Остальных немцев, без оружия, и без припасов, отправили восвояси, а что, убийствами мы насытились, тем более Хельмут обещал, жизнь. Кроме, того это теперь порция трупного яда в вермахт, почти триста немецких солдат, почувствовавших унизительнейшее поражение, теперь будут разносить слухи об этом. О силе бойцов РККА, о том, что бойцы РККА милосердны, и просто обезоружив, отпустили врага, даже не попинав, то есть реклама РККА на высшем уровне. Плюс расскажут о немецких бойцах в рядах РККА, ну в Шестандцатой Дивизии Особого Назначения.
Все собираемся, теперь можно (да и нужно) уходить, и все заняты обшариванием мертвых немецких солдатов, погрузкой оружия на грузовики и т.д. как говорится победные хлопоты. Прошел час, и колонна вышла в сторону места дислокации, можно ехать, неспеша, вокруг боеспособного врага нет (и в ближайшие два-три дня не предвидится).
Тем, кому не хватило места в машинах, едут на повозках (отбитых у врага), но из-за разницы скоростей, гужевой обоз двигается самостоятельной колонной. Тем более пять повозк присобачены к грузовикам, так как их двигатели (невинных лошадок) мы угандошили во время атаки.
И дальше ехали, молча, каждый переживал заново эти дни, бои, смерти товарищей, тем более даже в нападении с холма, противниу умудрился убить пятерых и ранить восемь бойцов.
Вот, наконец, показался родной наш лагерь, где нас не было пол недели, Машуня наверно меня ждет, да и полковник какие-то новости обещал. Раздается скрежет тормозов, все приехали, нас встречает целая толпа, спрыгиваю с Ганомага через вверх, потому что Машуня стоит в первом ряду.
- Маша, как ты милая? - и я прижимаюсь к ней как пиявка, полковник и Шлюпке, два взрослых дядьки смахивают с ресниц слезинки, блин немцы понятно сентиментальны, а вот Старыгин -то куда? Ну и я сразу отпускаю Машу, котороя только рыдает от счастья, и нифига членораздельного сказать не может, и иду строевым шагом к Старыгину.
- Товарищ полковник, вверенное мне подразделение прибыло с выполнения порученной командованием операции. В ходе боев уничтожены 38 танков противника, эшелон боеприпасов, взорваны один железнодорожный и один автомобильный мост, полтора полка солдат и офицеров противника.
- Хватит, мы все знаем, теперь построй своих бойцов, у меня для вас правительственное сообщение.
Бойцам даже не пришлось команду давать, они сразу выстроились, и все конечно ждем новостей (ой не все, по лицам вижу, те, кто оставались в лагере, знают).
- За героическую борьбу против гитлеровских захватчиков, объединение остатков разбитых частей РККА, НКВД и погранчастей НКВД, под названием Дивизия Особого Назначения зачисляется Дивизией Особого Назначения при НКВД СССР.
У нас от радости, ролики за шарики заехали и начали оттуда параллелограммики параллелепипедиками закидывать. А полковник продолжает:
- Старшему лейтенанту погранвойск НКВД Каримов Фарход Расулович, присваивается очередное звание, капитана. За активное руководство, и героизм в боях против вероломных гитлеровских оккупантов капитан Каримов награждается орденом "Боевого Красного Знамени".
И я чуть не упал, блин это же первый советский орден! И меня им наградили, и я теперь капитан. ЭКСТАЗ.
Потом был торжественный ужин, и там я узнал остальные новости:
Старший лейтенант Онищук - Орден "Боевого Красного Знамени"
Старший лейтенант Гогнидзе - медаль "За отвагу"
Старший лейтенант Ивашин - медаль "За отвагу"
Старший лейтенант Кравцов - медаль "За отвагу"
Старший лейтенант Никифоров - медаль "За отвагу"
Военврач первого ранга Калиткин - медаль "За боевые заслуги"
Военинженер первого ранга Прибылов - медаль "За боевые заслуги"
Генерал-майор Старыгин - Орден "Боевого Красного Знамени"
Капитан Абдиев - медаль "За боевые заслуги"
Старший лейтенант Нечипоренко - медаль "За боевые заслуги"
Майор Шлюпке - Орден "Боевого Красного Знамени", обалдеть Шлюпке стал майором, за каких-то двадцать пять лет, в 1916 был капитаном, а теперь бац и в майоры, прям головокружительная карьера.
Ну, ведь классную карьеру ребятки сделали а? Медалями и орденами боевыми разжились, опять же звания повышены.
Кстати, а как центр про нас узнал?
- Товарищ полковник, а как центр про нас узнал?
