Так вот во время стоянки в Лиме сидели мы с Сесаро в его каюте, потягивали приготовленный им коктейль писко сауэр. Писко — это виноградная водка типа грузинской чачи. В нее добавляют сок лайма, сахар, сырой яичный белок и лёд, перемешивают в блендере и посыпают слегка корицей. Пьют из бокалов без трубочки. Идёт на ура. Где-то в районе третьего бокала хозяин каюты поинтересовался, закончится ли погрузка до выходных? Ему хотелось поскорее вернуться домой. Я сказал, что вряд ли, что придется торчать выходные в вонючей во всех смыслах Лиме, которая к тому времени уже чертовски надоела мне. После добавил, что хотел арендовать машину и смотаться в Куско и Мачу-Пикчу, но они далеко от столицы, за два дня не обернешься. Наверное, и у Сесаро столица Перу уже сидела в печени, поэтому загорелся моей идеей, пообещал, что полазит по интернету, подберет варианты, чтобы съездить на экскурсию вместе со мной. Благодаря американским учебникам по истории, старший механик был уверен, что инки — близкие родственники ацтеков, потомком которых считал себя. После того, как я открыл ему, выпускнику американской средней школы, страшную тайну, что предки индейцев пришли в Америку из Сибири, Сесаро и русских стал считать своими родственниками. Мои слова, что русских не было в те времена былинные восточнее Уральских гор, в расчет не принимал. Благодаря почерпнутым в американской школе знаниям истории и географии, для него с момента сотворения мира и во веки веков Сибирь — это Россия, а Россия — это Сибирь. Хотя кто знает, может, он и прав.
В субботу рано утром к нашему контейнеровозу подъехало такси, которое доставило меня и Сесаро Домингеса в аэропорт Лимы, где мы сели в самолет и через час с четвертью оказались в Куско. Благодаря прекрасному знанию старшим механиком южноамериканского варианта испанского языка и перуанского менталитета, не сильно отличавшегося от мексиканского, билет в обе стороны обошелся каждому из нас примерно в сто пятьдесят баксов, а сидевшим рядом туристам из России — по сотне в каждую. По прибытию мы арендовали японскую тойоту, которая была так стара, что, наверное, уже не помнила, сколько ей лет. Ничего лучше не было, потому что заказали всего за пару дней. Что такое общественный транспорт, Сесаро, как и положено почо, не знал и знать не хотел. Вскоре я понял, как он в данном случае был прав, даже несмотря на то, что движение на дорогах в тех горных краях было более непредсказуемым и беспощадным, чем в Лиме.
Первым делом Сесаро пообщался с кем-то по телефону на испанском языке, после чего расспросил прохожих и поехал в указанном ими направлении, по пути останавливаясь и уточняя у других, потому что, как я думаю, аборигены уверены, что навигатор придумали для глухонемых, и в машине этого прибора не было. В итоге мы оказались в узкой улочке, в которой пешеходы прилипали к стенам домов, чтобы мы не расплющили их. Там к нам подсел гид, разряженный в так называемую национальную одежду инков — просторную длинную хлопчатобумажную тунику с короткими рукавами, на плечах прямоугольная шерстяная накидка, на голове вязаная шерстяная шапка-ушанка, и всё это в узорах очень ярких цветов с преобладанием красного, а вот на ногах обычные магазинные сандалии из кожзаменителя — и представившийся скромно именем последнего правителя инков Т у паком Ам а ру. Перед поездкой старший механик предупредил, чтобы я держался подальше от людей в праздничных индейских одеждах, потому что это жулики, что здесь, что в Мексике — и сам выбрал именно такого гида, к тому же абсолютно не владевшего английским языком. Наверное, потому, что Тупак Амару был дешевле почти втрое и имел в интернете очень благожелательные отзывы мексиканцев, что, как выяснилось позже, было истинной правдой. Заодно гид заменял автомобильный навигатор, причем направлял на более короткие или удобные маршруты и знал, где лучше припарковаться, отдохнуть, пообедать…
Едва мы выбрались из узкого переулка, как старший механик и гид, сидевшие на передних сиденьях, затарахтели на испанском, отчаянно жестикулируя. В то время владение этим языком у меня было на зачаточном уровне, поэтому просто пялился в окно с заднего сиденья и тешил себя надеждой, что на серпантине Сесаро вовремя опустит руки на руль, и автомобиль не улетит в пропасть. К тому же, меня напрягала горная болезнь, несмотря на то, что сжевал несколько листьев коки, купленных у пацаненка, который вертелся возле стоянки автомобилей для аренды. Дышал так часто и тяжело, будто не автомобиль вез меня, а я его. Все-таки три с половиной километра над уровнем моря — это не на пляже валяться.
