кроме подлости от прибывшей из Махи миссии. Но поскольку ничего найти не смогли, то проводили всех переговорщиков в огромный шатер командующего.
Парень не удостоил внутреннее убранство ни единым взглядом. В бытность беспризорником, он бы обязательно распустил слюни на дорогие шахирские ковры, которые здесь устилали каждую пядь. Однако теперь Чак понимал, что золото, серебро, шелка, изысканные кашемиры – все это тлен и пепел. Суета, недостойная даже внимания. Насколько же слепы и жадны люди, преклоняющиеся пред идолами из стопок сверкающих монет. Как же ничтожны они в своем благоговении перед презренным металлом. Как же стыдно понимать, что всю свою жизнь он был точно таким же глупцом.
Судя по мечтательным и просветленным лицам остальных одиннадцати спутников в белых одеяниях, они тоже познали Истину. А потому смотрели на мужчину в роскошных доспехах, восседающего в кресле, без капли страха и подобострастия, но в то же время и с изрядной долей грусти. Им было в самом деле жалко этого человека, ведь он не знал Правды, и, наверное, до конца своих дней останется бродить во тьме собственных заблуждений.
Позади кресла командующего стояло не меньше десятка советников и помощников, большинство из которых точно так же были облачены в броню. Они не скрывали своего презрения по отношению к парламентерам, и каждый их жест и движение были преисполнены едва ли не брезгливости.
– Мое имя Цетон Онесий! – Грозно рыкнул воин, всем своим видом показывая раздражение. – Я серебряный генерал и Ас имперского войска Его Сиятельства Иилия Второго Солнечного! Почему вы не приветствуете меня?!
– Это не так, доблестный генерал, – равнодушно покачал головой Чак. – Мы именно что приветствуем тебя, ведь иначе нас бы здесь не стояло.
Свита командующего недовольно зароптала, услыхав такое дерзкое пренебрежение к их лидеру, но Ас вскинул сжатый кулак, и разговоры тут же прервались, словно обрубленные топором.
– Не очень мудрый ход дразнить меня, юнец, – прищурился имперец. – Если бы не ваш статус парламентеров, то я бы уже раздавил вас, как жалких тараканов! Однако я не могу позволить себе такого, поскольку Исхирос всегда свято чтил законы войны.
– Жаль, что далеко не все законы, – с печалью в голосе отозвался бывший беспризорник, намекая на пленение Данмара. – В противном случае, ничего этого бы и не случилось.
Парень обвел ладонью командирский шатер, и Цетон Онесий еще больше нахмурился, уловив в этих словах намек на непорядочность своего повелителя.
– Как ваши имена? – С заметным усилием проглотил очередную колкость генерал.
– Это неважно, благородный господин, – невозмутимо ответил Чак, не меняясь в лице.
– Какого дьявола ты несешь?! – Взъярился командующий имперцев. – Вы явились ко мне, как переговорщики от мятежных родов Махи, но вместо того, чтобы перейти к делу, испытываете мое терпение на прочность?!
– А с чего ты взял, почтенный генерал, что мы станем говорить от имени аристократии? – С тщательно упрятанной усмешкой осведомился главный парламентер.
– От чьего же еще?
– В наши уста вложил слова сам Алый Пророк! – Велеречиво воскликнул посланник. – Тот, кто своим приходом ознаменовал наступление новой эры! Эры свободы! Он велел передать, что вы не возьмете город. Все ваши усилия будут напрасны, Исхирос лишь умоется кровью, пытаясь выполнить приказ безумного императора…
– Пустые слова! – Яростно прервал переговорщика разозленный Цетон. – У нас достаточно сил, чтобы расколоть вашу оборону! И если это все, что ты можешь мне сказать, то вам лучше вернуться обратно в город, потому что терпение мое не безгранично!
– Небесный Вестник предупреждал нас, что ты не внемлешь предупреждению, – скорбно опустил лицо Чак. – Поэтому помимо слов, нам велено передать еще и вот это…
Дюжина человек в белоснежных одеждах синхронно выкрутили себе ладони, и из их предплечий тут же выскочили окровавленные острия длинных спиц. Целители вживили их прямо в тела посланников, оставив на коже лишь едва заметные сиреневые точки-шрамы. Настало время показать нападающим, какова на самом деле крепость духа жителей Махи и последователей Пророка!
Завидев в руках странных визитеров хоть жалкое, но все же подобие оружия, свита командующего Онесия высыпала вперед, закрывая своего господина. Хотя, говоря по чести, человеку, развившему свою Искру до ступени Аса, никакая защита сейчас не требовалась.
Вместе с офицерами сразу же начали действовать и солдаты, охраняющие шатер. Они бросились вперед, на ходу высвобождая из ножен мечи, однако остановить странных парламентеров уже не успевали…
Чак одним резким и молниеносным движением вогнал каленую спицу себе в грудь, почувствовав, как металл проткнул кожу, царапнул по ребру, а потом вошел во что-то упругое и плотное. В глазах у парня моментально потемнело, а по всему телу разлилась поистине непередаваемая слабость. Руки опали бессильными плетьми, и пронзительная давящая боль хлестанула по разуму, не позволяя даже сделать вздох. Одиннадцать участников процессии сделали с собой ровно то же самое, что и их предводитель. Они без колебаний и лишних промедлений пронзили себя длинными остриями, и теперь, под изумленными взглядами имперцев, друг за другом грузно оседали на дорогие ковры.
Те, у кого еще были силы, успели вразнобой прошептать:
– Алый Пророк, с именем твоим живем и с именем твоим умираем…
А затем затихли на полу командирского шатра.
Несмотря на крохотную по своим размерам рану, кровь очень быстро напитывала белую хламиду, но Чак уже не замечал этого. Его взгляд был устремлен вверх, в подсвеченный заходящим солнцем купол шатра, но вместо ткани он видел блистательную синеву безоблачного неба. Прямо как тогда, в детстве…
Он сделал то, что от него хотел ангел – швырнул свою жизнь в лицо врагам, показывая, что город будет биться до последнего вздоха. Смыл собственной кровью грех предательства, и теперь Кара с братишкой будут жить. Данмар обещал ему… а небесный посланник не будет врать. Если бы Чак только знал, что под личиной мальчишки скрывается настоящая божественная сущность, то никогда бы не решился играть у него за спиной.
Внезапно голубое небо стало ближе, будто бы парень покинул земную твердь и воспарил над ней, а где-то вдалеке показалось яркое сияние. Оно неспешно приближалось, и бывший беспризорник наконец сумел различить хрупкую женскую фигуру, летящую на огромных крыльях. Вот только у нее они были пронзительно-белоснежные, а не обсидианово-черные, как у Данмара. Парящая в вышине незнакомка призывно распахнула руки, приглашая Чака упасть в ее бесконечно нежные объятья,
