— А у нас в Москве говорят «батон белого» и «буханка чёрного». Привыкай!
— Так что ты говорил там про вкусные мягкие булочки? — не унималась Аня.
— Купим хлеб и булочки. А потом положим их на дно рюкзака, чтобы сверху на них положить картошку, морковку и прочую капусту…
— Всё ясно… Ну и куда мы сначала пойдём?
— В овощной. А потом в продуктовый. Тут ещё винный есть, но он нам не нужен пока…
— Почему? — снова спросила Анюта.
Я не успел прочитать ей лекцию о вреде пьянства в малолетнем возрасте, потому что мне была выдана информация о том, что в винном ещё и бутылки пустые принимают, и продают «Буратино» и «Дюшес».
Снова мой прокол… В памяти всплывает информация, что в эти благословенные времена ещё не было алкогольного бума и дефицита. А в винный отдел можно было спокойно зайти, и очередей тут не было.
Короче, решили так. Я иду в овощной, а девчонки в винный за лимонадом. Выдал им авоську и три рубля, потому что мельче купюр у меня не оказалось…
* * *
В овощном магазине пахло не слишком приятно. Какой-то кисловато-затхлый запашок. То ли лук подгнил, то ли картоха по жаре забродила…
Лук репчатый у нас ещё дома остался от вчерашнего похода на рынок. Картошка с морковкой тоже ещё есть… А вот вилок капусты я прикупил. Авоська с капустой провисла почти до самого пола…
Странно… Дом хороший, элитный, вроде бы, а овощной магазин не очень впечатляет. Помню, что гастроном в высотке на площади Восстания всегда хвалили. Ну, ладно… Посмотрим, что тут за продуктовый?
Но до продуктового, мне дойти без проблем не удалось… Навстречу мне, со стороны винного магазина шли мои девчонки. Виду них, скажем так, был испуганный и немного помятый…
— Что случилось?
Аня тут же бросилась ко мне на шею, и расплакалась… А Аленка стала сбивчиво рассказывать.
— Мы купили четыре бутылки «Дюшеса». Нам дали сдачи два рубля с мелочью. Но, как только мы вышли из магазина, нас обступили какие-то хулиганы… Одного из них я, кажется, видела раньше. Он вертелся в винном, среди мужиков…
— Продолжай!
— Я испугалась… За Аню…
— Она меня собой заслонила… — сквозь слёзы подтвердила Анютка.
— Они отобрали авоську с лимонадом… И… Забрали все деньги…
— Не переживай так из-за пары рублей!
— Они нас обыскивали… Трогали везде… Это было… противно…
— И меня тоже… — шмы́гнула носом Аня.
— Сколько их было? — сердито спросил я.
— Четверо. — ответила Аня.
— Там ещё пятый был. Самый мелкий. Он в стороне всё время стоял.
— Ясно… на шухере, типа… Пошли посмотрим, что там за хулиганы…
— Саша, не надо! — снова заплакала, вцепившись в меня Анечка.
— Надо, Аня… Надо! Только вы обе не лезьте… Я сам разберусь!
— Но их много, Саш! — вполне серьёзно обеспокоилась Алёнка.
— Не переживай! Всё будет хорошо…
03 июля. 1974 год.
Москва. Двор «высотки» на Котельнической набережной.
«Страна непуганых идиотов.» — подумал я, когда вошёл в зелёный и вполне себе уютный двор высотного здания. Вся гоп-компания вольготно расположилась на лавочке в тени деревьев и употребляла затрофееный у девочек лимонад.
Разглядев их получше, я решил познакомиться с ними поближе, поэтому не раздумывая, направился прямиком к лавочке…
Глава 25
Глава двадцать пятая.
«Что ж ты, фраер, сдал назад? Не по масти я тебе?…» — слова из уже написанной песни.
«О бедном старлее, замолвите слово…» — слова из никем ненаписанной песни.
Смерть рядом ходила, косою косила…
Нас смерть поджидала на каждом шагу.
Мы тратили силы. Мы рыли могилы.
Но радует то лишь, что рыли врагу.
03 июля. 1974 год.
Москва. Двор «высотки» на Котельнической набережной.