Направлялись мы в долину Урубамба, названную так в честь реки, которая течет и возле Куско. Еще ее называют Священной долиной инков. Первую остановку сделали высоко в горах в деревне Чинчеро. Это лубочный населенный пункт, предназначенный для туристов. По улицам шляются ряженые аборигены и разводят туристов, втюхивая всякую, якобы инкскую, ерунду. По словам гида цены здесь ниже, чем в Куско. Поскольку мы как-то не поинтересовались, что и почем там, поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть не могу. Кроме лубка, были и настоящие развалины якобы дворца правителя инков из огромных камней, обработанных и уложенных так тщательно, как в двадцать первом веке вряд ли сумеют. Несмотря на возражения маститых технарей, считалось, что это работа инков.
Километрах в пятидесяти от Куско было второе интересное место под названием Морай. Там находилось несколько комплексов террас, расположенных на склонах кругами, овалами, «матрешками». Перепад высот метров сто пятьдесят. При этом каждая терраса высотой метра два. Есть ступеньки — длинные плоские камни, вделанные одним концом в стену. Когда спускаешься или поднимаешься по такой лестнице, не покидает чувство, что сейчас очередная «ступенька» хрустнет и упадет вместе с тобой. За сооружение и этих комплексов приходится отдуваться инкам, хотя я уверен, что это был огород инопланетян, на котором они вывели, генномодифицировав, картофель, кукурузу, коку и еще много чего, что не встречается в других местах. Где-то читал, что картошка и сейчас слабый яд, беременным противопоказана, а предок ее был такой отравой, что даже насекомые не ели, и при обычной селекции потребовалось бы около тысячи лет, чтобы довести до нынешнего состояния. Это продолжительность жизни этноса. Не думаю, что у него не было других забот, кроме как заниматься селекцией картофеля.
Дальше мы заехали на «соляные террасы». Из горы течет жиденький ручеек, такой соленый, что долго потом плюешься. Эту воду направляют на многочисленные террасы, около трех тысяч, разной формы, средней площадью метров пять квадратных и глубиной сантиметров десять-пятнадцать, и дают ей испариться. В сухой период на это требуется с месяц. После чего собирают соль. Сверху белая, самая ценная, ниже темная, дешевая. Технология не поменялась со времен инков, и в это верится. Тут часто возникает впечатление, что время остановилось. Вдоль дороги к террасам находятся магазинчики, в которых все соленое, включая шоколад. Сесаро купил плитку темного, пожевал, скривился, выплюнул и предложил мне. Я молча показал на гида: пусть умрёт первым!
Город Ольянтамтайбо порадовал нас развалинами так называемой крепости. Возможно, при инках здесь была крепость, надстроенная над тем, что оставили пришельцы из космоса. Не поверю, что индейцы с их примитивными технологиями могли вырезать в каменоломнях в нескольких километрах от этого места пятидесятитонные глыбы, тщательно отшлифовать, доставить сюда и уложить так, что лезвие ножа не просунешь между ними. Не помню, как назывался камень, но, по словам гида, твердый, как гранит, а выглядел так, будто его мяли, как пластилин.
Мачу-Пикчу работал в две смены: первая до полудня, вторая после. Мы подъехали к концу первой, поэтому сперва отправились обедать. Тупак Амару показал нам небольшой ресторанчик в стороне от туристических троп и потому с хорошей кухней и сравнительно низкими ценами. Первым делом, не спрашивая, хотим ли, нам сразу подали чашки с мате де кока — чаем из запаренных листьев коки. К моему удивлению, помогло лучше, чем жевание листьев. Горняшка сразу попустила. Мы наелись жареного к у я, как перуанцы называют морских свинок, до ку я, запивая фиолетовой чичой морадо, изготовленной из фиолетовой кукурузы. Как по мне, ничем, если не считать цвет, не отличается от сделанной из желтой. При этом старший механик и гид с набитыми ртами продолжали вести громкий диалог, к которому запросто подключались официанты и посетители с соседних столиков. Время от времени Сесаро переводил мне самое интересное по его мнению. Получалось, как и во время экскурсии, когда Тупак Амару говорил минуту-две, а переводчик укладывался в одно-два предложения.
