— Добрый день, месье! — поприветствовали они своего гостя. — Как видите, эти скифы вовсе не так опасны, как вы нам рассказывали.
— Поздравляю, — презрительно усмехнулся Нейпир. — Надеюсь, стены Свеаборга или Бомарзунда вызовут у вас не больше затруднений, чем эти сараи вокруг маяка?
— Почему же не Кронштадт?
— У вас такие плохие трубы, что вы не видите гранитные бастионы, буквально ощетинившиеся тяжелыми орудиями?
— Кажется, русские укрепления и впрямь недурны, — беспечно махнул рукой генерал. — Но они не удержат порыв моих гренадер!
— Вы твердо решились на это безумие?
— Безумие⁈
— Именно так, джентльмены! Не забудьте, что подходы к фортам усеяны минами, за которыми кишат их канонерки!
— Что могут эти жалкие скорлупки против наших кораблей?
— Ходить по мелководью и атаковать, когда их совсем не ждут!
— О-ла-ла!
— Видимо, вы еще не получили известия о столкновении нашего дозора с одной из таких «скорлупок»?
— Что⁈
— Значит, скоро получите. Не буду портить вам впечатление…
— Мой адмирал! — обратился к Парсеваль-Дешену дежурный офицер. — К нам приближается русский корабль под белым флагом!
— Что им нужно?
— Не могу знать!
Прибывший на канонерке офицер оказался весьма приятным и хорошо воспитанным молодым человеком с безупречными манерами и таким же хорошим произношением. Окажись он в Лондоне или Париже, его везде могли принять за своего.
— Добрый день, господа. Я личный адъютант великого князя Константина и прибыл по его поручению.
— Ваше лицо кажется мне знакомым, — присмотрелся к нему Нейпир.
— У вас прекрасная память, сэр! Моя фамилия Лисянский. Я был представлен вашему высокопревосходительству во время посещения Портсмута, но, говоря по чести, не надеялся, что вы меня запомните.
— Что хочет ваш патрон? — осведомился Бараге д’Ильер.
— Прошу прощения, но мое поручение касается адмирала Нейпира. Дело в том, что после несчастного для британского флота сражения погибло много славных моряков. Время от времени их трупы всплывают, и мы, согласно христианским обычаям, предаем их земле. Но сегодня мы подняли из воды тело адмирала Чадса. И его императорское высочество подумал, что сэр Чарльз захочет попрощаться со своим старым товарищем…
— Передайте великому князю, — глухо ответил Нейпир, — мою искреннюю признательность. Нас многое связывало с покойным, и я хотел бы доставить его останки на родину. Это возможно?
— Никаких проблем, сэр. Константин Николаевич предвидел подобный оборот и приказал врачам провести соответствующие процедуры.
— Когда они будут окончены?
— Если вам будет угодно, то завтра в это же время мы сможем передать вам тело мистера Чадса.
— Чем я могу отплатить за любезность великого князя?
— Для генерал-адмирала это дело чести, сэр! Поэтому ни о какой оплате не может быть и речи! Однако…
— Говорите, мистер Лисянский. Обещаю выполнить все, что в человеческих силах.
— Если бы вы вернули пленных, захваченных на маяке, его императорское высочество счел бы себя весьма обязанным!
— Боюсь, это невозможно, — поморщился Нейпир. — Операцию проводили французы, и ваши люди…
— Они погибли, — подал голос Парсеваль-Дешен.
— Все?
— До единого, месье! Так что, боюсь, великому князю придется назначить другую цену.
— Как я уже говорил, платы не требуется. Завтра в полдень мы объявим краткое перемирие и доставим тело адмирала сюда. А теперь позвольте мне откланяться. Честь имею, господа!
— Подождите, месье, — попытался сгладить неловкость французский адмирал. — Крайне прискорбно, что все сложилось таким образом. Но я все же прошу передать его высочеству уверения в нашем совершеннейшем почтении!
— Благодарю, господа.
— Вы хорошо говорите по-французски, месье!
— Моим гувернером был офицер французской армии, попавший в плен под Березиной. Не знаю почему, но он не захотел возвращаться на родину после реставрации Бурбонов.
