юмора, поинтересовалась Алёнка.
— На обратном пути зайдём.
— Почему? — спросила Анюта.
— Вот представь… Купили мы батон хлеба и вкусных булочек.
— А у нас говорят купить «булку хлеба». — вставила свои пять копеек Алёна.
Я не стал переспрашивать где это «у нас», поскольку и раньше сталкивался с этим нюансом. И в Саратове, и в Мариуполе я такое слышал.
