Финансовая часть полка деньги на закупку материалов для ремонта казарм выделяла очень редко и мизерными суммами. Каждый командир роты хорошо понимал, что спрос в итоге будет только с него и выкручивался как мог… У многих офицеров в запасе всегда оставались комплекты знаков различия солдат и сержантов, которые обменивались у складских работников на припрятанные излишки строительных материалов.
Старослужащие полигонной команды войскового стрельбища Помсен пользовались этим моментом и эксплуатировали пилораму стрельбища на полную мощность, выменивая у знакомых офицеров доски и рейки на солдатские значки. Иногда с разрешения командования полка командир роты мог отправить своих солдат на работы к немцам.
Военнослужащих Советской Армии в ГСВГ всегда выручала работа на местных предприятиях с натуральным обменом в виде оплаты за труд. Поэтому за месяц до итоговой проверки часть полигонной команды и прикомандированных бойцов пехоты работали на немецких предприятиях, зарабатывая для полка краску, фанеру, обои, гвозди и другие строительные материалы.
Каждое утро после раннего завтрака начальник стрельбища развозил солдат на закреплённом за полигоном ГАЗ-66 на немецкую мебельную фабрику, а перед ужином забирал обратно.
Бойцы всегда работали с большой охотой, ведь это была уникальная возможность вырваться из стен казармы и воинской части в «цивильную жизнь». Словом «цивильный» военнослужащие ГСВГ называли всё, что не относилось к армейской службе. Были «цивильные» сигареты, то есть любые не входящие в солдатский паёк марок «Северные», «Гуцульские» или «Охотничьи». В клубах части иногда показывали «цивильные» фильмы про гражданскую жизнь.
А на немецких предприятиях была просто «цивильная» атмосфера. Но самым лучшим и долгожданным для каждого солдата на таких работах была «цивильная» пища — настоящая гражданская еда… Правда, без привычного количества хлебных буханок.
Немки всегда старались принести русским что-нибудь вкусное из дома. На обед все так же: первое, второе, салат…
Но! Сами немцы за обедом вообще не ели хлеб. И все работники с интересом смотрели на советских солдат, как молодые, здоровые хлопцы по 19–20 лет, наяривали все блюда исключительно с хлебом и с большим аппетитом… Эта картина маслом всегда вызывала у немцев улыбку. Отношение к помощникам было прекрасным, и бойцы Советской Армии старались отвечать взаимностью…
Старший оператор стрельбища, сержант Виталий Басалаев каждый вечер на обратном пути после работы у немцев рассказывал своему командиру про меню за прошедший рабочий день:
— Смотрите, товарищ прапорщик. Мы начинаем работать в шесть утра, таскаем и складываем фанеру в блоки для погрузчика, а уже в восемь первый завтрак — свежая булочка и кофе. Быстро съедаем и опять работаем до одиннадцати часов, а там уже второй завтрак — бутерброд с колбаской и опять кофе.
Виталий довольно заулыбался:
— Достал этот кофе. Лучше бы пиво давали!
Кантемиров посмотрел на своего заместителя:
— Борзеем, боец. Дома будешь пиво пить.
— Такого, как здесь, не буду… — Виталик вздохнул и продолжил дальше: — Зато ровно в час обед из сосисок с тушёными овощами и салатом, бери сколько угодно. А какой запах! Хлеба только мало дают. Надо будет завтра буханку черняги с собой захватить. Потом в четыре часа полдник — блин, опять кофе с булочками.
Начальник стрельбища молча слушал кулинарные воспоминания бойца и улыбался: «Ну, чем не праздник для солдата? А наиболее ушлые бойцы ещё умудрялись попить пива в перерыве. Вот и от Виталика слегка попахивает…».
Почти несбыточной мечтой каждого солдата дрезденского гарнизона была работа на местной пивном заводе.
Прапорщик Кантемиров и сам был всегда не прочь поработать с немцами и с удовольствием выполнял добавленное к своим постоянным обязанностям поручение командира полка. Это был хороший повод оторваться от повседневных армейских дел, прокатиться старшим машины по дорогам ГДР и ещё раз попрактиковаться в местном саксонском диалекте с местными девчатами.