— Какая любопытная история! Впрочем, я слышал, что в вашей стране любят доверять воспитание юношества французам…
— Боюсь, у моих детей не будет такой возможности! — отчеканил Лисянский и, резко развернувшись, пошагал прочь.
— Никак не возьму в толк, что он имел в виду? — озадаченно посмотрел ему вслед адмирал.
— Неужели вы не поняли, Александр? — криво усмехнулся Бараге д’Ильер. — Этот варвар только что пообещал отплатить нам той же монетой и не брать пленных!
— Что⁈ Нет, ну какая наглость!
— С вашего позволения, джентльмены, я вернусь на свой флагман, — приложил два пальца к треуголке Нейпир. — Мне необходимо отдать кое-какие приказы. Четь имею!
[1] Оскар I (швед. Oscar I), при рождении Жозеф-Франсуа-Оскар Бернадот родился 4 июля 1799.
[2] Аул Ахульго — считавшаяся неприступной горная крепость, ставка имама Шамиля. Для ее взятия летом 1839 года русским войскам потребовалось провести пять кровопролитных штурмов.
Глава 27
Примерно через час после возвращения Лисянского я собрал всех командиров паровых кораблей, а также начальников отрядов в адмиральском салоне «Рюрика». Впрочем, их оказалось так много, что совещание волей неволей пришлось перенести на верхнюю палубу. Увидев такое представительное собрание превосходительств, высоко и просто благородий, матросы из команды моего флагмана поспешили исчезнуть в недрах фрегата, либо залезть от греха на мачты и оттуда прислушиваться к разговорам начальства.
— Господа, — прокашлявшись, начал я. — Сегодняшней ночью нам предстоит уничтожить флот союзников или погибнуть. И это сейчас не красивые слова и не образное сравнение. Новейшее оружие, с которым большинство из вас более или менее знакомы, получится применить в таких условиях всего один раз!
— Но почему⁈ — воскликнул кто-то из молодежи.
— Полагаю, после сегодняшней ночи русских моряков станут бояться, — под всеобщие одобрительные смешки ответил я. — Но дело не только в этом. Шестовые мины перестанут быть тайной, и во всех флотах начнут лихорадочно искать меры противодействия и, вполне вероятно, скоро найдут. А до той поры им придется осторожничать. Поэтому наш удар должен быть массовым и сокрушительным.
— Так вот зачем мы тренировались подводить шесты под баржи, — покивал капитан-лейтенант Шиллинг.
— Именно. Так что вы, господа, зря материли меня за спиной.
— Помилуйте, ваше императорское высочество, мы бы никогда…
— Заткнитесь, иначе мне придется тут же списать вас на берег. Хочу напомнить, господа, что все вы выбраны отнюдь не за безукоризненный послужной список и умение четко маршировать, а за способность нестандартно мыслить и готовность пойти на некоторые нарушения, если этого потребуют обстоятельства!
Сегодня как раз такой день, точнее ночь. Едва стемнеет, мы все пойдем в атаку на флот союзников. Главная задача возлагается на канонерки «шанцевского типа». Они должны подойти к вражеским кораблям в упор и атаковать их минами. Британцы с французами, разумеется, будут сопротивляться и стрелять по нам из всех орудий. Так что предстоящее дело очень опасно. Если кто-то из вас не чувствует в себе сил или мужества, может отказаться прямо сейчас, потому что в дальнейшем подобной возможности не представится…
— Не оскорбляйте нас, ваше высочество! — зашумели моряки.
— И не думал. Напротив, я уверен в каждом из вас, а потому говорю все как есть.
— А почему с канонерок опять сняли орудия? — подал голос командир «Щуки» Мейснер.
— По двум причинам. Во-первых, чтобы хоть немного облегчить вам ход. Лишний узел скорости сегодня ночью может спасти вам жизнь и повысить шансы на выполнение боевой задачи. Не думаю, что этой возможностью следует пренебречь ради призрачной надежды пострелять по большим кораблям. Сегодня ваше главное и единственное оружие — мины!
— А какая вторая?
— Во-вторых, будем откровенны. Не многим из нас доведется пережить эту ночь. Для потопления маленькой канонерки подчас достаточно одного удачно выпущенного ядра. Так что пусть лучше пушки и их обслуга останутся на берегу, где они могут еще пригодиться.
