— Почему же в таком случае не сняли орудия с «константиновок»? — нахмурился князь Ухтомский, командир канлодки «Бурун».
— Потому что вам они как раз понадобятся! Ваша задача отвлекать на себя вражеские корабли и, если возникнет такая необходимость, спасать потерпевших неудачу.
— Но мы бы тоже могли…
— Нет! Броня сделала лодки вашего класса слишком медлительными. С другой стороны, как выяснилось во время боевых столкновений с британцами, она обеспечивает неплохую защиту. Иными словами, вас так просто не потопить. Поэтому извольте прикрывать своих товарищей.
— А какая будет наша задача? — поинтересовался довольно пожилой для своего чина лейтенант Кузнецов, принявший после Кострицына пароход «Усердный».
— Такая же, как и у «константиновок». Отвлекать противника, оказывать помощь пострадавшим. Самые быстрые из пароходов так же получат шестовые мины.
— Но мы не обучены их использовать!
— Печально. Значит, придется научиться. Здесь и сейчас, поскольку другого случая может и не случиться. Если вы не заметили, враг у нас на пороге. И времени на раскачку просто нет. Но если мы с вами, как наши отцы и деды в памятном двенадцатом году, сумеем преподать им урок, отечеству будет обеспечено еще как минимум пятьдесят лет мира. За которые можно будет решить все стоящие перед Россией задачи.
Осмотрев притихший от осознания масштаба задач строй, спросил.
— Вам все понятно?
— Так точно!
— В таком случае, предлагаю перейти к конкретике. Сейчас капитан-лейтенант Лисянский раздаст вам всем схему предстоящей атаки. Все участвующие корабли будут разделены на отряды из четырех единиц. У всех будет своя цель. Не удивляйтесь некоторому схематизму изображений. Изготовить более подробные карты не было времени. К тому же я отчего-то питаю слабую надежду, что не все из вас забыли уроки по навигации.
Ответом мне были прошелестевшие в рядах офицеров с трудом подавляемые смешки.
— Отчего у нас такой заковыристый маршрут? — удивленно поинтересовался капитан-лейтенант Шиллинг, командир гвардейской бригады «шанцевок», на долю которых этой ночью выпадала едва ли не главная роль.
— По двум причинам. Во-первых, чтобы отряды не мешали друг другу, а во-вторых, чтобы вышли на рубежи атаки одновременно. Не надо давать нашим врагам время подготовиться.
— Каким кораблям противника отдавать предпочтение?
— Хороший вопрос, на который у меня нет однозначного ответа. Попадется винтовой линкор или фрегат? Отлично! Парусный корабль, превращенный французами в войсковой транспорт? Тоже неплохо! Небольшой колесный шлюп? Топите всех, и пусть их черти в аду сортируют!
— Но…
— Господа, может статься так, что союзники поменяют к ночи расстановку сил. И вместо указанных на схеме больших кораблей окажется какая-то мелочь. Не стоит тратить время на поиск более выгодной добычи. Главное, чтобы удар был мощным и сокрушительным.
— В таком случае, быть может, следовало не просто разделить наши силы, но и проводить атаки с интервалом, скажем, в полчаса, чтобы не путаться? — не удержался от вопроса и один из героев боя с «Валориусом» командир «Ведьмы» князь Шаховской, сверкая новеньким «Георгием» на груди.
— Ни в коем случае, князь, ни в коем случае! Первый же взрыв заставит неприятеля всполошиться. Не следует давать ему время опомниться и подготовиться к отражению атаки или даже бегству!
— Погода портится, — мрачно заметил Кузнецов, обратив внимание на нагонявший черные тучи Норд.
— Нам это только на руку! — парировал я.
До середины девятнадцатого века, когда на арену истории вышли винтовые и колесные пароходы, военные (парусные и гребные) флоты предпочитали вести сражения преимущественно днем и при хорошей, в меру ветренной, но уж никак не штормовой или ненастной погоде. В таких условиях воевать нельзя, сказал бы вам любой мало-мальски грамотный адмирал той эпохи и был бы без сомнения прав.
