— Это обязательно, — заметил офицер. — Ну, давай теперь колись при всех и рассказывай про свои подвиги.
И Тимур уже привычно и подробно рассказал всё, как было в тот самый вечер у вокзала. В доказательство вывернул рукав ХБ и показал перебинтованную руку.
Ротный десантников внимательно посмотрел на перевязку и задумчиво спросил:
— Слышь, прапорщик, а я тебя сегодня сколько раз на хрен успел послать?
— Два раза, товарищ капитан.
— Всё! Больше не буду.
Все рассмеялись, десантники осторожно пожали раненую руку начальника стрельбища и пошли проверять свой личный состав. Сержант Басалаев занял своё место на Центральной вышке и по селектору начал делиться с сослуживцами особо секретной информацией по поводу их непосредственного командира.
Подполковник Григорьев оглядел прапорщика с ног до головы и назвал по имени:
— Тимур, ну что за внешний вид? Весь в пыли. А о твоей причёске мне уже надоело говорить. Бегом приводи себя в порядок и переоденься в парадку. Голову помой, по дороге зайдём к парикмахеру. Сейчас в Штаб армии поедем, оттуда с замполитами к немцам. Наградить тебя там хотят и какую-то премию выдать. Да и в полиции ждут с показаниями…
* * *
Ровно в 14.00 в дверь кабинета заместителя начальника политотдела штаба армии полковника Лащ Олега Степановича раздался стук. Сам полковник, сидя за столом в парадной форме, приказал твёрдо: «Войдите!», но не выдержал, выскочил и обнял явившегося начальника войскового стрельбища Помсен. Как отец родной…
Гвардии прапорщик блистал в новой парадной форме, а под его фуражкой красовалась чёткая армейская стрижка. К значкам, перекочевавшим с полевой формы, добавился политически грамотный комсомольский значок. От начальника стрельбища Помсен исходили благоуханье одеколона «Шипр», молодость, сила и уверенность.
Полковник, не мешкая, весь в предвкушении фуршета, тут же начал собираться в дорогу приятную:
— Прапорщик, я тут речь для тебя подготовил про Перестройку и Гласность. Почитай по дороге, подготовься. Скажешь там при вручении.
— Товарищ полковник, так мне комендант сказал, что вначале меня допросят с переводчиком, затем выступит прокурор города, и нам с немцем вручат медаль и премию. Всё!
Политработник озадачился:
— А как же Гласность и Перестройка? Вот, Кантемиров, одни хлопоты из-за тебя: и план мероприятий переписывай, и речь для тебя готовь. А я ещё «Волгу» генеральскую для нас выпросил.
— Виноват, товарищ полковник! А с вашей речью я могу после стрельб на полигоне выступить перед пехотой и десантниками.
Замполит воодушевился:
— Вот это правильно! После стрельбы и лекцию солдатам. Как я в молодости. Молодец, прапорщик!
— Служу Советскому Союзу!
Генеральская «Волга» вместе с комендантом, переводчиком, полковником и прапорщиком въехала на территорию городской народной полиции.
В кабинете советского прапорщика уже ждал следователь, который сухо попросил полковника с подполковником выйти и подождать в коридоре. Работник немецкого правопорядка вначале уточнил, согласен ли советский гражданин дать показания с переводчиком комендатуры, или же ему могут предоставить своего специалиста.
Кантемиров не возражал, и допрос начался. Всё шло гладко до момента удара ножом, здесь показания Пауля с Тимуром разошлись. Следователь был вынужден назначить очную ставку между молодыми людьми, где гражданин Советского Союза чётко стоял на своей позиции — ножом его ударил первый напавший. На этом допрос закончился…
Всех собрали в зале, где выступил главный прокурор города. Речь свелась к тому, что благодаря руководству старших товарищей по партии в нашем совместном строю всегда окажутся такие молодые люди, как Пауль и Тимур, которые героически встали на защиту законности и правопорядка.
Затем началась процедура награждения героев медалью «Почётный знак Немецкой народной полиции». Когда вызвали советского прапорщика, глаза полковника слегка увлажнились, замполит по-отечески обнял молодого военнослужащего и затем слегка подтолкнул в направлении трибуны.
