Облака отступают у самой столицы, открывая город и залив с рассекающим его водным транспортом. Голубое небо, суетливый город и стремящееся в море солнце выглядит необычно жизнерадостным.
За несколько дней я настолько привык к холоду, темноте, вечному ледяному дождю и даже снегу, что смотрю на это зрелище с недоверием. Неужели все закончилось? У друзей такой же растерянный вид.
Командир нашего отряда ободряюще нам подмигивает, когда мы приземляемся в аэропорту у нашего самолета. Вертушка улетает на дозаправку и домой, унося последнюю военную силу из королевства.
С нами полетела только Инга, она же и становится единственным провожающим. Теперь задерживается рыжий, пока мы занимаем места в салоне.
Богдану даже приходится высунуться наружу и прикрикнуть на нашего сердцееда, пригрозив оставить тут, обустраивать семейное гнездо в елях. Каритский тут же возмущенно залетает внутрь, великодушно разрешив взлет.
После бурной ночи в сон клонит всех, даже Володя перестает пугаться полетов и отрубается с грустным лицом. Я, оглядев это посапывающее сообщество, тоже засыпаю, приняв таблетку, любезно предоставленную стюардессой.
Встречают нас личным транспортом. Никаких спецслужб, снайперов и допросов. Даже немного обидно становится. Не зная кого благодарить за отсутствие интереса со стороны империи, я радостно скалюсь, увидев брата.
Яр, перехватив у меня сумки, с интересом смотрит на меч и топор.
— Ты там дракона ограбил чтоль? — ржет он. — А че без лука и коня? Некомплект…
— Да иди ты! — счастливо отвечаю, искренне радуясь этой наглой морде. — Ты как тут оказался то?
— Так дед вызвал домой. Уж не знаю, какие он связи пустил в ход, но меня отправили спецрейсом, выдав внеурочный отпуск. Уже когда прилетел, мне сказали, что ты пропал вслед за родителями. В такой ситуации неудивительно, что меня отозвали. Последняя надежда семьи! — гордо заявляет он.
— Угу, совсем плохи дела у нашей семьи, если ты ее последняя надежда, — ворчу я, помахав на прощание друзьям и усаживаясь в машину.
Пока мчимся домой, я с любопытством смотрю в окно и слушаю новости.
В Петрополисе царствует лето, отгоняя последние воспоминания о холоде и слякоти. Буйство зелени, короткие юбки, загорелые ноги и солнечные улыбки. Все это так странно, как глянцевую рекламную картинку рассматриваешь.
В пустыне же, по словам брата, ситуация стала совсем тревожная. Всех «дрищей», то есть новичков, отправили по домам, подтянув ветеранов и свежие, но более опытные силы. Александрия стала и вовсе закрытым военным городом, оттуда вывезли часть населения и ввели строгий пропускной режим.
О чем договорились союзники, Ярослав не в курсе, но видел новые отряды. А еще того самого ифрита, Иреджа, благодаря которому я обзавелся очень полезными и прожорливыми татуировками. Вот бы с ним пообщаться… Но в пустыню меня вряд ли пустят в ближайшее время. Если только опять в качестве награды, но ну нафиг.
Задумываться о том, чего можно ожидать от спецслужб и императора, мне не хочется. А отгонял эти мысли, но в момент приземления на родную землю, они навалились тяжелой ношей, портя настроение.
С одной стороны я молодец и герой. Задание перевыполнил, нашел всех по списку. С другой, у меня зарождается настоящая фобия от вознаграждений императора для героев. И как бы меня теперь, с еще одной силой, точно не посадили под стеклянный колпак.
Слушаю вполуха рассказы брата о вылазках, как они зачищали пустыню от последствий нескольких прорывов. И начинаю потихоньку беситься от того, что меня не забрали на допрос сразу же по прилету. Чего они тянут? Хтонь, ожидание для меня самая невыносимая пытка. Не являться же самостоятельно? Усмехаюсь, представив удивленное лицо следака, который не следак.
И где мой куратор, Елизавета? Миссия выполнена и все, никакого прости-прощай? В общем, мне и хочется, чтобы со мной связались, и не хочется. Пока я выбираю, к чему меня тянет больше, мы приезжаем.
Особняк все так же пугающе огромен и пуст. Бесчисленная родня заканчивает прохлаждаться в угодьях на каникулах. Словно и не творится демоны знают что. Впрочем, для них это так.
