прикрывает с глазами ошалелыми, волосы прилипли, в кровище. Гарпии шарахаются на земле переломанные, уже не лезут. Скорее, пытаются свалить. Всё, ни одной твари не летает.
— Крис осторожно! — Спохватывается магичка.
Сразу пять рысей на поле боя замелькали среди тел гарпий!
— А ну брысь, мелкота! — Рявкнул, готовый бахнуть и метеоритом, как из пушки по воробьям.
А они на гарпий переломанный нападают. Тащат туши, накинувшись по две, по три. Твари визжат тоненько, бьются, как могут, но рысей всё больше.
Главное нас не трогают. Подскакиваю к Нелли, лечу её первой, а она, как объятия мои почувствовала, сразу с ног и повалилась. Твою мать, нормально её подрали. Но я восстановил местами до новой кожи, поднатужившись.
Следом Имиру, эта отделалась царапинами. А магичка лёгким испугом! Какое счастье, что кровь на голове не её собственная.
Уже к ночи мы доходим до широкого ущелья, где так называемая Мёртвая долина, в которой и находится наша цель — гробница Сируса. Или лабиринт Сируса, кому из девчонок как нравится.
Колонны, выточенные из скалы, вскоре смотрят на нас. Метров четыреста ещё, и мы будем у цели. А пока впереди на пути к величественному входу в склеп раскинулось кладбище из человекоподобных скелетов. Впечатляющее зрелище, говорящее о многом.
Под шум стремительной горной речки, которую только перешли, мы подгребаем к началу кладбища без задних ног. Встаём у гранитной плиты с выдолбленной надписью, что спешит зачитать Нелли:
— Войти может любой, но выйти уже невозможно, остерегись путник. Иначе…
И дальше надпись прерывается трещиной с выбоинами. Но добавляет Ольви, вычитывая из своих записей:
— Иначе соблюди омовение и тишину.
Оборачиваемся почти синхронно к реке.
— Нужно помыться, чтобы избавиться от запаха крови, — делится соображениями суккубка. — Похоже, здесь что — то опасное живёт, иначе, откуда столько останков.
Глава 22. Первые испытания Лабиринта
Мыться в ледяной горной речке — удовольствие неописуемое. Купался отдельно, но за девками подглядывал. Насмотреться не мог.
Понял, что хочу всех трёх одинаково!
Постирали шмотки, развесили сушиться у костра, все в халатах махровых, которые я нарожал заботливо. Устали за день, ничего не страшно. Поверили летописям, что Мёртвой долины сторонится всякий зверь. Подтверждено и одновременно странно, что даже комары с мошками не летают. А вокруг очень тихо, ветра вообще нет. Только речушка шумит монотонно.
Сидим у огня. Сна ни в одном глазу. Из провизии только сушёное мясо осталось, которое и грызём.
— Хорошо нас потрепало, — первая делится впечатлениями магичка. — Жаль лошадей, но тем лучше.
— И чем же лучше? — Усмехнулась Имира.
— Обратно мы будем перемещаться магически, — ответил я. — Лошадей всё равно собирались бросить.
— Крис, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробурчала Имира.
— Полагаюсь на двух умниц, которые изучили все известные материалы о ловушках в гробнице, — говорю, намекая на Нелли и Ольви.
— Откуда знаешь, что там ловушки? — Встрепенулась Нелли. — Я ведь тебе не сказала.
— Во всех гробницах они, это классика, — ответил я.
— Интересно, а что ещё ты не сказала Крису? — Раздалось от Имиры с наездом.
— Ты на что намекаешь? Говори прямо, рогатая, — огрызнулась Нелли.
— Вы же прикрывали друг друга, как самые родные, может, хватит уже сраться? — Простонал я.
— Крис, — продолжила Имира, прожигая меня глазами. — А это и не повседневный срач, если ты ещё не понял. Я тоже знаю о гробнице Сируса кое — что. Любые недосказанности из прошлого могут повлиять на наше дело уже внутри.
— Не думаю, что сейчас время это обсуждать, — буркнула Нелли, уводя взгляд. Похоже, она поняла, о чём суккубка.
— Тааак, — протянул. — И чего же я не знаю?
— Ничего не хочешь Крису сказать? — Обратилась Имира к «кошечке». — По поводу своего браслета?
— Зря дал ей свою ленту, — пробурчала себе под нос Нелли. — Она чужая.
— Какого браслета, не понял? — Встрепенулся я.
— Который она подарила тебе ещё во времена знакомства. Но к её неудаче опоздала с действием, — ответила Имира.
Она про браслет с зелёными камушками, что развалился на Утёсе ещё во времена моего изгнания⁇
Нелли молчит!
