«Как же все-таки она привязана к дому!»
— Только не в квартиру родителям.
— Считаешь, что их прослушивают?
— И могут нас позже вычислить. Нет, лучше позвони маме на работу. Только учти разницу в часовых поясах. Надо будет нам согласовать, что можно им сказать, чтобы не навредить никому.
Женщина уставилась на него расширенными глазами:
— Ужас! Никогда не думала, что дойдет до такого. Как в авантюрном романе.
— Главное, чтобы знали, что мы живы, остальное неважно.
— Конечно.
После ночного марш-броска оба безмерно устали, но еще держались. Местечко, что выбрал Иннокентий, не блистало чистотой и изысканностью, зато не привлекало лишнего внимания. Испания семидесятых — бедная страна третьего мира. Безработных бедолаг и нищих здесь всегда хватало. Как и трущоб, богатых разве что на криминальный элемент и темных личностей вроде Хосе. Зато в них за небольшие деньги можно было получить очень многое. В том числе и молчание. А уж полицию в таких местах не любили особенно.
Когда Иннокентий вернулся в комнату, Вероника уже спала. Она даже больше устала не от дороги, а от того потрясения, что вызвала сложившаяся ситуация. Не каждый день за тобой гонятся спецслужбы мира, и твоей жизни угрожает опасность. Сил Иннокентию хватило только на помывку, заодно он сбрил усы, чтобы поменять внешность. Кеша задумчиво достал из саквояжа револьвер, внимательно осмотрел его. Рукоять Смит-Вессона удобно легла в руку. Не зря этой моделью любили пользоваться полицейские. Как бы сказали в будущем, оружие чрезвычайно эргономичное. Затем Кеша немного подумал и сунул револьвер под подушку. Даже не понял, как заснул. Просто упал и вырубился.
Когда мужчина проснулся, в окна вовсю било солнце. Он потянулся за часами и чуть не застонал. Проклятье! «Ракета» могла его выдать с головой. Еще о стольком требуется подумать! А ведь даже носки у них советские. Всю их одежду надо обязательно сжечь! Чтобы ни следа не осталось. В эти годы еще нет анализа по ДНК, а их отпечатки пальцев хранились в недрах КГБ,
— Проснулся? Как самочувствие?
Иннокентий сначала почувствовал близость любимой женщины, и лишь затем её увидел.
— Спасибо, хорошо. Во всяком случае выспался.
Он сначала потянулся, потом резко схватил молодую женщину за талию и притянул к себе. Затем его руки плавно перешли на ягодицы.
— Кеша, не сейчас же!
Тут же в голове всплыло слишком многое и сразу стало не до развлечений. Если они переживут ближайшие ночи, то их будет в дальнейшем много.
— Переходим на английский.
— Йес! Ваш завтрак подан, сэр!
— Сенк ю. Сейчас в ванну и приступим к делам
На маленьком столике уже был сервирован простой деревенский завтрак, хотя судя по времени шла сиеста. Иннокентий жадно впихивал в себя жареные колбаски, фасоль и лепешки с острым до ужаса соусом. Вероника неспешно пила каву, поглядывая на своего суженого с затаенной надеждой. Вдруг Иннокентий сейчас скажет, что все кончилось и можно ехать домой. Она даже была готова попрощаться с Испанией. Лишь бы выбраться из этого ужаса. Все-таки чужая страна — это чужая сторона!
— Сейчас мне нужно сделать наши фотографии. Солнца здесь достаточно. Садись вон туда, — Кеша ловко достал из кофра камеру, поменял объектив, выставил необходимую выдержку и диафрагму, затем сделал пару кадров. — Сейчас я сяду, а ты нажми спусковую кнопку. Все параметры уже выставлены. Следи, чтобы моя голова была по центру видоискателя.
— Зачем это?
— Нам нужны новые документы.
Вероника опечалилась:
— Значит, все-таки переходим на нелегальное положение?
