контр-адмирала, седого мужика «с вот такенной» квадратной челюстью, «хмурыми» мимическими морщинами и ярко-зелеными глазами. Увидев нас, он жестом заткнул о чем-то вещающего ему директора, и энергично двинулся навстречу ко мне. Протянул руку:
— Контр-адмирал Краснознаменного Черноморского флота ВМФ СССР, Лихачев Андрей Евгеньевич.
— Одзава Иоши, школьник! — Представился я в ответ, пожав мозолистую руку, которая оказалась раза в полтора больше моей. Сам адмирал — выше на те же полторы, но головы, и несоизмеримо шире в плечах.
— Видели твой бой, Иоши! — Улыбнулся моряк: — Как ты этого американца, а?
— Спасибо! — Поблагодарил я: — Наше знакомство и ваша похвала — огромная честь для меня!
Адмирал покивал и поведал:
— Мы были бы очень благодарны, если бы ты согласился посетить нашу базу в Севастополе, ответить на вопросы моряков, и, если это не слишком, спеть несколько песен.
— Ваше приглашение — огромная честь для меня, Андрей Евгеньевич! — Кивнул я: — Я согласен!
— Отлично! — Улыбнулся и не ожидавший другого исхода контр-адмирал и добавил конфетку: — По крейсеру хочешь погулять?
— Хочу! — Радостно согласился оживившийся ребенок: — А если на подлодке покатаете, я еще с собой Ханако возьму, нашу певицу, она на турнире перед моим выходом песню пела.
— Бери! — Великодушно кивнул адмирал: — Будет вам подлодка!
— А по Вашингтону бахнем? — С заговорщицким видом подмигнул ему я.
— Обязательно бахнем! — Поняв меня правильно, гоготнул моряк: — Но не сегодня!
— Иоши-кун сочиняет замечательные комедии, — На всякий случай подстраховался Николай Степанович.
— Знаю! — Кивнул ему адмирал: — У меня сыновья про этого певца жопой раз десять посмотрели.
— Официально этот фильм в СССР недоступен! — Поспешил меня заверить посольский.
— Шила в мешке не утаишь, — Отмахнулся я: — И чем больше людей посмотрят мои фильмы, тем мне приятнее, — Повернувшись к моряку, спросил: — А далеко отсюда до Севастополя?
— Вертолетом-недолго, — Покачал головой Андрей Евгеньевич.
Отстой!
— А вы нас лично повезете? — Уточнил я.
— Небо — не моя стихия, но полетим вместе, — Усмехнулся адмирал.
Тут, очень удачно, из столовой вышла закончившая завтракать Ханако.
— А вот и она! — Обрадовался я, за руку подтянул девушку сюда, она поклонилась, адмирал кивнул в ответ и поцеловал даме ручку: — Ханако, скрась ожидание уважаемому контр-адмиралу, а я быстро сбегаю за кассетами! Минусовки, музыкантов-то мы с собой не брали, — Пояснил я офицеру, получил одобрительный кивок, и кабанчиком метнулся в наш корпус.
Поедем прямо в пионерской форме, а чего нам? Отобрав кассеты с более-менее «цивильным» репертуаром, вернулся к адмиралу, который при помощи переводчика в лице Николая Степановича вгонял моего айдола в краску, судя по всему, комплиментами, и отчитался, постучав по сумке из-под ноута, куда для удобства сложил аудионосители:
— Готовы!
— Идем! — Энергично развернулся адмирал, и широким шагом повел нас к вертолетной площадке — в «Артеке» такая есть, по пути вещая: — Отдыхал я в «Артеке», в начале шестидесятых. Хорошо здесь! А какая у нашей пионервожатой… — Пожевав губами, благоразумно замолчал.
— Нам здесь тоже нравится, — Кивнул я: — И форма красивая!
— Особенно на уважаемой Ханако хорошо смотрится! — Офицер подмигнул девушке, снова вогнав ее в краску и на всякий случай уточнил: — Ты не подумай, я женатый человек.
— Делать комплименты дамам — почетная и приятная обязанность мужчин, — Покивал я.
— Именно! — Одобрил посыл адмирал.
— Андрей Евгеньевич, если отобранные для экскурсии корабли носят имена офицеров царского флота, которые сражались с нашими предками в Тихом океане, мы на них не пойдем — это очень некорректно.
— Много между нашими странами разногласий было, — Сымитировал расстройство моряк: — Все учтено, Иоши. Про поклоны нас тоже проинформировали.
— Спасибо! — Поблагодарил я его за понимание и спросил, глядя на жутко «боевой» вертолет: — А как называется?
— Ми-24, — Поведал адмирал: — Конкретно этот совершенно безобиден, не будем же мы над курортами с боевой нагрузкой летать.
— Логично, — Покивал я.
Забрались, осмотрелись — выглядит совсем новеньким, о машине явно заботятся, но уровень комфорта, конечно, нифига не такой, к которому мы привыкли — не гражданская модель же. Грохот оглушал даже через наушники, но это с лихвой компенсировали проносящиеся под нами красоты.
Подлетели к Севастополю, заценили «панельки» и четыре «припаркованных» в порту корабля. Неудивительно — большая часть-то на боевом дежурстве, которое никто отменять ради встречи хоть с трижды замечательным японским мальчиком не станет. Дополнительно к порту спешил ощетинившийся пусковыми установками крейсер — перед взлетом адмирал куда-то «звонил» по вертолетной рации. Видимо, объект нашей экскурсии. Приземлились и покинули транспорт, погрузились в УАЗик и доехали до огромного плаца, на котором морячки успели возвести деревянную сцену и снабдить ее огромными колонками и мегафонами. Для личного состава приготовили скамейки, для офицеров — белые пластиковые столики и не менее белые, не менее пластиковые, стулья. Над столами — солнцезащитные зонтики, кокетливо окрашенные в цвета «хаки». Никогда такого не видел!
Увидев нашу машину, собравшиеся моряки количеством тысячи в полторы, поднялись на ноги. Мы вышли и двинулись навстречу приветственной делегации, состоящей из парадно одетой верхушки местного флота. Само собой, телекамеры и фотографы — в наличии! «Наш» контр-адмирал перешел на строевой шаг, сблизились, он отдал честь и доложил начальнику:
— Товарищ адмирал, в соответствии с приказом почетные гости доставлены!
— Благодарю за службу! — Козырнув в ответ, поблагодарил пожилой Самый Главный Адмирал и протянул мне руку: — Хронопуло, Михаил Николаевич, командующий Черноморским флотом.
Хе, ХРОНОпуло!
— Одзава Иоши, школьник! — Привычно отрекомендовался я: — Ваше приглашение и наше знакомство — огромная честь для нас! Это Андо Ханако, наша певица. Позволите ей спеть несколько песен на японском?
Высший офицерский состав приложился к ручке офигевающей от свалившегося на нее внимания (не привыкла еще) Ханако, и Михаил Николаевич дал свое благословение:
— С радостью послушаем!
Прошли к сцене, девушку временно подсадили за столик командующего, туда же отправился «наш» контр-адмирал, Николая Степановича сослали за стол к офицерам попроще, а мы с Михаилом Николаевичем отправились на сцену, он усадил меня за стол, подошел к микрофону, толкнул речугу про большого друга Советского Союза Одзаву Иоши и важность культурного развития личного состава, которому я согласился поспособствовать. Аплодисменты, и командующий отправился за свой стол. Следом речугу