- Вспомни капитана НКВД, ну которого ты с часовым в плен всей группой взяли, так вот они сюда, если помнишь по спец заданию заброшены были. Они (с Онищуками) задание выполнили и позавчера еще отбыли в центр, а с собой мой отчет о деятельности ДОН-16 прихватили, и отчет Елисеева ло кучи отвезли, кроме того о наших действиях они осведомлены и по перехватам немецких переговоров и сообщений. И сегодня в полдень пришла радиограмма обо все этом. Все капитан, свободен, иди, ты, что не видишь, как Мария тебя заждалась, эъ я б в твои годы...
Что бы полковник (ой генерал майор) в мои годы творил, я уже не слышал, а пошел к любимой, и с Маней мы... нет, не скажу, короче мы пошли спать, и... нет все равно не скажу. И день на этом закончился.
16 июля 1941 года где то в Белоруссии (в 50-70 км от Бресткой крепости)
Просыпается целый капитан, рядом в обнимку, в чем отец зачал, ой нет, мать родила, лежит начтыл, она же любимая моя Машенька.
- Маш, вставай, уже утро.
Начтыл, на меня и на мои слова ноль внимания, ну пусть милая спит:
Мое сладкое чудо, нежно-вкусно спит
Береги ее сон, мне сердечко говорит
Я ее люблю безумно, любовь сила моя
Всего себя посвящу, Мария для тебя
Спи спокойно, я с тобой, сберегу твой сон
Манечка ведь в тебя, безумно, я влюблен
А когда проснешься ты, рядом я сижу
И в глаза твои Маня, с любовью гляжу
Ну, где то так, конечно согласен, не Пушкин, не Евтушенко, и не Жуковский, ну и что, зато это о ней. И читаю эти стишки уже вслух, как говориться "с чувством, с толком, с расстановкой", ну короче не как пономарь.
Машундре понравилось, она глазыньки открыла, смотрит на меня, и пальчиком манит, мол, иди ко мне, я те много чего дам. И как женщине отказать, наши губы тут же слились в пароксизме единения, в апогее желания, в экстазе любви короче. А следом за губами слилось и все остальное, через полчаса (может 45 минут, не засекаю в такие моменты), мы с Машей вышли на волю, в пампасы, ну то есть все умыться.
После процесса очищения, бредем на завтрак, вокруг все сияют, как же у нас теперь связь с центром. И мы не кучка самодеятельных партизан, а передовая часть армии первого государства рабочих и крестьян. На завтраке Старыгин рассказал остальные новости:
Полковника, ой генерал- майора Старыгина (никак не привыкну) отзывают в центр, будет командовать дивизией (настоящей, а не как нашей фантастической).
Круминьша и Шлюпке отзывают тоже в центр, в НКВД, Бернхардт будет консультировать о вермахте, а Артур само собой об авбере, а так же расскажет о всех агентах, которые прошли учебку с ними.
ДОН-16 делится на три полка, первым полком командует Ахундов, вторым Иванов-Затейник, и третьим присланный из центра майор Владислав Савин. Насчет полков, конечно, сильно сказано, по составу, это все-таки батальоны, но по плану центра, из окруженцев и красноармейцев томящихся в лагерях военнопленных мы должны доукомплектовать личный состав.
Эти люди, были подготовлены и обучены на средства рабоче-крестьянского государства, и потому мы не имеем права бросать их в плену. Надо их освободить, и пусть они, насколько смогут, отработают деньги потраченные на них.
Примерно так, кроме того, танки и бронемашины все сведены в особый механизированный полк НКВД "Смерть фашизму", и полком командует новоиспеченный капитан Абдиев. Само собой усиливается связь между этими четырьмя новообразованиями, а всей дивизией теперь еомандую я капитан войск НКВД Каримов, не по штату. Ведь капитан не может командовать дивизией, но так и дивизия не настоящая, да и учли мои заслуги. Общее командование осуществляется Москвой, наркоматом ВД, то есть теперь мы не РККА, а НКВД.
Все изменения вступают в силу послезавтра, когда заберут Старыгина, до того командует экс-полковник.
После завтрака, Старыгин собрал командиров, и объявил новый приказ:
Батальон пехоты Ахундова (в него влился взвод Хельмута, обкатанные которые), "косилка" и пять БТ, под командой пока еще комиссара дивизии, должны атаковать немецкий аэродром (бывший наш аэродром). Пока фронт был в зоне досягаемости, там базировались мессеры, теперь он типа ремонтного, там восстанавливают побитые нашими самолеты, кроме того там на краю стоит три "Чайки" и два "Ишака". Вот они наша цель, нужно их оттуда угнать, а если сможем то и два - три немецких бомбардировщика, что там на ремонте.
Всего у нас скопилось около десяти летчиков, то есть кроме Кравцова и Никифорова, еще восемь человек. И все они идут с колонной, то есть безлошадные летчики (ни фига себе выражение, но автор выражения, не я), должны обрести лошадей, то есть крылья мечты. Плюс еще шесть человек аэродромной обслуги, так же были освобождены из плена, пусть поработают по специальности, их тоже Советское государство учило.