Взять, к примеру, хрестоматийное Трафальгарское сражение. Горацио Нельсон погиб от мушкетной пули в полпятого пополудни, бой продолжался до половины шестого вечера, а к затем разразился шторм. Он буйствовал больше суток, стихия потопила или выбросила на прибрежные скалы в тот день кораблей едва ли меньше, чем сокрушило оружие в руках людей накануне. Всем было не до войны. Экипажи боролись за живучесть, чинили пробоины, лихорадочно откачивали воду из трюмов, восстанавливали рангоут и такелаж. Да, моряки во все времена были людьми отчаянно смелыми, ничего не скажешь. И только когда шторм стих, битва возобновилась с новой силой.
Теперь же нам предстояло вписать новую страницу в книгу военно-морской истории, задав новые правила и показав на деле возможности нового оружия.
Несмотря на потери, силы противника были еще очень велики. А с прибытием французов союзная эскадра стала насчитывать шесть винтовых, девять парусных линкоров и два блокшипа, вроде тех, что уже покоились на дне Финского залива. Еще два линкора, если верить разведке, практически разоружены и используются для перевозки французского десанта. Так это или нет, бог весть, но даже если остались только пушки на верхней палубе, отбиться от канонерок все равно смогут.
Добавьте к ним пять винтовых, один колесный и шесть парусных фрегатов, два из которых так же превращены в транспорты. И девять колесных и винтовых шлюпов, плюс авизо и разная мелочь. Иными словами, двум десяткам импровизированных миноносок под прикрытием почти такого же количества полуброненосных канонерок предстоит атаковать почти сорок полноценных боевых кораблей с двумя тысячами орудий. Авантюра, скажете вы, и будете правы. Но другого выхода нет. Остается надеяться только на непогоду, не слишком хорошую видимость и русский авось.
По окончании совещания все командиры и начальники отправились прямиком на свои корабли. Это тоже часть плана. Ребята они, конечно, хорошие, но о секретности большинство даже не подозревает. Вот встретят знакомых и тут же все выложат и про предстоящий бой, и про боевую задачу. Конечно, даже если один из них окажется шпионом, ничего сообщить врагу не успеет, но, как говорится, береженного Бог бережет. Так что никакого берега!
Погода ближе к ночи испортилась еще больше. Очевидно, природа снова играет за нас. Не «генерал Мороз», конечно, но все-таки. Небо плотно затянуто тучами, порывистый ветер, мелкий, но противный дождь, и даже не темнота, а скорее какая-то серая хмарь. В общем, шансы незаметно подобраться к противнику очень и очень неплохие. Как, впрочем, и потеряться.
Первыми рейд покинули оборудованные минами «шанцевки», осторожно продвигаясь по тесному и мелководному Южному фарватеру. К слову, по другую сторону Котлина, на Северном фарватере, по докладам наблюдателей крейсируют и бдят в оба глаза несколько фрегатов противника. Все логично. Нейпир опасается выхода наших больших кораблей, а вот про угрозу его красавцам-линкорам со стороны канонерских лодок просто не думает… пока… За миноносками потянулись «константиновки» и пароходы.
Последним в поход двинулся «Рюрик» и тут, как водится, не обошлось без накладки. Пока я нарезал подчиненным задачи, и оканчивались последние приготовления, все шло нормально. Но как только пришла пора отчаливать, начались неожиданности.
Для начала на рейд Кронштадта прибежала, шлепая плицами, яхта «Александрия» — небольшой, но довольно уникальный по своим тактико-техническим характеристикам пароход. Построенный за пару лет до начала войны в Англии, он развивал на спокойной воде без малого четырнадцать узлов, а благодаря ничтожной осадке и выдающейся маневренности мог ходить где угодно. Поначалу я даже хотел наложить лапу на это чудо инженерной мысли, но получил четкий и недвусмысленный отлуп.
Дело в том, что его величество очень любит эту яхту и предпочитает ее всем прочим кораблям гвардейского экипажа. И то, что она здесь появилась…
— Императорского штандарта нет! — как будто прочитав мои мысли, заметил командир «Рюрика» Баженов.