В кассе городской полиции молодые люди под роспись получили по семьсот марок. Почему премия полагалась именно в такой сумме, Кантемиров так и не узнал. Но эта пачка уже грела ляжку советского гражданина. А народ для фуршета собрался. Полковник Лащ выпил на брудершафт с прокурором города и после официального стола потребовал продолжения банкета, который по просьбе Тимура устроил для всех сын прокурора.
Виновник торжества, сославшись на учения и стрельбы, покинул банкет в самом начале и, как был в зелёной парадной форме, так и выдвинулся к гарнизонной школе, чтобы успеть перехватить преподавателя немецкого языка по имени Даша.
Прапорщик Кантемиров летел на крыльях любви с букетом цветов в руках по узким мощённым городским улицам Дрездена к своей девушке и радовался такому удачному решению всех его проблем.
В эти счастливые для него минуты молодой человек ещё не мог знать, что позади него только цветочки, а все ягодки ещё впереди…
* * *
В одну прекрасную субботу, так сказать, в парко-хозяйственный день (ПХД), командир полка подполковник Григорьев принял неожиданное решение собрать у себя в кабинете внеплановое совещание офицеров.
Почти все собрались, а с 1МСБ никого нет. Позже выяснилось, что комбат майор Савкин со своими ротными уехал по приглашению к немцам на рыбалку. Дежурный по полку названивает в канцелярию батальона, а в ответ — тишина…
Григорьев начинает сердито обводить собравшихся суровым командирским взглядом.
Вдруг стук в дверь, просовывается голова рядового и деликатно спрашивает:
— Товарищ подполковник, разрешите присутствовать?
На резонный вопрос командира полка: «Солдатик, ты кто?» последовал чёткий армейский ответ:
— Писарь 1 батальона. Меня Рома зовут.
Григорьев ласково так:
— Рома, так быстро сбегай к себе в батальон и позови кого-нибудь из офицеров.
Ответ солдата оказался прост и гениален:
— Товарищ подполковник, давайте лучше я сам посижу, послушаю, а то наши офицеры опять что-нибудь перепутают, а мне потом всю ночь переписывать…
Кабинет комполка грохнул от хохота. Потом Григорьев долго ещё доставал комбата тем, что в 1МСБ всеми делами писарь Рома заправляет…
В гвардейском 67 мотострелковом полку все ждали очередную проверку со штаба группы войск. Особенно командиры мотострелковых рот… В Группе Советских Войск в Германии, да и во всей Советской Армии, должность командира роты являлась самой трудной, ответственной и рисковой. Командир роты отвечал за всё и всегда!
Но эта должность могла быть трамплином для дальнейшей карьеры, если ротный мог сдать пару-тройку итоговых проверок подряд на «отлично» или «хорошо». Также с этой должности можно было соскочить на менее тяжелую и ответственную должность через пару лет, завалив службу в своей роте «по самое не балуй…».
В противном случае «середнячком» на роте в ГСВГ можно было прослужить все пять лет до замены, а во внутренних округах и все десять.
Перед проверкой в частях с солдатами срочно проводятся какие-то недостающие занятия с целью показать, что они проводились весь учебный период. От мозолистых солдатских рук на спортгородке начинают блестеть перекладины. «Конь» и «Козел» с радостью подставляют спины прыгунам в форме и в сапогах. До блеска вылизываются полы и окна казармы.
В полку повсюду глобальная перепокраска техники, стен казарм, стволов деревьев и бордюров дорожек. Вот теперь можете себе представить, как весь полк готовился к этой проверке. И всему приходит конец. Закончилась и эта подготовка. Вы бы посмотрели на огромную воинскую часть перед приездом комиссии …
Операционный блок хирургической клиники, по сравнению с территорией части, помещениями, парками, боевой техникой полка — просто жалкая картина. Пятно на х/б или не глаженная форма, или нечищеные сапоги, или тусклая бляха, например, — приравнивались к измене Родине и каралось жесточайшим образом. Командиры всех степеней ходили злые, даже яростные от постоянного, практически круглосуточного присутствия на службе и дикого прессинга со стороны штаба, как батальона, так и всего полка.
