Когда телега добралась до перегородивших дорогу повозок, пойманных путников встретил не кто иной, как сам глава каравана – хитрый и продажный пепельник Грокотух. Широко улыбнувшись и раскинув руки для объятия, он слащаво пролепетал:
– Вот это гости, мм! Загляденье! Я уже устать ждать тебя, Век-тар Ев-ге-не-витч! Вот даже имя твое запоминать. А чего это ты так хмуриться? Бросить ты это дело, Вектар, давай лучше выпить за встречу.
С этими словами караванщик вытащил из-за пазухи бутылку магмагрога и, не стесняясь окружающих, сделал пару глотков, никому больше напиток не предложив. Распробовав магматическое пойло и о чем-то задумавшись, он скомандовал:
– В кандалы их. Всех до единого.
Наемники, не особо церемонясь, вмиг разоружили пленников, даже перочинный ножик отобрали у Мильха, и заковали всех в наручники. Крестьян сразу же усадили в одну из повозок, а Дашу и Виктора отвели к костру на другой стороне засады, где отдыхали остальные «Орлы» и другие пепельники.
Грокотух усадил пленников возле очага и снова громко их поприветствовал:
– Здравствовать, здравствовать, друзья из иного мира! Как же я рад вас видеть! Нет, вы только представить: вас искать герцогская армия, личная гвардия герцогской дочки, весь инквизиторский орден и остальные охотники за головами, которые услышать о награде за ваши головы! Каким же оказаться мой настрой, когда я вспоминать о том, что давать тебе перед нашим не самым приятным расставанием поисковый кулон! Вот смотреть, у меня он тоже есть. – Караванщик продемонстрировал Виктору точно такой же, как у него, камень на цепочке, который так же, как и его копия, источал оранжевый свет и слегка вибрировал. – Когда эти драгоценности теряться, то они снова находиться при помощи света и дрожи. Отличная вещь! Чем ближе они друг к другу, тем ярче свет. Гениально, согласись же, Вектар!
– Просто поклоняюсь перед гениальностью этой подлянки, – сплюнул Виктор. – Можешь проглотить свой подарок и подавиться им, сволочь.
– О, зачем же ты быть так строг ко мне? Я ведь думать только о хорошем. Честно-честно, я же не знать, что ты неопасен. Нам говорить, что пришельцы из вашего мира – очень опасны и беспощадны, а кроме того, они готовить какой-то государственный переворот. Я всего лишь выполнять свой гражданский долг, и ты не винить меня в этом!
– Если бы не твоя жажда легкой наживы и сущность работорговца, то ты бы не стал поступать со мной так низко. Да вы же продали меня за мешок серебра как какую-то вещь! Как я могу тебя после этого не винить, скажи-ка мне?!
Грокотух осуждающе покачал головой:
– Во-первых, не за мешок серебра, а за мешок золота, это большая разница. Во-вторых, не сметь повышать на меня голос, собака, иначе ты и твоя девчонка умирать раньше времени страшной и мучительной смертью!
– Тоже мне, запугал, – фыркнула Даша. – Мы столько раз пролетали на волосок от смерти, столько раз заглядывали в пасть самой вечности, что ни капельки не боимся умереть. По твоей, пепельная рожа, милости, Виктора пытали в темнице ордена. И боли ему там доставили столько, сколько ты не испытывал за всю свою жизнь. Ты даже не сможешь себе представить, через что нам пришлось пройти ради того, чтобы достичь поставленной цели. Так что после всего, что мы вместе пережили, мы с гордостью встретим любое препятствие, пусть ей окажется даже сама старуха-смерть. И знаешь, почему нам плевать на твои угрозы, серокожий? Потому что есть вещи, за которые стоит бороться. Тебе, мелочному мерзавцу, этого никогда не понять.
Грокотух разъяренно зарычал и со всего размаху отвесил девушке пощечину. Но та, лишь тихонько зашипев, восстановила на лице победную ухмылку и подмигнула Виктору, подбадривая его, не давая пасть духом.
– Не сметь мне язвить, иначе… иначе я убить крестьян. Не думать о себе – так позаботиться о них.
Виктор крепко сжал челюсти, чтобы ненароком не вымолвить какую-нибудь обидную для караванщика глупость. Даша, видимо, занялась тем же самым, потому что ни слова за всю последующую беседу она так и не вымолвила.
– Если тебе интересно, – смягчился Грокотух, – весь Авельон стоять на ушах. Герцог аннулировать брак. Он просто в бешенстве, как и вся знать. Все бросаться на поиски поганца, и теперь уже каждый знать, что ты приходить сюда из другого мира. Настоящих Джеймса и Лару Берк давно отыскали, и теперь помещик из Марлонно тихонько сходить с ума от того, что ты сделать под его именем на турнире и после него. Какой кошмар, какой позор! Тебе еще повезти, что отыскать ваш дуэт именно я, а не леди Оливия. Да-да, она лично в составе своей гвардии прочесывать места к северу от Авельона, и они, возможно, почти нагнать вашу глупую компанию. Ха-ха, Вектар, ваша песенка спеть!