— Как и мой, он из камней Алирии, — продолжила мысль Имира. — Магия приворота изнутри. Очень странно, что Крис до сих пор не знает о том, что не только Кусубат, но и Фелисия собиралась поступить с ним подло.
— Заткнись, или я вызову тебя на бой, — прошипела Нелли.
— Ты проиграешь, да и Крис не даст этому свершиться, — бросила Имира и мне: — Прости, я больше не могла в себе это держать. Всё ждала, что она признается. А в итоге тебя вынудили на ней жениться.
— Следи за языком, — рыкнула Нелли.
— А ты за хвостом своим следи, — ответила Имира.
— Замолчите обе, — обрубил я вроде спокойно.
А в душе всё же всколыхнулось нечто, отдающее неприязнью от чувства, что меня хотели обмануть все. Даже это милое ушастое создание. Когда оно ещё было милым.
Но я понимаю, зачем Имира это проворачивает. И её это тоже не красит. Одна только Ольви сидит и делает вид, что ей эти разборки неинтересны.
— Предлагаю поспать немного и выдвигаться, — говорит магичка, переводя тему.
— Одежда высохнет только к утру, — брякнула Нелли.
— На теле высохнет быстрее, — раздалось от Имиры. — Лагерь у гробницы — это привлечение внимания. Я за ночной рейд.
— Согласен, — заключил я и лёг на грунт. Глубоко вздохнул. Надо же, какое чистое сегодня небо. И столько звезд на нём.
Ночь с тьмой кромешной. Снарядил всех фонарями со свежими батарейками. Двинули к гробнице! Утра и света ждать нет смысла, всё равно внутри будет темно, как в заднице.
Вскоре под ногами захрустело, это мы ещё до останков чуток не дошли. Остановились! Что за хрень⁈
Трогаю руками. Чёрная крошка пачкает пальцы. Уголь? Освещаю периметр. Хм, дорожка из угольной крошки шириной метра в три поперёк пути от одной отвесной скалы слева до другой справа рассыпана обильно. И где некто уголь нашёл — вопрос отпал сам собой. Скалы, обрамляющие ущелье, все чёрные.
И только после дорожки из крошек начинаются скелеты. Высохшие, старые, с доспехами из металла — лежат просто, но есть и без защиты, возможно, простые крестьяне, их большинство. Они с жилами не тронутыми и кусками плоти, которая форму, похоже, и держит. Иначе не могу объяснить, почему такие лежат в позах мучеников, закрываются от кого — то руками — веточками с челюстями нараспашку.
Обходя останки, подружки с шарами навыкате крадутся в полной боевой готовности. Сам стараюсь ни на кого не наступать.
Новые поперечные линии из угля впереди. Тонкие и прерывистые, дорожки из белого песка пересекают со следами непонятными. Суккубка даже опустилась посмотреть.
— Белая известь, — прокомментировала, нюхая щепотку.
Двинули ближе, ещё линию из угля пересекли, засыпанную побольше предыдущей. Хм, что бы это значило?
Три ступени шириной, как дворцовые, колонны по обе стороны подпирают выдолбленную в скале серую треугольную крышу. Всё это на фоне угольной скалы, будто встроена гробница в неё. Арка открытая и огромная, как проход для великанов, словно они строили для своих нужд. По ступеням останки тоже лежат и извести рассыпано ещё больше. Долго искать не пришлось, откуда она. С колонн и сыплется. С нашей стороны колонна срезана примерно на треть, чего издалека не видно, ибо повреждения больше с тыльной стороны. У основания целая гора извести и по следам видно, будто некая собака тут яму раскапывала, раскидывая известь задними лапами.
Внизу — то ладно. Вот только кто колонну вверху ободрал?
По обеим стенам вьюнок зелёный плотный. Бутоны красные, размером с розу, закрытые.
— Что — то мне не нравится эта лоза, — делится впечатлениями Имира.
— А ты и не подходи, — шепчет Нелли. — Здесь вообще лучше ничего не трогать без надобности.
— Как скажешь, ушастая, — ответила Имира и пошла впереди всех.
Смелая какая. Даже я струхнул, имея больше возможностей отреагировать. Но атмосфера здесь действительно жуткая. Холл величиной, как школьный спортзал, пол из серых каменных плит. По стенам эта долбаная лоза, зелёная и живая, при том, что в помещении ни солнца, ни воды, ни почвы.
Одно обнадёживает, около неё нет останков, и в ней самой никаких скелетов не проглядывается.
Прошли спокойно вдоль ряда колонн и вьюнка за ними. Упёрлись в стену с проломом в полтора человеческих роста. Нелли не спешит двигаться, осматривает стену и знаки. Но вьюнок мешает.
— Близко не подходи, — шепчу уже я, освещая фонарём странное растение.