Тимур обратил внимание, что многие офицеры и прапорщики, отслужившие уже некоторое время в ГСВГ, да и солдаты старших периодов службы употребляют в своей речи простые немецкие выражения. Часто можно было услышать от наших сограждан такие слова, как «гут и шлехт», «данке и бите», «ферштеен?» и другие.
Осенью одну из рот 67МСП откомандировали к немецким товарищам для заготовки картошки. Решение было принято на самом верху в связи с неурожаем в Союзе, иначе бы никто не посмел снять целую мотострелковую роту, за исключением водителей БМП, с боевой подготовки.
Разместили пехоту в немецком пионерлагере. Работа была организована в пяти деревнях, в каждой своя группа и приданная машина. Загружали мешки с картошкой на машины, сопровождали их на станцию и там грузили в вагоны. Кормили немцы, как обычно, пять раз в день. Завтрак — в лагере, второй завтрак и обед — в поле, полдник и ужин — в лагере. Рабочий день заканчивалась в 16.00.
В распоряжении лагеря было всё — спортинвентарь, магнитофоны и телевизоры, душевые, комфортабельные помещения и т. д. и т. п. Не оставляло без внимания советских солдат и местное партийное руководство ГДР.
Как-то прибыл партийный секретарь района со свитой и переводчиком. Собрали роту в клубе. Поблагодарив за работу, партийный босс задал конкретный вопрос: «У кого из работников есть жалобы?»
При этом немцы рангом пониже вобрали головы в плечи. Дисциплина у них была всегда на высшем уровне… Ordnung und Disziplin!
В полной тишине в рядах сидящих русских мотострелков вдруг медленно потянулась вверх рука сержанта Советской Армии. Тишина стала зловещей…
Переглянулись и все офицеры, старшие групп. По-военному быстро поднявшись, замкомвзвода Кузнецов чётко произнес: «Работы мало!»
Под ржание всей роты переводчик пытался дважды донести до немцев смысл сказанного. Надо было видеть их лица… На них было нарисовано всё — настороженность, удивление, изумление…
Какой был порядок расчётов с немцами, Кантемиров не знал, обычно старшина стрельбища сам получал заработанные строительные материалы, часть из которых отвозили в полк, а фанеру и краску оставляли на стрельбище. За две недели рабочего периода успели выполнить все работы в поле, летом поочерёдно, чтобы не прекращать боевой подготовки, отремонтировали все здания участков направления стрельб и к самой проверке уже заканчивали ремонт складов и казармы стрельбища.
В этот период службы войсковое стрельбище Помсен отчаянно боролось за звание лучшего стрельбища в ГСВГ…
Отгремела, отпела, отходила строевым шагом и отстрелялась очередная итоговая проверка. Личный состав мотострелкового полка выдохнул разом… А в гости на войсковое стрельбище Помсен пришла саксонская осень со своими дождями и туманами. Пришло чувство отработанного долга перед Родиной, проверяющими и командованием полка.
Наступил так называемый рабочий период. На стрельбище вновь появилась немецкая отара овец вместе с пастухом Отто и его собаками. Саксонская пастораль! Спокойствие и благодать после сдачи очередного армейского экзамена…
И начальнику полигона, гвардии прапорщику Кантемирову, надо было с чувством и толком заполнить эту мирную паузу между учебными периодами и максимально озадачить своих бойцов и успеть заработать у немцев строительных материалов для полка и для стрельбища. По поручению командира полка Тимур съездил к немцам на отдалённую керамическую фабрику и договорился о фронте работ и необходимого количества солдат — рабочих.
На стрельбище в командировку прибыла рабочая команда от 2МСБ во главе с прапорщиком Руденко Николаем, комсоргом батальона. Прикомандированных солдат поселили в оборудованных землянках. Часть пехоты оставалась на стрельбище, часть работала у немцев. Чтобы никому из бойцов не было обидно, менялись по неделям — пять рабочих дней у камрадов, пять на своём полигоне.
Когда приехали на керамическую фабрику, построили всех потенциальных работников в одну шеренгу знакомиться с немецкими бригадирами. Каждый солдат представляется своим именем Коля, Саша, Ренат и т. д.