— Да, как старые большевики. Выше нос, подруга! — Иннокентий с сожалением оглянулся на кофр. С этим богатством придется расстаться. Даже продать нельзя. Проще утопить. Иначе след останется. А искать их будут упорна и долго. Как наши, так и чужаки. Лучше перестраховаться. Пленки с антенным полем он вчера оставил в тайнике, что был известен Крапивину. Если тот не дурак, а он точно не дурак, то обязательно найдет. Майор КГБ догадается и поймет, что с ними все в порядке. Раз задание Родины выполнено. Дальше пусть решает сам. Пока с ПГУ чете Васечкиных не по пути. Нехай сами разбираются с последствиями случившихся событий. Судя по всему, части разведчиков придется делать отсюда ноги. Американцы не привыкли прощать убийства своих людей. Но это уже не его Васечкина проблемы.
«Хм, а ведь сейчас я меняю историю! Тогда отправлю заодно в посольство свои записки. Пусть покумекают с иранской революцией и вторжением в Афганистан!»
— Кеша, мне нужно в магазин. У меня нет элементарного.
— Подожди, все будет. Я отойду по делам на часик, а ты пока посчитай наши финансы и подготовь список необходимых покупок. Повторяю — лишь самое нужное в дорогу и лучше компактное. Мы покамест остаемся в мире капитала. Здесь все можно купить.
— В том числе и наше будущее?
— Умница. Но лучше его купить, чем потерять. Согласна?
Женщина выдохнула:
— Иди уж! Я покуда все подготовлю. Мы ведь уезжаем?
— Точно! Только пока не знаю куда.
— Лишь бы подальше отсюда!
Вероника невольно передернула плечами. Но Иннокентий отметил, что в глазах любимой жены сейчас сквозит упрямая решительность. Он слишком хорошо её знает. Эта женщина пробьет любое препятствие, что встанет на её пути. С ней можно горы свернуть! Ему снова стало легко, и мысли возвратились в деловое русло. Главное — не расслабляться, пока они не уберутся отсюда. Иннокентий засунул револьвер под ремень, закрыв рукоять сверху рубахой. Запасные ускорители он положил в левый карман. Все равно, если случится серьезная заваруха, вряд ли у него будет время для перезарядки. Но оружие все равно привносит уверенности и дает шанс.
Васечкин вернулся в комнату лишь через два часа, но довольный, как слон. Он обнял Веронику и торжественно вручил ей синий паспорт.
— Поздравляю вас, фрау Верена Рюйтер.
— Ой! — Вероника развернула книжицу, ошалело взирая на саму себя в чужом паспорте. — А почему Нидерланды?
— Потому что маленькие и никому не интересные. Да и мы по виду на голландцев смахиваем.
Женщина задумалась и кивнула:
— Были у нас делегаты оттуда. Язык у них больно странный.
— Потому разговариваем со всеми на английском. По легенде мы долго проживали за рубежом. У них это частенько практикуется. Надо бы на всякий случай подучить пару ругательств на голландском.
— Яволь, майн хер.
Видимо, видок у Кеши случился еще тот, так как Вероника разразилась долгим хохотом.
— Ян Рюйтер. Незамысловато.
— Зато запомнить легко. Твое имя, кстати, это по-ихнему и есть Вероника.
— Я уже поняла.
Васечкин-Рюйтер посерьезнел:
— Что у нас по деньгам, дорогая?
Его супружница достала из сумочки небольшой блокнот:
— Итого двадцать четыре тысячи сорок пять долларов США, восемьсот франков, девяносто одна тысяча бумажных песет, то есть по хорошему курсу это примерно тысяча триста долларов. И еще мелочь.
— Курс будет хорошим, обещаю. Всего в баксах?
— Если считать в долларах, то двадцать пять с половиной тысяч с мелочью.
Васечкин задумался. У него в голове крепко засела калькуляция доллара из будущего. Ведь американская валюта постоянно девальвировала. Это он почему-то запомнил хорошо. Так что если считать по будущему курсу, то один нынешний доллар семидесятых шел к восьми из послековидного двадцать первого века. Иннокентию почему-то проще было так воспринимать валюту и расценки. По той схеме у них сейчас на руках двести тысяч баксов. Очень даже вменяемые деньги! А в здешнем третьем мире все стоит еще дешевле, чем в вероятном будущем. Так что можно не идти во все тяжкие, я действовать не спеша и пошагово.