– Столько лет живешь среди людей, а говорить по-человечески так и не научился. – Виктор старался контролировать каждое свое слово, дабы ненароком не задеть не щадящего жизни простых людей пепельника. – Я тебя иногда совсем не понимаю. И, думаю, «Орлы» со мной в этом солидарны.
– Мне плевать, – отрезал Грокотух. – В общем, так: за ваши головы давать маленькую награду. За вас живых и еще дышащих золота выплатить гораздо, гораздо больше. Так что повезти мы вас в закрытой повозке под усиленной охраной, и если кому-то из конвоиров вдруг казаться, что вы собираетесь творить свою мерзкую магию, он мочь пристрелить вас на месте, а потом и всех ваших друзей-простолюдинов. Лучше уж привозить вас хотя бы мертвыми, чем вовсе упускать награду из рук.
– А ты сам-то, Грокотух, смерти не боишься? – хмыкнул Виктор. – Тебя схватят псы его преосвященства и вздернут на суку за торговлю живым товаром.
– Ой, я тебя умолять, – махнул рукой караванщик – Хотеть меня напугать? Так знать, что я этим делом заниматься уже многие-многие годы, как мой отец, как мой дед. Торговля налажена так хорошо, что среди стражников, инквизиторов и даже знатных вельмож всегда находиться наши друзья и знакомые, а также мои личные клиенты. Деньги решать все в этом мире!
– И в нашем мире тоже, – пробурчал Виктор. – Но не зарекайся, змеюка. Рано или поздно и тебя ждет клинок под ребра.
– Может, и так. Но тебя настичь смерть гораздо раньше меня, а я еще успеть искупаться в золоте за твою голову.
Грокотух приказал сворачивать лагерь. Виктора и Дашу, как и говорилось, посадили в отдельную повозку. Их руки оказались намертво скованы кандалами. Напротив них усадили одного из «Орлов» с заряженным арбалетом наперевес, но на этом охрана, как и ожидалось, не кончилась. По бокам обоза, не теряя бдительности, двигались на конях еще двое наемников, и каждый из них глаз не спускал с заключенных.
Караван стал отдаляться от Арвенха. Друзья снова двигались на юг. Даша, несмотря на печальные мысли о собственной скорой кончине, старалась не унывать, она то и дело что-нибудь говорила, чтобы не провалиться в беспамятство, и заставляла также не терять сознание своего товарища по несчастью. За слишком громкие разговоры конвоир, что находился с ними в одной повозке, подходил и давал обоим смачные оплеухи, после чего желание продолжать болтать мгновенно пропадало, но уже через полчаса возвращалось вновь. Глаза Виктора застилала пелена злости, и он не мог сосредоточиться на мыслях о побеге, как ни старался. Он пытался успокоиться, прийти в себя, и, даже понимая, что это жизненно необходимо, иномирец все равно не мог заставить себя не думать о мести и сосредоточиться на действительно важных вещах.
А вот Даша, напротив, оставалась с холодной головой и была полна горячей решимости сбежать из плена. Но и она, как назло, не могла придумать подходящего для ситуации плана. Ситуация усугублялась как минимум несколькими вещами. Во-первых, тотальным отсутствием оружия или хоть чего-нибудь его заменяющего. Во-вторых, тщательной бдительностью конвоиров, коими были не какие-то там пьянчуги, отрабатывающие свои пять грошей, а прекрасно обученные воины и убийцы, стаж которых внушал уважение даже самым рьяным их врагам. В-третьих, чудом выбравшись из этой непростой ситуации, друзья никак не смогли бы достичь назначенного места в срок, ведь Мильх и его семья вместе с их повозкой и лошадьми сейчас находились вне зоны доступа. И эти крестьяне стали четвертой причиной, затрудняющей положение: совесть не позволяла бросить их на произвол судьбы, потому что Даша знала точно: этих ребят никто не отпустит. В лучшем случае прирежут да бросят тела в снег на съедение падальщикам, а в худшем – продадут на пиратские галеры или на стройку ханских пирамид в далеких пустынях. В любом случае их ждала лишь смерть, в одном варианте – быстрая и относительно безболезненная, а в другом – медленная, мучительная и голодная.
Так караван прошел в сторону Авельона не меньше пяти часов, прежде чем обозы по неведомой причине остановились. Личный сторож пленников-иномирцев напрягся, приоткрыл окошко и спросил у одного из товарищей, что происходит. Тот ответил, что их остановил встречный патруль, но уже вскоре караван продолжит движение.
