Климат теплее, чем на западных склонах этой гряды и на нагорье возле Титикаки, и дожди идут чаще, поэтому много травы. Ниже начинаются леса, плавно переходящие в джунгли. Там живут племена, которых аука называют дикарями. Типа дикари дикарей, то есть дикари в квадрате. Есть там и река, которая, спустившись с гор, становится шире и спокойнее, но течет не на восток, а на север, где впадает в другую реку, тоже текущую на север. Может быть, вторая или третья-четвертая впадает в Амазонку, текущую на восток, но аука, с которыми я общался, этого не знали. Они вообще не слышали о большой соленой воде на востоке. При этом прекрасно осведомлены о Тихом океане на западе, от которого их отделяет несколько гряд высоченных, заснеженных гор.
Весть о нашем прибытии разнеслась по поселениям аука, и на следующий день начали прибывать делегации с ламами, вяленым мясом этих животных (чарки), шерстью альпак, кукурузой, кинвой, ямсом, бататом, табаком, листьями коки (куки), свежим и сушеным картофелем и его ближним сладковатым родственником окой (калью)… Кстати, сушат в основном мелкий темный горьковатый картофель (чуньо), но по заказу и белый (муранья).
У меня отношение к сушеной картошке предельно негативное с курсантских времен, когда был на практике в Северо-восточном морском пароходстве в Тикси (Якутия). Там этим клейстером нас кормили почти каждый день. В первый раз я осилил половину порции, во второй — несколько ложек, а третьей не бывать.
Зато с листьями коки, что сейчас, что в будущем, сложилось намного лучше. В Перу официально они были под запретом, но при этом их бесплатно подавали в любом горном ресторане ко всем блюдам. Листья коки помогают справляться с недостатками высокогорья, о чем знаю на личном опыте. И на рынках продавали свободно, причем на американский доллар отсыпали большую охапку, даже половину которой я не употребил за пару недель, пока стояли под выгрузкой-погрузкой. Пакет с ними я хранил в ящике письменного стола. После выхода из Лимы выкинул оставшиеся листья коки в океан, чтобы не появилось желание попробовать, как они действуют во время качки. В Сан-Франциско иногда на судно приходил врач судоходной компании и заставлял в его присутствии, укрывшись за шторой, нассать в презерватив, чтобы потом сдать мочу на анализ. Если находили следы наркоты, сразу расторгали договор. Я не учел сильный, стойкий запах листьев коки. Суда, которые приходят из «кокаинового» региона, пиндосы досматривают тщательно. Капитана и его каюту обычно не проверяют. В тот раз тоже не собирались, но ко мне зашел офицер со служебным спаниелем на поводке, чтобы что-то уточнить. Собака повела носом в сторону письменного стола и, дергаясь на поводке и махая, как крыльями, длинными ушами, залаяла радостно, будто учуяла мозговую косточку. В общем, сперва перевернули вверх дном каюту, а потом свозили меня на рентген желудка и взяли кровь и мочу на анализ. Пока ждали результат, супервайзер намекнул, что мне подыскивают замену, но как-то так, не очень уверенно, потому что к тому времени нашелся другой преступник, стюард-филиппинец, который в том числе убирал мою каюту. У него нашли несколько листьев коки. Бедолага честно признался, что посунул их из ящика капитанского стола, но ему не поверили, решили, что это он прятал наркоту в моей каюте, зная, что ее не досматривают. В итоге стюард пошел на сделку со следствием и получил полтора года тюрьмы. Не крысятничай — да не судим будешь.
Базар начался только на третий день, когда притопали аборигены из самых дальних деревень. Женщины осматривали товар, выбирали, что хотели бы приобрести, а торг вели только мужчины. Впрочем, торговаться они не умели. Туну называл цену, покупатель говорил да или нет, так что купцу приходилось напрягаться за обоих. Мы выменивали в первую очередь сушеные продукты, которые меньше весят и занимают места. Ими набьют отсеки рядом с храмом и будут использовать, когда закончатся свежие продукты.