Одеты гопники были так себе. Потёртые штаны от школьной формы, рубашки, майки… Всё не новое и какое-то сальное на вид. Главного я сразу вычислил. Он был в кепке… Ну а как же ещё? Видуха…Что-то среднее между бомжом и недавно откинувшимся с зоны доходягой. На вид тут все были примерно мои ровесники плюс-минус год… Старшак только один, остальные так, сявки… Главнюк сидел на лавке развалившись, протянув ноги вперёд…
Я подошёл почти вплотную, а девчонки держались метрах в пяти-семи позади меня.
— Эй, чепушилы! Кто тут моих девочек огорчил? Колись быстрее, пока я не стал по серьёзному спрашивать!
Немая сцена…
Пятеро «смелых и сильных» совсем ещё недавно парней, и какой-то пижон в джинсовых штанах до колена, со сломанной рукой в гипсе… А ещё у этого «лоха» в левой руке авоська с кочаном капусты…
— Ну, чего застыли, цуцики? Язык проглотили?
— Ты кто такой? — голос недавнего «авторитета» был неуверенным.
— Ты сам-то, кто по масти? Гопник? Тогда какого хрена на мокрошёлок руки распускаешь? Или ты по меховым сейфам спец?… Ты назовись! Надо ж знать с кем общаюсь. С петухами мне базарить не в уровень…
По его глазам, я уже понял, что сейчас он за свой порушенный авторитет начнёт биться насмерть или…
Если он сейчас встанет с лавочки, то я окажусь один против пятерых… Поэтому я начинаю действовать раньше.
Никогда не считал, что использовать в уличной драке подлые приёмы западло. Особенно, когда пятикратный перевес в живой силе не на твоей стороне. Бью сверху вниз пяткой прямо в колено вытянутой ноги. Удачно лежали его ноги.
Хруст ломаемой кости я не слышал, поскольку его сразу же заглушил дикий вой, упавшего на землю главнюка, вцепившегося обеими руками в свою сломанную ногу.
Второму, не менее крепкому парнишке, я с развороту влепил капустой. Получилось не плохо. Всего лишь с одного разворота капуста в авоське набрала приличную скорость, и один кочан ударился об другой. Похоже, что это нокаут…
От мелкой тени справа, я просто не думая отмахнулся гипсом. Снова хруст и ещё одно тело лежит на земле, зажимая окровавленный рот с выбитыми зубами.
Оставшиеся двое не успели даже дёрнуться в мою сторону. Раздались пронзительные трели милицейского свистка…
Так что на сцене произошла небольшая перестановка. Вместо двух сбежавших малолетних гопников появился милиционер в форме старшего лейтенанта…
03 июля. 1974 год.
Москва. Опорный пункт
Опорный пункт охраны общественного порядка… ОПОП — называется в народе вроде. Мы сидим тут с Ленкой уже почти час.
* * *
Побитых мною гопников увезла скорая помощь. Причём всех троих разом. Того, кого прибило капустным кочаном пришёл в себя, но его рвало на три метра вперёд, а глазки смотрели в разные стороны. Один влево, другой куда-то внутрь… Даже я со своим нынче незаконченным восьмилетним образованием диагностировал бы ему сотрясение мозга…
Перелом ноги оказался закрытым, зато частичная ампутация передних зубов получилась очень неаккуратная.
Всё время, пока недогопников осматривали медики и грузили в машину, я сидел на лавочке и ждал неведомо чего. Старлей сказал ждать, я и ждал. Он за это время переписал данные всех троих «пострадавших». Записал старушку-свидетеля. Она тут же прибежала, как скорая помощь во двор въехала. «Я всё видела! А что тут случилось?»
Почему-то он ни о чём не стал спрашивать ни меня, ни моих девочек. Мне это сразу очень не понравилось. Неужели снова повторяется та же самая картина, что и в прошлый раз? Меня сейчас сделают крайним. Скажут, что я побил этих «бедных» мальчиков. Причём с использованием гипса и тупого твёрдого предмета в виде кочана капусты. Хорошо ещё, что я не успел купить батон колбасы и на запихал никому никуда. А то бы ещё нехорошую сто двадцать первую статью приписали бы.
А потом грозный милиционер проводил скорую помощь, и наконец-то обратил внимание на нас… Мне его «внимание» не понравилось, хотя бы потому, что выразилось оно в грозном рыке:
