— Сколько мы зарабатываем сравнить трудно. Но легко заранее понять, что легко нам зайти на Юга не дадут. Нужно израсходовать много ресурсов, чтобы там закрепиться. Будут непонятки с местными. Конфликты, может, быть даже боевые стычки. Хер пролезешь туда. Хотя, согласен, место солнечное, сытое. Думаю, когда силёнок поднакопим, обязательно туда попрём.
— Там знаешь как народ играет отчаянно? — усмехаюсь я. — Там в самом дешманском катране такие бабульки ходят, мама не горюй.
— Ну, так я же и говорю…
— Да я понял, правильно ты говоришь, — соглашаюсь я. — Молодец.
Ферик молчит, следя за нами и не выдавая пока своей точки зрения. Я беру стул, стоящий у соседней кровати и подтаскиваю ближе к нему.
— А что если я скажу, будто у меня есть средство войти без больших проблем?
— Надо сначала посмотреть, что за средство, — Цвет снова пожимает плечами и кривится.
— Есть такой довольно влиятельный в тех краях человек, хоть и молодой… — говорю я. — Впрочем, не только в тех. И он может нам помочь. Небескорыстно, ясно дело, но я со своей стороны полагаю, что для нас это может быть вполне даже выгодно.
— И кто этот «влиятельный» человек? — нахмурившись спрашивает Ферик. — И что он будет хотеть за свои добрые дела?
— Вы оба его знаете, гораздо лучше, чем я. Я ведь с ним только познакомился. И да, хочу подтвердить, всё что говорит Цвет чистая правда, никто нас там с распростёртыми объятиями не ждёт, и за место под солнцем, и даже под луной, нужно биться и в каждую пядь вцепляться мёртвой хваткой.
— Ну, и? — кивает Цвет. — Кто этот союзник?
— Джемал, — говорю я. — Джемо Бакинский.
Они молчат взвешивают, что я сказал.
— И, — первым нарушает тишину Ферик, — чего он хочет?
— Он хочет только одного, чтобы вы простили ему, что он… кх-хм… — я покашливаю, — сорвал цвет…
— Чего? — хмурится Паша.
— Нет, не тебя, — усмехаюсь я. — Это поэтическая метафора, девичий цвет. Он просто по молодости накосячил перед Фархадом Шарафовичем. Подробности мне не известны, но он очень хочет, чтобы наш уважаемый учитель позволил ему загладить свою давнюю вину.
— А-а-а… понятно, — кивает Цвет. — Я его помню, да. Мы пересекались с ним на зоне. Он, кстати, молодой, но крепкий и за воровской закон твёрдо стоял. Его уважали. Подтверждаю, да. Но лично я его плохо знаю. Поэтому пусть дядя Ферик скажет, раз у них тёрки были.
Разумеется, Джемо не говорил мне, что был первым возлюбленным Айгюль. Он вообще не сообщал, случилось ли у них что-то. Это было бы совершенно неуместным. Просто я решил сымпровизировать и судя по тому, что Ферик превратился в изваяние, и лишь глаза его сверкают, буравя во мне дырку, может быть, угодил в точку.
— Так что он конкретно предлагает? — спрашивает Цвет.
Я подробно рассказываю о наших встречах и разговорах с Джемо. Я понимаю, что упоминание срывания «девичьего цвета» в контексте нашего предыдущего разговора едва ли сразу настроит Ферика на позитивную волну, но внезапно возникший вопрос с женитьбой лучше не откладывать в долгий ящик, потому как неизвестно, чего он там себе надумает…
Разумеется, это ещё никакой не финал, просто обмен тычками, пробная сессия. Ладно, едем дальше.
— Признаюсь, мне показалось его предложение заманчивым. Я не знаю, может быть, многоуважаемый учитель не желает впускать этого человека в Узбекистан обоснованно. Ваше слово Фархад Шарафович для нас непререкаемо.
Мы все знаем, что это не совсем так и будь на то воля Цвета, он бы вообще обошёлся без участия Ферика Ферганского. Но я полагаю, с ним нам будет проще. Помимо того, что у него огромный вес в Узбекистане, он и в других частях союза многих знает и для многих авторитет.
А нам надо подчинить больше территорий, и мы сейчас, в некотором смысле, Каролинги. Не династия, конечно, а группа товарищей с тесно переплетёнными интересами. Коллективный Карл Великий, подминающий под себя дикую Европу. Ну, или Орда, это кому как больше нравится.
— Мне кажется, — говорю я, — прелесть ситуации в том, что если вы, Фархад Шарафович разрешите Джемалу работать в Узбекистане, то он будет и себе, и вам зарабатывать деньги. А если он пустит нас на свои территории и точки на Чёрном море, то благодаря заложенной им основе, зарабатывать будем опять-таки мы. То есть, нам не нужно будет столько вкладывать в инфраструктуру и войны, и мы будем пользоваться тем, что уже имеется. Стало быть, опять, будем зарабатывать с его помощью. Одновременно, будем расширять свои проекты, создавать новые и заберём всё себе. Всю территорию. На это у нас мало времени, года полтора, пока генсек ещё в силе. А потом политический ландшафт может заметно измениться. Так что, учитель, решайте. Думаю, люди меняются. Джемал уже не безбашенный малолетка, а вполне серьёзный человек.
— Я не против попробовать, — кивает Цвет.
В палату вваливаются трое весёлых и балагурящих братков:
— О, Цвет, братан! Вечерочек, в натуре!
— Погодите там! — бросает он, как лев.
Не говорит, а посылает короткий рык, сопровождая соответствующим взглядом, и всем сразу становится понятно, на какой ступени находится каждый из них. Посетители замолкают и тут же исчезают. Надо будет, кстати познакомиться с его лейтенантами и генералами.
Мы ещё какое-то время сидим у больного, обсуждая различные вопросы, а потом уходим. Братва провожает нас взглядами и устремляется к своему боссу. А мы двигаем на выход.
— Егор, — мягко, по-восточному сладко и по-лисьему лукаво, говорит Ферик, прощаясь со мной. — Не устаю удивляться твоим способностям. Ты невероятно дальновидный, умный и хитрый человек. Ты, конечно, умело всё свёл к шутке, но тебе придётся подумать о моих словах очень серьёзно, слышишь? Очень серьёзно.
Мы оба знаем, что это никакая не шутка и шуток вообще не было. Так же, как совсем не шутка и то, что скажет стрелок. Если, конечно, хоть что-нибудь скажет…
— Когда мы станем семьёй, продолжает он, — нас никто не сможет победить. Таких, как Цвет, сотни, может быть, даже тысячи. Таких, как мы с тобой, больше нет.
Несомненно, лесть — это то немногое, что может меня убедить, да? Собрат по уникальности.
— Мне нужно поговорить с Айгюль, — отвечаю я. — По поставкам.
— Да-да. Она будет тебя ждать вечером дома. Обязательно приезжай, вопрос серьёзный, нам надо его как можно скорее закрывать. Позвони, может, она уже дома, так прямо сейчас и поедем. Можем на моей машине.
— Я бы с удовольствием, но сейчас у меня будет очень важная встреча.
— Это по поводу вчерашнего происшествия? Надо обязательно выяснить в кого стреляли и кто заказал.
— Хорошо, — соглашаюсь я, будто и сам не знаю, что нужно.
Конечно, нужно. Нужно иметь возможность самому допрашивать таких пассажиров, на своей базе, а то слишком много игроков. Либо не тот, кто надо услышит, либо ещё чего похуже…
— Ну ладно, тогда, — улыбается Ферик и хлопает меня по плечу. — Позвони Айгюль, как освободишься. Вай, такая девушка, красивая, умная и деловая. Ты таких видел когда-нибудь?
Улыбается, а глаза как у змея, холодные, расчётливые. Может, он знает, что я не знаю?
— Действительно, — соглашаюсь я с улыбкой. — Ни одного плохого слова нельзя сказать. Просто цветок.
Из машины я звоню Чурбанову и он даёт команду приезжать прямо в министерство. Министра нет, а ему самому некогда по кафешкам скакать. Беру под козырёк и лечу к нему. Пропуск меня ждёт, я поднимаюсь в приёмную и докладываю секретарше.
— Присаживайтесь, — говорит она. — Нужно подождать.
Я опускаюсь на стул. Ждать приходится пятнадцать минут, и всё это время я раскладываю в голове пасьянс со стрелком. Поговорили они с ним? Меня беспокоит не столько то, что приходится доверять Чурбанову и буквально отдаваться на его милость, сколько то, что я никак не могу контролировать, куда эта информация пойдёт дальше…
Дверь открывается и из неё выходят два здоровяка в штатском. Один из них кажется мне знакомым. Открытое лицо, густые брови, чистый взгляд. По телеку вроде не мелькает… Кто же? Не Медунов, случайно? Неужели…