Только дед выходит нас встречать. Кажется, на его лице прибавилось морщин, засевших на широком лбу. И даже улыбка не меняет ощущение, что он хмурится.
Солнце плюхается за горизонт, напоследок яркой вспышкой окрасив золотым светом холл и мраморные лестницы.
— Игорь, — кратко здоровается глава рода и неожиданно заключает меня в крепкие объятия.
Меч, неумело прилаженный за спиной, тут же впивается в ногу. Подтверждая мои подозрения, что так его не носят. За неимением ножен, я обмотал лезвие бинтами и, видимо, на острие их пожалел.
Надраенный до блеска пол окрашивается кровью и под мое приглушенное «ой» дед отпускает, заглядывая за спину. Эффект героического возвращения домой немного портится запачканным полом и хмыканием брата.
— Отдохни с дороги, — прячет усмешку дед, но не особо старается. — Пара часов перед ужином есть. А там обсудим и твою поездку, и дальнейшие планы.
Я поднимаюсь к себе не спеша, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Принять душ, переодеться в приличную одежду и хорошо поесть — вот эта миссия по мне.
В спальне я раскладываю на полу все свои трофеи. Меч, топор, кинжал и амулет. Последней достаю монетку и пока ее разглядываю, за спиной раздается странное шипение.
Хватаю кинжал, резко оборачиваюсь и кусок бороды мелкого божества медленно оседает на пол.
— Господин… — боязливо говорит Бэс, таращась на оружие, — вернулся.
— Да твою ж! — я убираю кинжал, расправляя пострадавшую бороду так, чтобы прикрыть проплешину. — Ну вот, почти незаметно.
Хранитель обиженно рассматривает единственное прикрытие наготы, но тут замечает в моей руке блестящий кругляш. Его руки тянутся к подарку Свейна и я отдаю его.
— Интересная какая вещица, — задумчиво бормочет карлик и пробует монету на зуб. — Тут надобно посоветоваться.
— Стой! — не успеваю я среагировать, как божество испаряется с тихим хлопком.
Пытаюсь дозваться, но без толку. Все заверения хранителя в том, что он является по первому зову, оказываются наглым враньем. Поймать бы его за бороду и устроить допрос.
Душ и чистая одежда моего размера меня расслабляют настолько, что проваливаюсь в сон, решив прилечь на минутку. И, видимо, такой крепкий, что как меня зовут на ужин, я не слышу.
***
Пробуждение, должное быть сладким и безмятежным, сильно портит настойчивый стук в дверь. Игнорирую этого дятла, зарываясь поглубже в ароматное мягкое белье, натягиваю одеяло на голову и зажмуриваюсь.
Стук прекращается на несколько секунд. До того самого момента, пока я не верю, что он больше не повторится. Он повторяется, усилившись.
Ловя ощущение дежавю, бреду открывать, мрачнея с каждым шагом. Пытаюсь убедить, что меня зовут на завтрак, просто сильно обеспокоились из-за того, что не пропустил ужин.
Но за дверью я вижу невеселую усмешку брата.
— Нет! — захлопываю дверь.
— Ну не дури, — слышится его приглушенный голос.
— Неееет.
— Думаешь, это сработает? — Яр еще пару раз бахает кулаком. — Выходи давай, за тобой машину прислали.
— Тебе не надоело ко мне приходить с неприятными известиями? — буднично интересуюсь я, всматриваясь в окно.
Нет, слишком высоко. Если переломаю ноги, то точно уже никуда не убегу.
— А может они приятные? — неуверенно спрашивает брат.
Я открываю дверь, выглядываю за порог и озираюсь. В коридоре никого.
— Скажи, что я сбежал, — шепчу я ему, делая безумные глаза. — Схватил топор и убежал в ночь. Наследник свихнулся и потерян для общества. У вас еще парочка в запасе есть, так что не жалко.
— Завязывай, — морщится Яр. — Одевайся, сумасшедший наследник, тебя ждут.
— Император? — вздыхаю я.
— Так точно, его императорское величество приглашает на личную аудиенцию.
Приглашает, как же. На аудиенцию, конечно. Ну, по-крайней мере я выспался. Обреченно киваю и одеваюсь, сразу в строгий костюм. Позавтракать мне не дают, спешно усаживают в машину, блокируя окна и двери, и отвозят во дворец.
