за добавкой бегали. Что-то плохо соображаю.
– Ты кого-то ждешь? – в комнату просунулась всклокоченная голова шубника, судя по прическе и бровям, что топорщились в разные стороны, глаза он продрал тоже недавно.
– Да вроде нет… – до меня дошло, что кто-то долбился в дверь.
– Кто знает, что ты здесь?
– Погодин. Только ему говорил.
Стук повторился. На этот раз прозвучал по-нашему, по-фирменному: три длинных, два коротких.
– Свои это, – тогда облегченно выдохнул я. – Открывай.
Пока одевался, Медведев впустил гостя. Тот сходу заскочил в зал, даже не разувшись.
– Андрюха, беда! – выкрикнул Погодин.
– Ты почему стучишь как попало? – встретил я его панику претензией. – Опять забыл?
– Забудешь тут! Я же говорю, капец нам! Вернее, тебе… А может, и мне заодно.
– Рассказывай. Да сядь ты, не мельтеши. Что случилось? Пивка не захватил случайно?
– Да какое нахрен пивко? Короче, – Погодин сглотнул. – Щас только что в УВД конторские приперлись. Трое рыл аж. И на крыльце еще двое терлись. Тебя искали.
– Ого! Началось в колхозе утро, грабли сено ворошат… – я озадаченно потер глаза. – Как за опасным преступником пришили. Впятером.
– Горохов сказал им, что ты на больничном, и отправил меня тебя предупредить. Но я-то знал, что ты не дома. Вот, сюда ланью прискакал. Доложиться. Что делать будем, командир? А?
– Думаю, что меня уже в розыск объявили. Но пока все идет по плану.
– Как – в розыск? Уже?
– Тот, кто убил Дубова, умеет тянуть за ниточки оперативно и грамотно. Кукловод из него отличный. Так что скоро жди гостей.
– Я-а?... А при чем тут я? – пробормотал Федя, хлопая вытаращенными глазами. – Никто же не знает, что я тебе помогал. Ведь так?
Я вздохнул. Мысли не хотели разгоняться до привычных скоростей.
– Да не бзди. Тебя как моего напарника поспрашивать придут. Меня будут искать. Скажешь, что я, дескать, обмолвился, что собирался у каких-то знакомых в дачном поселке “Березовая роща” перекантоваться. Пусть туда все силы на поиски бросят. Глядишь, и в городе посвободнее мне будет.
– Сделаю, – закивал Погодин.
– Вот, возьми еще эти бумажки. Их надо сравнить между собой. На одной пишущей машинке они отпечатаны – или на разных.
– Так я не умею.
– Ясень пень, Федя! Передашь их Каткову. Скажешь, что лично мне надо. Пусть проверит неофициально.
– А он это умеет?
– Конечно. По микрорельефу оттисков, по степени пропечатывания знаков, по наклону элементов. Короче. Есть такая методика исследования машинописных текстов. Он в курсе, разберется.
– Передам, а что это за тексты?
– Долго объяснять. Сам почитаешь потом. Результат исследования скажешь мне на словах. Как можно быстрее. Что там по Горину? Успел что-нибудь нарыть?
– Да ничего такого… Закончил юрфак пять лет назад. В студенчестве проходил практику в городской прокуратуре. Спортсмен. Бег, прыжки и другая легкоатлетическая хрень. Учился хорошо и на практике на пятом курсе блеснул знаниями и упорством в городской прокуратуре. Его Дубов приметил, сказал, что студент перспективный, и после диплома взял к себе.
– Жена, дети?
– Живет один. Квартира двухкомнатная. Кооперативная.
– Ух ты… Быстро он на двушку накопил. Сколько такая в Новоульяновске стоит? Тыщ семь?
– Мне кажется, больше.
– Так… Обыск на хате у него бы замутить…
– Да кто нам его даст сделать? – пожал плечами Федя. – Горин теперь потерпевший. А ты подозреваемый в его убийстве.Ты не забыл, не перепутал? Всё по плану у него.
– Это все решаемо. Где наша не пропадала…
– Мне бы твою уверенность, Андрюха. И откуда ты все знаешь наперед? У тебя даже образования нет.
– Есть, – ляпнул я.
Почему-то вдруг нестерпимо захотелось открыться. Поведать сокровенную тайну о своем попаданстве. Чтобы хоть одна родственная душа знала о моем секрете. Живу, как шпион, двойной жизнью.
– Как это? – Погодин озадаченно почесал затылок. – Ты же на втором курсе только. Да и на занятия не ходишь совсем.
– Представь себе, Федя, я вовсе не местный. Не отсюда.
– В каком смысле? А-а… Понял! Ты себя теперь москвичом считаешь.
– Нет. Я не из этого времени, – слова мои прозвучали как-то неуверенно, – будто кто-то глубоко внутри меня не хотел все-таки раскрывать тайну.
Я огляделся. Медведев шебуршался где-то на кухне этого логова и нас не слышал. В зале мы были одни…
– Ага, – скептически кивнул Погодин, – скажи еще, что из будущего. Как Алиса с миелофоном. Книжки такие детские про нее есть.
– И скажу…
– Чего?
– Из будущего я, Федя. Вот откуда все знаю и умею.
Федя сморгнул, а потом просто заржал, аки конь.
– Ха-ха! Вот за что люблю тебя, Петров, что никогда не унываешь и шутишь с такой мордой серьезной, будто сам в это веришь. Ха!
– Без шуток с нашей работой нельзя, – улыбнулся я. – Иначе свихнуться можно.
– Это точно, – закивал Федя.
Больше доказывать свое происхождение я не стал. Не пошло в этот раз. Ну ничего. Вся жизнь впереди.
Да и Федя, похоже, не готов воспринимать такое. А я не готов раскрыться. То, что знают двое – уже не тайна, даже если это лучший друг. А в этом времени я только жить начал. Полной грудью вздохнул. Не хотелось бы пропасть по глупости.
– Кстати, Андрей, – Погодин загадочно улыбнулся. – Вот тебе настоящая тайна. Я узнал, кто за Светой ухлестывает. Помнишь, ей кто-то из ментов УВД цветы дарил?
– Ну…
– Так я видел, кто это, – Погодин выдержал паузу и хитро прищурился.
– Да какая разница, – я сделал безразличный вид. – Кто там за ней бегает, не до него сейчас.
– Я тоже так думаю. – насмешливо кивнул Федя. – Ну так что делать-то будем?
– Твою мать, Погодин, говори уже.
– Чего?
– Сам знаешь, чего…
– Представляешь? Ухажер Светкин – от горшка два вершка.
– Молодой, что ли? – насторожился я.
– Да какой молодой? Капитан уже. Просто ростом не вышел. В ОБХСС работает.
– Твою мать! Только не говори, что это Радченко!
– Он самый, а ты откуда знаешь?
– Работа такая… Ладно. Проехали, а сейчас по делу. Нам разделиться надо. Похоже, я конкретно так вне закона. Дальше сам действовать