В конце торгов я объявил мужчинам-аука, что для войны с колья нам требуются лучники, но не все подряд, а только те, что пройдут испытание — попадут в мишень тремя стрелами подряд с дистанции сто двадцать шагов (восемьдесят четыре метра). Это предельная, на которую с высокой крепостной стены можно докинуть дротик копьеметалкой и с которой лучник с простым луком может поразить стоявшего на стене. Каждый завербованный получит в виде аванса копье с бронзовым наконечником, захваченное у колья, и долю в будущей добыче. Нам, конечно, сгодились бы все, кто умеет более-менее обращаться с луком, но тогда они бы считали, что делают нам одолжение, а в случае отбора метких стрелков одолжение делали мы. К тому же, придет больше, потому что в первом случае изъявят желание только самые активные, а во втором сработает чисто мужское желание помериться членами, доказать, что не хуже других. Еще в первый день мы изготовили пять мишеней, вкопав жерди, к верхней части которых были привязаны толстые пучки сухой травы, и я продемонстрировал, чего именно жду от наемников. Они с нескрываемым интересом смотрели на мой лук с выгнутыми в обратную сторону плечами, на то, как выгибаю их в нужную мне, как натягиваю тетиву. У аука луки простые длиной метра полтора. Из какого дерева — не знаю. Мне показывали его, но где я, а где ботаника⁈ Поразило индейцев и то, как я натягиваю тетиву, потому что они использовали «средиземноморский» способ — тремя пальцами в ряд. Я, воткнув четыре стрелы у ног, а пятую положив на рукоять, очень быстро поразил все мишени. Аука молча покивали одобрительно. Нескольким я дал попробовать натянуть тетиву моего лука, но до уха так никто и не смог. Индейцы покивали еще раз, после чего сообщили, что вскоре желающие повоевать на нашей стороне придут сюда.
Я рассчитывал человек на сто, но на всякий случай привезли трофейных копий для выдачи аванса в два раза больше. Остаток собирались обменять. Мой лук и стрельба из него так раззадорили аука, что пришло их в два раза больше моих самых смелых ожиданий — около четырех сотен. Испытание не прошли лишь нескольких аука, в основном молодые парни, разволновавшиеся не в меру. На всех копий не хватило, пообещал выдать из первых трофеев. Никто не возник по этому поводу, потому что не сомневались, что добычи будет много. Мои спутники объяснили, кто я такой и какие замечательные победы уже одержал. Им поверили, потому что обладатель такого удивительного, тугого и дальнобойного, лука не мог быть простым смертным, не говоря уже о высоком по местным меркам росте, светлым волосам и белой коже. Бог должен быть похож на людей, но самую малость.
71
На этот город колья, расположенный рядом с заболоченным участком возле озера Титикака, мы напали потому, что мне сказали, что жители его собирают большие урожаи на временно осушаемых участках. Отводят воду, используют два-три сезона, а потом переходят на другой, а старый, оставленный без ухода, сам затапливается, и почва набирается полезных веществ. С удобрениями здесь проблемы, в отличие от побережья, где много гуано. Используют экскременты людей и лам, но это не коровы или лошади, выход продукта мал.
Город был тысячи на три жителей. Расположен на невысоком холме с большой плоской вершиной и защищен каменными стенами высотой метров пять. Трое ворот трапециевидной формы, сужающиеся кверху. Башен нет, как и зубцов на стенах, только парапет высотой по грудь. На углах сторожевой ход всего лишь немного шире чисто по архитектурным причинам. Дополнительная защита была не нужна, потому что раньше не нападали враги, имеющие в своих рядах стрелков. Копьеметалки не в счет, потому что полет дротика слишком медленный, на короткую дистанцию и быстро теряет пробивную способность. От него без труда уклонишься, если не стоишь в плотной толпе.
Подошли к городу мы ночью, чего обычно индейцы не делают. Крестьяне из ближних деревень не успели спрятаться за крепостными стенами и усилить гарнизон. Часть мужчин мы переловили и заставили помогать нам, орудовать тараном. Делать хороший было долго, поэтому использовали толстые бревна из крепких деревьев, подвешенные на верках. Крестьяне брали концы веревок с двух сторон, раскачивали бревно и колотили им по деревянному щиту, закрывавшему проход в город, пока не расшибут, что случалось довольно быстро. Обычно при штурме входной тоннель просто заваливали валунами, которые заготавливали заранее и хранили рядом. Наши лучники сгоняли врагов со стен у ворот, чтобы те не мешали своим соплеменникам-крестьянам помогать нам победить их. Потом пленников заставляли выбирать валуны и камни помельче, которыми горожане успевали завалить тоннель. Из-за внезапности нападения подготовиться толком не получилось, поэтому камней было мало, и проход защищали воины, с которыми тоже расправились лучники, причем довольно быстро.
